Схватив валявшуюся палку, подскочила к змею и ударила его по голове, крича во все горло. Тот, только сейчас заметив меня, замер, уставившись жуткими, выпуклыми, фасетчатыми глазами, явно оценивая новую добычу. С размаху ткнув палкой, угодила монстру в глаз, еще и провернув ее для верности. Змей отшатнулся от меня и с влажным противным звуком выплюнул щенка, который упал мокрой кучкой и больше не шевелился. После того как рот чудища освободился, не обращая внимания на палку, торчащую у него из глаза, бросился на меня. Я успела отскочить с траектории нападения всего за долю секунды до того, как огромные кольца скрутились на том месте, где я стояла мгновение назад. Только успела развернуться, как огромное смертоносное тело вновь стрелой полетело на меня. Я же, лишь выставив руки в бессмысленном защищающем жесте, закричала, выплескивая ужас, и уже приготовившись к скорой смерти.
Сначала почувствовала, как мой ужас плеснул кипятком по рукам, а потом по морде змея ударила волна огня. Только через долгий, замедленный моим сознанием момент, я поняла, что этот огонь исходит от меня, от моих рук. Змей воспламенился и огромной, подергивающейся в агонии тушей свалился на обожженную пламенем землю. Ненависть тут же улетучилась как дым, оставив после себя бушующий в крови адреналин, а затем - опустошение. Я впервые убила живое существо, и от этого стало мерзко и погано на душе. Бросив мутный сумасшедший взгляд на страшную картину, заметила небольшое тельце щенка, лежащего в траве без движения. Кинулась к нему, присела, а потом, и вовсе опустившись на колени, наклонилась к тщедушному, но как оказалось, не такому уж и маленькому телу - размером с овчарку, но судя по габаритам его мамочки, теперь больше напоминавшей искореженную груду мяса, он подрастет и станет размером с упитанного пони.
Запах паленой шкуры змея вызвал спазмы в желудке. Я осторожно дотронулась до помятой, испачканной в слизи шерстки щенка и ощутила, как неровно бьется его пульс и мелко подрагивает тело. На глаза навернулись слезы отчаянья. Я убила одного, чтобы спасти другого, но в итоге не спасла никого. Не убирая руки с умирающего щенка, завалилась на бок рядом с ним и, уткнувшись лбом в его судорожно подергивающееся тельце, заплакала. Страх, боль и одиночество, которые я испытывала пятнадцать лет, вновь напомнили о себе. Я сейчас сравнивала себя с этим маленьким, осиротевшим и умирающим животным. Он, так же как и я, одинок и беспомощен в этом, как оказалось, жестоком мире и кроме меня у него никого нет.
В груди, где скапливалась боль, затеплился странный клубок, который все разрастался и скоро тонким, горячим ручейком потянулся к руке, а потом, дотянувшись до ладони, скользнул к щенку. Тот дернулся, а я испуганно отдернула руку, и все резко прекратилось. Посмотрела на ладонь, но ничего странного не обнаружила, именно по этой причине я неуверенно положила ладонь на бок малыша и сосредоточилась в поиске и формировании нового горячего клубочка внутри себя. Очень удивилась, почувствовав его, а потом, все еще неуверенная в необходимости этого, направила поток энергии внутрь раненого зверька. На подсознательном уровне уловила отзыв его тела, приблизительно представив размер его повреждений, начала усиленно залатывать эти темные дыры. Снова мушки перед глазами, а желудок скручивается, протестуя, я чуть не отключилась от энергетического истощения, но у меня получилось. Лохматый зверь, как выяснилось, мужского пола вздохнул, легко и свободно открыв, наконец, голубые глазки и уставился на свою спасительницу, сидящую рядом с ним скрестив ноги и зябко обняв плечи.
