чашки и стереть со стола.
- Давай, пока ты убираешься, я напишу тебе рецепт очень вкусного пирога, который готовят у меня на родине, — предлагаю я. – Называется «Сливочная Шарлотка». Готовится быстро и просто.
Констанель уходит, а я быстро прохожу к окну и отодвигаю внутреннюю защелку на раме. Задергиваю штору и сажусь за стол. Торопливо записываю рецепт обычной шарлотки, но с добавлением растопленного сливочного масла, которое кардинально меняет вкус этого незамысловатого пирога.
Когда Констанель вырастает на пороге, я как раз ставлю точку и с улыбкой протягиваю ему листок:
- Вот, возьми. Уверена, этим я помогу тебе кардинально изменить твое будущее.
Эх, знала бы я, что мои слова окажутся пророческими. Вот только изменения в жизни этого славного парня произойдут не благодаря рецепту пирога из моего прошлого.
Мы с Констанелем неспешно идем по одной из центральных улиц, направляясь к самой большой галантерейной лавке столицы. В ней три выхода, и я собираюсь использовать это обстоятельство для своего плана. Нежиданно Констанель останавливается:
- Вот здесь я живу, Фрея,- показывает на довольно большой дом с розовыми стенами, окруженный изящным кованым забором. – В гости тебя не могу пригласить, прости, но…
- Все в порядке, Констанель, — торопливо заверяю его. – Мне все равно некогда. У тебя очень красивый дом.
- Да, мама сама нарисовала его проект, — произносит парень с грустью, и в его глазах мелькает глухая тоска. Бедняга, наверное, он до сих пор не пережил до конца смерть своих родителей.
Я кладу ладонь на его руку и пожимаю сочувствующе:
- Твоя мама была очень талантлива – дом действительно прекрасен. Как ее звали?
- Нарцисса. Нарцисса Дювальская. Отца звали Лукреций Дювальский. А я, соответственно, Констанель Дювальский.
Он грустно замолкает, и дальше мы идем молча. У галантерейной лавки я останавливаюсь:
- Дальше не провожай меня, Констанель – я здесь надолго. Да и вообще, негоже мужчине видеть, что женщина покупает в таком месте, — улыбаюсь и пожав парню руку исчезаю за дверью заведения с гордой вывеской «Мануфактура мадам Баттерфляй». Неужели хозяйка тоже из наших, попаданских?
В лавке я покупаю себе черное траурное платье и старушечий чепец. В отделе аксессуаров нахожу очки в тяжелой черной оправе и перчатки, а в отделе обуви крепкие башмаки унисекс – в таких, я видела, здесь ходят и мужчины, и небогатые женщины.
Пользуясь тем, что покупателей полный зал, пробираюсь в примерочную комнату и торопливо переодеваюсь в мужской костюм, который так и таскаю свернутым под мышкой.
Волосы закручиваю в тугую дульку и прячу под местным аналогом кепки, больше всего похожим на колпак Буратино, только не полосатый.
Никем не замеченная, выскальзываю в торговый зал и выхожу из лавки через боковую дверь. Несколько часов брожу по улицам, осторожно оглядываясь и проверяя, нет ли за мной слежки.
Вроде все спокойно, но на всякий случай я захожу в несколько магазинов через главный вход, а выхожу через черный, оказываясь сразу на другой улице.
Когда начинает смеркаться, покупаю у уличной торговки пару пирожков и бутыль с морсом. Прячу их в свою сумку и еще раз проверив, нет ли за мной слежки, направляюсь к кондитерской госпожи Мармелад и ее славного племянника.
Когда я осторожно, стараясь двигаться бесшумно, открываю окно в кабинет Мармеладихи, уже совсем темно. Улицы пустынны и молчаливы. Лишь с главной городской площади доносятся веселые голоса гуляющих и звуки музыки из ночного трактира.
Оконная створка под моей рукой легко поддается. Я забрасываю внутрь свою сумку. Затем, похвалив себя, что все это время не прекращала делать зарядку, подтягиваюсь на руках.
Закидываю ногу на высокий подоконник, ложусь животом, переваливаюсь через него, и через несколько мгновений сижу на полу в кабинете кондитерши. Боюсь пошевелиться и чутко прислушиваюсь, не поднимет ли кто-то тревогу, заметив мое проникновение в чужой дом.
Но все тихо, и, облегченно вздохнув, я встаю на ноги.
Прикрываю окно и иду к двери. Пытаюсь открыть, но увы – оказывается, уходя из кабинета тетки, Констанель крепко запер дверь.
Ну что же, значит на сегодняшнюю ночь моей спальней и плацдармом для того, что я задумала, станет кабинет противной бабы.
Я проверяю, хорошо ли задернуты плотные шторы на окнах и вынимаю из сумки фонарь. Зажигаю, выгоняя его желтыми лучами тревожные тени из углов. Понимаю, что это не безопасно, и с улицы меня могут заметить, но для того, что я собираюсь сделать, нужен свет.Мои хорошие, я обещала вам визуалы господина Балларда и Али. Выполняю)Баллард.Молод, красив, но очень серьезен.Али. Правда ведь, красив как скандинавский бог?
Но сначала мне нужно поесть – после трех пирожных и кофе, выпитого с Констанелем, прошло много часов и мой желудок буквально сводит от голода.
Неспешно жуя пирожки и запивая морсом я размышляю над своим планом попасть на работу в Инквизицию. Устроиться туда архивариусом под видом почтенной вдовы, раз уж в своем настоящем виде не могу это сделать. Дурацкие сексистские законы, ограничивающие женщин в их возможностях!
Ну и ладно, буду пробовать по-другому. Можно, конечно, обрезать волосы и пойти туда в мужском наряде, но…
Сразу встает вопрос документов на мужское имя, которых у меня нет. И фигура…
Увы, за несколько месяцев сытой жизни я поправилась, прилично округлившись не только на лицо, но и в районе декольте. Теперь спрятать мою грудь будет весьма сложно. Если только не утянуть ее насмерть, до невозможности дышать. Но как долго я смогу работать в таком состоянии, не падая в обморок от невозможности нормально дышать?
Дожевав последний пирожок и выпив полбутыли морса, приступаю к делу.
Вынимаю из сумки несколько мешочков с артефактами, меняющими внешность. Я помаленьку покупала их все это время, опасаясь быть обнаруженной Али и готовясь к возможному побегу. Вот и пригодились мои запасы.
Первым делом вынимаю из ушей серьги-артефакты, меняющие цвет глаз на карий – теперь у меня будут бледно-голубые глаза.
Затем волосы. Лучше бы покрасить их с помощью зелий, но сейчас мне это недоступно. Поэтому меняю их цвет на серый мышиный тоже с помощью артефакта. Его действия хватит на несколько дней, а потом перекрашусь, если все удастся.
