Ой. Упс. Я уже не невеста...
В общем, я к чему? А к тому, что меня не удалось размазать и пронять надменным снисходительным презрением, кое мне пытались выразить, когда узнали, что я всего лишь хозяйка модного салона.
Выглядело это нелепо и смешно. Для меня. Но сбивало спесь с новых посетительниц, являющихся в роскоши шелков и в блеске драгоценностей. Это даже нелепо: в разгар яркого солнечного дня — бриллианты и рубины.
— Милочка, так вы и есть та самая фея? — окатывали меня ледяным лишь внешне снисхождением, под которым плескалось жадное любопытство.
— Здравствуйте, риата. Затрудняюсь ответить на ваш вопрос: та ли я самая или не та. Позвольте представиться. Риата Кларисса Терезия Монк. Желаете пройти?
— Да, милочка, желаю.
— Риата Монк или риата Кларисса.
— Что, простите? — И они реально не понимали, что не так.
— Вы можете обращаться ко мне так. Риата Монк или риата Кларисса. Не назовете ли свое имя?
— Вы что, не знаете меня? — звучало, словно она королева, а я отчего-то не узнала ее в лицо.
— Нет, риата. Не имела чести. Присаживайтесь. Чем могу помочь? Вы желаете заказать платье для себя или для вашего питомца? Собачка? Котик?
Дальше мне приходилось лавировать во фразах и вести светскую беседу. Причем, когда я говорю «светская», я имею в виду именно это. Те самые разговоры ни о чем, которые можно вести бесконечно долго в гостиных аристократок за долгими чаепитиями, в кружках дам-благотворительниц, во время визитов соседок... Ненавидела я это всегда всей душой. Но деваться мне было некуда, поскольку я должна была блистать. Потому что, возможно, однажды одна из этих дам могла бы стать моей свекровью или золовкой...
Я улыбалась, была безупречно вежлива, воспитанна. И нет, не удавалось меня вывести из равновесия каверзными вопросами. Помилуйте, дамы! Меня с пеленок учили отвечать на вопросы так, чтобы ничего не пояснить, но придраться не к чему. Ведь что-то же ответила.
Почему риат Ланц вдруг оказался в моем обществе? Тут понятно, что имелось в виду: как меня, простую модистку, угораздило добиться приглашения от дракона и аристократа? И что же я отвечала? Много чего, но ничего.
— Риат Ланц весьма интересный собеседник, вы правы, — отвечала я. — Вы были в оперетте на том спектакле, который мне довелось посетить? Мило, не так ли? В столице Эстарина тоже много театров. А как вы относитесь к опере?
— Неплохо. И да, видела вас там. Так что о риате Ланце, как вы познакомились, риата Монк?
— Правда? Может, я тоже вас видела? Не напомните, вы сидели в ложе или в партере? Я была так увлечена представлением, что не успела рассмотреть всю публику. Берриус прелестный город. И местные жители такие красивые. Риата, не желаете ли взглянуть на журналы мод из Эстарина? Я привезла с собой стопку. Это, конечно, прошлых сезонов. Но вы можете увидеть разницу в тканях и фасонах. В Клайдберрисе намного теплее. А вы носите меха?
— Меха? Шубки? У нас слишком жарко. А риат Ланц вам кем приходится?
— Ах, как обидно! Да, вы совершенно правы, в таком климате шубы неуместны. Но это так досадно. А хотите, я покажу вам, как вы могли бы выглядеть в пушистом манто или в шубке?
— А как? — переключалась собеседница.
— Волшебством, конечно же. Прошу вас, встаньте перед зеркалом. Оно поможет увидеть то, что вы еще никогда не видели.
Дальше артефакт демонстрировал свое серебряное лицо, говорил несколько комплиментов, я взмахивала волшебной палочкой...
Покидали мой дом любопытствующие аристократки, не удовлетворив это самое свое любопытство о моих взаимоотношениях с драконом, но совершенно очарованные. Хотя и не все желали это признать. Молоденькие быстрее отходили. А вот те, кто постарше, до последнего поджимали губы и держали лицо.
Ну и конечно же, ослепительной примой светских посиделок, которые я вынуждена была терпеть, являлась Зараза. Картавая, смешная, толстенькая, в милейших юбочках и платьишках.
Вот как было удержаться от смеха или хотя бы от улыбки, когда она вальяжно проходила в комнату, усаживалась на диван и вступала в диалог.