Я вновь заплакала, когда он на подрагивающих лапах доковылял до матери и, обнюхав, уткнулся ей в бок, поскуливая и завывая. Поднялась на ноги, щенок не реагировал, забывшись в своем горе, а я медленно подошла к туше убитого змея. Потыкав его ногой в жесткую скользкую шкуру, направилась к ручью. Невыносимо хотелось умыться и пить.
Вода подарила временное облегчение: горло перестало саднить, голодный желудок на время успокоился. Тщательно умывшись, попыталась освежить и тело, поэтому в очередной раз, опустив руки в воду, замерла, изумленно уставившись на них. На пальцах, где раньше были лишь цветные тату колец, сейчас обнаружились два массивных перстня, как считалось на Земле - старинной работы. На правой руке из блестящего желтого металла, похожего на золото, с красным квадратным камнем и ажурной вязью, а на левой - из серебристого металла с черным камнем с огранкой ромб, в обрамлении вязи из рун.
Я медленно вытащила руки из воды и уставилась на них, не в силах осознать, что произошло, и как тату стали перстнями. Губы снова пересохли от волнения, и я наклонилась над водой.
- Полный абзац! - давно не употребляемое восклицание самовольно вырвалось изо рта, а я удивленно пялилась на свое отражение.
Вроде ничего не изменилось, но это с какой стороны посмотреть. Янтарные глаза стали еще больше и ярче, соперничая с солнечным светом. Ярко-красные волосы словно пламенем покрывали плечи, спускаясь ниже талии, впрочем, их-то я сразу рассмотрела как очнулась, а вот такого же цвета брови и ресницы поразили, никогда таких не видела, хотя ничего так, своеобразно, но красиво. Смуглая персиковая кожа идеально сочеталась с цветом волос, если бы не несколько тонких полосок блестящей на солнце красной чешуи, начинающихся от подбородка и сбегающих вниз до плеч. Еще несколько подобных дорожек обнаружились на ягодицах, спине и бедрах, интересно, а почему я их сразу не заметила.
Ух, ты! У меня еще и плоские острые уши появились, я медленно подняла руки и коснулась их, не веря глазам. Потрогала и согласилась - глаза все же не врут, мои ушки. Действительно похожи на сказочные эльфийские, правда не такие большие, а так ну очень напоминают... А вот губы остались прежними - полная верхняя и чуть меньше нижняя, довольно милый ротик. Клыков не появилось, и на том спасибо. Внутри все мелко вибрировало от напряжения.
Очень насущно встал вопрос: если эти Высшие вернули мне прежнее тело, то что я такое и откуда произошедшие изменения? Пробежала логичная мысль: 'Может я настоящая каким-то образом пряталась в эти самые перстни?' Но пока ответов нет, и получу ли их вообще - не известно. Но в той серой пустоте пообещала себе, что больше не буду зацикливаться только на одной идее-фикс и начну жить по-новому и полной жизнью. А своим обещаниям я еще ни разу в жизни не изменяла. Плеснув в лицо воды, успокаивая нервы, повернулась к своему неожиданному подопечному. Он, все так же уткнувшись в бок мертвой матери, лежал рядом с ней, только уже тоскливо наблюдая за мной, от чего во мне все перевернулось. Стряхнув воду с рук и лица, пошла осмотреть поляну для решения только что появившегося вопроса. Прямо за деревом нашла глубокую яму или нору, видимо это дом пострадавших пушистиков. Подошла к щенку и, осторожно протянув руку, погладила по голове, почесала за ушами, успокаивая и делясь своим теплом. Потом тяжело поднялась, осознавая какую невыполнимую задачу повесила на себя, но бросить все как есть уже не могла. Взялась за лапы убитой самки и, кряхтя от натуги, потащила ее к норе. Щенок не сопротивлялся, но полз рядом, вслед за нами. В итоге, с горем пополам я затолкала ее тушу в нору и начала методично закапывать. Утрамбовав землю, нашла неподалеку несколько камней и положила сверху, чтобы другие животные не раскопали своеобразную могилу.
