Но вот Никита резко замолчал. И задумчиво ответил:
— А ведь ты можешь быть права. Уваров же сам говорил, что суть выходит наружу, не имея лишних преград. И моей излишней болтливости может быть причиной. А по поводу того, почему я на тебя не накинулся, так это тоже вполне объяснимо. Нашей с братом особенностью.
Глава 55
Я даже отреагировала не сразу, услышав объяснение. Мозг просто отказывался обдумывать то, что услышали уши.
Неужели всё так просто? И как теперь мне всё это принимать?
Я моргала, пытаясь убрать туман в голове, будто это нехитрое действие должно было помочь мне. Переспросила, до конца не веря:
— Что ты только что сказал? Мне послышалось?
Никита хмыкнул и объяснил подробнее:
— Мы с братом в детстве в аварию попали. Волк в этом возрасте не так близок с человеком. Он всегда опекает детей, вырастая вместе с ними. Но волк быстрее взрослеет. Ему с нами неинтересно. И после аварии мы не сразу поняли, что не так. Мы не чувствуем своих. Запахи есть, но это только человеческий нос. Врачи говорят, что это всего лишь психосоматика. Сильный испуг. Волк спрятался глубоко, когда сильно завоняло жжёным металлом, пластиком, резиной. А нас не сразу спасли, мы застряли внутри. Отец вывалился из машины и на некоторое время потерял сознание. И начал доставать нас. Потом полез спасать бабушку и не успел. Я помню, как рвануло. И всё. Даже оборотень не выживет в такой ситуации.
Я сама обняла Никиту и искренне посочувствовала:
— Я соболезную твоей утрате. Искренне сочувствую. Но ведь у оборотней сумасшедший метаболизм. И нас учили, что вы прямо непробиваемы в плане психики. Редко можно встретить оборотней с проблемой в этой сфере.
Никите, похоже, были совсем не интересны мои переживания и сомнения. Он опять взялся за своё, зарывшись мне в волосы, и просто наслаждался моментом. А ведь мне было интересно как профессионалу. Но я решила не лезть сейчас, когда он вспомнил такие болезненные вещи из прошлого.
Мысли текли медленно, я сидела, чувствовала себя в этих объятиях такой защищённой, и с ленцой вспоминала моменты встречи с Даней и Никитой. Получается, у них обоих нет того острого оборотнического нюха. И это значит…
Я встрепенулась и не удержалась, спросила:
— Получается, вы оба не сможете понять, кто ваша истинная пара? Даниил говорил, что даже мама вас путала, ведь вы были дружны, часто менялись одеждой, проводили время вместе и ваши запахи перемешивались. Тогда почему я могу вас различать? Ведь я не различаю ваши запахи, я человек. Я просто знаю, кто из вас кто. Что это за явление такое, ты знаешь?
Никита замер, задумавшись, немного отстранился и, видимо, смотрел на меня. В этой темноте вообще ничего не было видно. Я ощутила на своём лице его пальцы и замерла. Он медленно обрисовал овал лица, подушечками прошёлся по бровям, щекам, очертил губы. И громко чмокнул в губы. Хмыкнул, когда я возмущённо ахнула на это ребячество.
— Ведёшь себя, как подросток! Никита, будь серьёзней! Так что насчёт меня? Почему я вас различаю? Это же не может быть то самое?
— Почему же? Если ты про истинность, думаю, очень даже возможно. Я даже уверен, что это она и есть. У вас, людей, нет такой зависимости, но и для вас партнёр — особенный.
Я всё ещё сомневалась и спросила:
— Но кто из вас, Никита? Как мне понять?
— Подумай, кто из нас тебя волновал больше. Кого помнишь, чьи поцелуи вспоминаешь. Или было что-то ещё?
Я почувствовала, как сильнее он сжал руки у меня на предплечьях, ощутила странное напряжение, исходящее от него. И поспешила успокоить, не зная, как он поведёт себя сейчас, под этим препаратом:
— Нет, Никита. Ничего больше не было. И ты сжимаешь меня слишком сильно, мне неприятно. Ты никогда себя так не вёл.