— Ну, смотли зе на миня. Нлавлюсь? А потомуста я звиздя. А ты пока не звиздя. Не глусти, ти тозе нитиво. Не такая звиздя, как я, но для тиловеков симпатисьная. Мусинам тиловеков нлавятся такие, дя? А я на мусин охотиться умею. Ти мозесь? От миня ни один мусина не уходиль иссе. Хотись наутю? Но снатяла нада юботьку класивую. Смотли, какая у миня. Я потлисаюсяя, дя? Ой, ти поклутися пелед зелкалом. Пусыстинькая, мякинькая. А я тозе мякинькая. Но гладинькая. Но я потамуста плелесть.
В общем, это было сокрушительно. И те, кто не очаровался волшебными артефактами и фейским волшебством, крутясь перед зеркалом в фантомных шубках, манто, палантинах или в модных платьях, терпели поражение перед обаянием Заразы.
Харизма у нее ошеломительная. Подозреваю, даже мои дед с отцом не вынесут такой «милисти и плелести» и станут ее поклонниками. Где уж простым некромантам устоять перед такой невероятной горгульей.
А драконище сбежал. Вот уверена, этот хвостатый тип предполагал, что произойдет. И слинял, как говорили наши парни в академии. Потому что утром следующего после свидания дня пришел Максимильян Хорт. Доставил Заразе большого шоколадного зайца — прямо очень большого, почти с нее размером. Бутылку шипучего витаминизированного удобрения розовым кустам. Букет хризантем, коробочку с эклерами и музыкальную шкатулку мне.
На словах секретарь Ирдена передал, что его шеф срочно уехал по рабочим вопросам, так как ему прислали на рассвете приказ. И сказал, что риат Ланц просил сообщить, что будет отсутствовать более недели, но точно сказать не может. И, мол, со всеми просьбами и вопросами можно обращаться к Максимильяну.
— Максимильян, простите. А это ваш выбор был? Ну, вот эти подарки? — Я покосилась на ошеломленную Заразу, застывшую напротив зайца. У того ведь уши о-го-го, поэтому в сидячем положении они были одного роста.
— Нет, риата Кларисса, — хохотнул парень. — Мне поступило очень четкое описание того, что я должен купить, где и для кого. Шоколадную фигуру именно такую. А для вас конкретно это. Я выступил только исполнителем и посыльным.
— Нась музь знает толк в том, тем поладовать зенсину, — благоговейно выдала тогда нечисть.
Половину эклеров она у меня, естественно, изъяла. Она же заводила шкатулку и, обгрызая своего гигантского зайца, начиная с ушей, слушала незатейливую мелодию. Когда та заканчивалась, горгулья тщательно вылизывала пальчики, вытирала их салфеткой и снова заводила шкатулку.
К концу недели я уже не была столь уверена в том, что наш муж знает, как порадовать.
Заяц все никак не доедался. А слушать музыкальную шкатулку Заразе никак не надоедало. У меня уже глаз дергался от бесконечного проигрывания.
При встрече попрошу Ирдена, чтобы все последующие подарки, если таковые случатся, были беззвучными.
Заключительным аккордом явилось явление... Нет, как-то не звучит. Случилось явление матери Ирдена и Эдгара.
Дверной колокольчик прозвенел уже вечером. Мы с Заразой собрались мирно поужинать на кухне, избавившись наконец от всех клиентов и сплетниц. Уставшие, нервные, мы сели есть жареную курицу. Я ее разделала, себе положила с овощами, горгулья ела пока без гарнира. Она не любит смешивать продукты. Употребляет абсолютно все, но по очереди.
Сначала самое вкусное — мясо.
Так вот, дверной колокольчик. Зазвенел, потом глухо вякнул, брякнул и стукнул.
Мы с Заразой переглянулись. Я вытерла руки, встала из-за стола и поспешила открыть нетерпеливому гостю. Ух, если это орки опять что-то натворили, я им сейчас!..
Сама не заметила, как, в ответ на мое раздражение, в одной руке ощутилась приятная тяжесть топорика, в другой — гладкое древко волшебной палочки.
Я рывком распахнула дверь и уставилась на эффектную даму средних лет в элегантном брючном костюме. Лицо у нее было несколько растерянное, а в руках она держала оторванный дверной колокольчик.
