бедолага, – тогда собирай вещи. Посидишь под замком, обдумаешь свое поведение. Тогда в следующий раз будешь поласковее с мужем.
– Варамей, а ты груши любишь? – мягким воркующим тоном уточнила я.
– Люблю. А что такое? – машинально ответил женишок.
– Да, так, ничего, – отвела глаза, пряча злорадную ухмылку.
Ничего. Объешься ты у меня этих груш, муженек! Ох как объешься.
– Пришли мне Рину, пусть поможет со сборами, – попросила я.
– Сама справишься, – огрызнулся Шуй.
Неужели раскусил? Или мстит за отказ?
– Куда хоть переезжаю? Не в тюрьму ли? Там кормят или на сухом пайке держат? А суд будет? Требую справедливости! Я раскаялась и готова принести всем публичные извинения.
– К целительской башне примыкает небольшой храм. Там есть несколько келий, где постоянно проживают наши братья. Одна из комнат как раз пустует. Поживешь там пару дней. Заодно и подумаешь о своем поведении, – снизошел до объяснений Шуй, – и да, Рина не оправдала нашего доверия и была отправлена в дальний храм Аднерского герцогства. После эпидемии желтой лихорадки там огромная потребность в грамотных специалистах.
Насупившись, проводила мужчину тяжелым взглядом. Сделав напоследок гадость, женишок расцвел и уходил в приподнятом настроении.
– Ах, да! Чуть не забыл, – выудив из кармана обе подвески с моими цветами дара, прикрепил их к камзолу, – я несказанно счастлив, что вы приняли мое предложение, леди Адель.
– А разве… – вопрос застрял в горле. Я так надеялась, что Рина передала подвеску Шевару, и втайне мечтала, что орк что-нибудь придумает и спасет меня. Но Шуй понял фразу по-своему.
– Да, невеста может подарить одному избраннику две подвески. Это означает, что она сделала окончательный выбор. Но это так редко случается в середине этапа, что все позабыли о такой особенности. Впереди еще личные встречи и беседы с избранниками, на которых парам можно узнать друг друга ближе, бал. Но мы с вами уже определились, так что эту часть конкурса пропустим. Тем более, что разговор у нас уже состоялся. А на балу мы во всеуслышание объявим о нашей свадьбе. Уже через неделю, Адель, вы станете моей женой. Неделю! – мазнув напоследок плотоядным взглядом, храмовник, наконец, вышел. Вместе с хлопнувшей дверью, с гулким стуком грохнулась на пол и я. Если честно, ноги уже не держали, да и из меня стержень будто вынули. Так плохо стало, так жалко себя, что слезы сами полились из глаз.
Вдоволь наревевшись, почувствовала себя лучше. Еще разочек приняла ванну, преследуя сразу две цели: отмыться от ручонок Шуя, которые, казалось, оставили видимый след на коже, и просто понежиться в душистой водичке. Наверняка в тех кельях, куда собирался упрятать меня храмовник, об удобствах и не слыхивали.
Сумочка, моя многострадальная и дорогая сердцу вещь, была безнадежно испорчена. С большим сожалением оставила ее в комнате, как и все бальные наряды. По сути, ничего моего здесь не было. Кроме золотых в кожаных мешочках, мелочевки да старой надежной сумки. В нее и сложила все богатства. Сама переоделась в добротное простое платье, сшитое для прогулок, туфлям предпочла удобные полусапожки и плащик прихватила на случай, если запрут в какой-нибудь сырой подвал.
Да-да, от Шуя не ждала ничего хорошего.
Прикорнув на кровати всего на пять минуточек, проснулась уже под утро, когда первые солнечные лучи защекотали кожу. Можно было бы еще поспать, но тревожные ожидания развеяли остатки сонливости. Умывшись прохладной водичкой, как могла, пригладила и привела в порядок измятое за ночь платье и, усевшись в кресло, приготовилась к долгому ожиданию.
К моему несказанному удивлению, пришли за мной уже через десять минут. И явно рассчитывали застать врасплох. Дверь открывалась нарочито громко, и в комнату резвым шагом влетела дамочка с лицом сушеной воблы и пара стражников.
Поджав губы, леди представилась сестрой Веникой и приказным тоном потребовала следовать за ней. Не видя смысла спорить с той, кто явно нацелился на конфликт и приготовился к истерикам с моей стороны, подхватила сумку и бодренько направилась к выходу.
– Леди Адель, а ваш багаж? – уже в коридоре догнал удивленный возглас.
– Все свое ношу с собой!
– И вы что же, так легко оставите здесь наряды? Они же баснословных денег стоят! Это же работы самого мастера Юдзая!
О! А не такие уж мы сушеные веники! Модой интересуемся.
– Они мне больше не понадобятся, – помрачнев, представила себя в бальном платье в каком-нибудь подземелье, кишащем крысами. – Если понравились, забирайте! – расщедрилась с легкой барской руки.
Блеклые глазенки вспыхнули радостью, на миг преображая лицо и напоминая о былой красоте, но тут же потухли. Я вовремя развернулась, чтобы оценить внутреннюю борьбу этой суровой леди. Победил, как и следовало ожидать, долг. И от этого Веника только обозлилась.
– Идемте за мной! – с гордо поднятой головой дамочка прошествовала вперед. Позади тенями пристроились стражники. Так что вполне почувствовала себя преступницей, которую тюремщики сопровождают на новое место заключения.
Все же хорошо, что я морально подготовилась к переменам. После замковых покоев келья при храме выглядела убого. Этакий каменный мешок с зарешеченным окошком и крепкой деревянной дверью. Грубо сколоченная кровать с накинутым сверху матрацем, стол и стул. Для оправления естественных надобностей обычный горшок. А вместо ванной – тазик за ширмочкой, кувшин и осколок зеркала.
Интересно, а где бы я тут свои платья разместила? – хмыкнув, поймала на себе изучающий взгляд Веники. Наверняка, в нем было бы больше злорадства, прихвати я все пожитки с собой.
Женщина вкратце пояснила, что внутри храма я могу перемещаться свободно. Двери не запираются, потому как опасаться тут некого, но наружу меня не выпустят. В моем распоряжении храмовая библиотека и маленький внутренний дворик, где можно подышать свежим воздухом. На завтрак и остальные приемы пищи все собираются в столовой. Кормят тут три раза в день, но по воскресеньям постятся, полностью посвящая себя молитвам. Так что большее, на что могу рассчитывать, кусок хлеба и воду. Прислуги тут нет, а потому все нужно делать самой. И водички натаскать из колодца, если вдруг захочу помыться или постираться, и горшок вынести, и еду приготовить. Впрочем, от последнего меня категорически отстранили, памятуя фееричный успех на конкурсе талантов.
Мда, – после того, как сестра Веника ушла, присела на жалкое подобие кровати и задумалась, – вроде бы не все так плохо. Крыша над головой есть, еда и вода найдутся. В бытовых вопросах я, конечно, разбаловалась в последнее время, ну да ничего, справлюсь. В любом случае, это лучше, чем ночевать под открытым небом и голодать. Первые дни в этом мире до