Тот усмехнулся, но сразу же ослабил хват. Жаль, я не видела его, а только слышала. Ответ поразил своей откровенностью:
— Ты знаешь, я впервые захотел начистить брату морду за то, как он с тобой обошёлся. Нет, вру, больше за то, что он вообще тебя трогал. Я тогда испугался, испугался за эти свои чувства и просто ушёл. А мне стоило просто поговорить с тобой. Я делал ошибку за ошибкой, меряя тебя теми категориями, считая, что как только узнаешь, сразу вцепишься в меня. Ты же думала, почему различаешь нас, подозревала?
Теперь уже была моя очередь откровенничать. А ведь во мне стимуляторов не было и открывать душу этому нахалу я просто боялась. Но когда, если не сейчас? Что сделают эти головорезы, когда придут и поймут, что всё с нами в порядке? Возможно, это последние часы в нашей жизни. Осознание этого просто выбило, настигло лавиной. Чего теперь терять? И я прыгнула в признание, откинув все сомнения:
— Да, Никита. Я думала. Если бы ты знал, как я испугалась, когда узнала тебя с другой стороны, а ты открылся мне. Там, в Саду Роз. Я же сразу поняла, что это был ты. Ты не притворялся братом, ты был собой. И я не смогла бы продолжать с твоим братом отношения. Я не сразу поняла это. Сначала попыталась спрятаться от своих чувств, забыть о тебе, о той встрече, обо всём, что нас соединило. Но ведь это было уже невозможно. Думаю, я промолчала тогда, потому что обвиняла себя в распущенности. Я ведь знала, что вас двое, понимаешь?
Договаривала я уже шёпотом. Мне было и стыдно, и так хорошо от признания.
Никита ещё и добавил. Его губы так внезапно оказались у моего уха, и он прошептал, практически выдохнул:
— Скажи, ты ведь покраснела? Осознала себя плохой девочкой и тебе стало стыдно? Ммм, мне даже интересно, как далеко ты хотела зайти с нами в этих своих женских фантазиях.
Я ахнула и стукнула его по плечу, возмущённо засопев. Вот гад!
А этот… от души рассмеялся и вдруг сказал так легко, словно между прочим:
— Я никогда не чувствовал ничего даже похожего, как было с тобой. И понял я это сразу. Думал, что ты считала меня моим же братом. И это было обидно. И чудовищно несправедливо. Ты знаешь, завтра может случиться всё что угодно. Думаю, если бы не этот придурок, Уваров, ты бы так и не призналась.
Вдруг Никита осёкся и резко замолчал. Руки, обнимающие меня, замерли. Я прошептала:
— Что?
В ответ Никита попросил помолчать. И снова застыл. Он встал, попросив меня сидеть на месте. Я слышала, как он проходил по комнате, замирая. У двери он остановился надолго, я слышала, как он втягивает воздух, словно пытается учуять что-то.
Неожиданно и стремительно он метнулся к окну. И что-то начал с ним делать. Я подбежала и спросила, не понимая, что вообще происходит:
— Что происходит, Никита? Ты можешь объяснить?
Тот быстро ответил:
— Не хотелось бы тебя пугать, но ты и сама скоро учуешь. Они подожгли здание. Скорее всего, заметают следы. Значит, нас нашли. Думаю, они не успеют, а мы задохнёмся, если будем сидеть и ждать помощи. Кстати, а ты здесь ничего металлического не видела? Мне нужна опора.
Я с ужасом смотрела в темноту, туда, где стоял Никита, и понимала, что умирать я не готова. Да как так? Я ведь только поняла, что меня любят, что у нас есть шанс на будущее.
Мысли заработали, требуя найти решение. О чём там спрашивал Никита? А, точно! Что-то металлическое… А ведь было же, было!
Глава 56
Я вспомнила об остатках стройматериала, который лежал в дальнем углу полуподвала. Там могло остаться что-то металлическое. Я подсказала Никите, он метнулся в тот самый угол на поиски, велев ждать у окна.
Пока ждала, ощупала ещё раз стену вокруг окошка, в надежде найти более слабое крепление решётки. И тут я ощутила запах гари, пока еле-еле доносящийся до меня. Но сколько времени понадобится огню, чтобы добраться до нас? Огонь и гарь устремятся наверх, но если не выберемся, то рано или поздно мы угорим.
