Я и не подумала вестись на провокацию.
— Бабушка, — усмехнулась я, — а можно поинтересоваться причинами такой неслыханной откровенности с вашей стороны? Практически сдали все свои сети…
— Те, кому нужно или просто интересно, и так все это знают, — пожала плечами моя собеседница. — Так всегда, принцесса: нет невозможного для того, кто чего-либо хочет!
— Я знаю, — мрачно отозвалась, сделав над собой усилие, вернула на лицо непринужденную улыбку и постаралась оживить мимику, чтобы не смотреться совсем уж деревянной. Да, спасибо Ярру. Он научил не только прятать свои настоящие чувства, но и создавать новые, когда надо. Потому я вытащила руки из складок платья, одну положила на колени, а другую — на подлокотник. Бабушка внимательно посмотрела на мое лицо, которому я придала безмятежное выражение, на расслабленные пальцы и открыто усмехнулась. Кажется, случайно услышанная от кого-то из Хранителей фраза про «старую паучиху Надин» сейчас находит объяснения. Ой, какая хитрая, умная и расчетливая! Властительница. Императрицы, как выясняется, никогда не бывают бывшими.
— Вы так и не ответили на поставленный вопрос, — снова подняла недавно утихшую тему Мариоль. — К чему это все? И да, почему вы ставите целью очернить Хранителей в глазах наследницы?
— Александра, ты теперь уже наследница Изначальной Империи, — почти пропела старуха, откидывая со лба серебристо-седую прядку. — Я хочу передать тебе то, что сейчас держу в руках сама. Некую часть теневой структуры страны. У Императрицы должны быть рычаги давления. Тем более у властвующей… А воплощения Стихий… намеренно очернять мне их совершенно незачем. — Бабушка прищурилась довольной кошкой. — Они и сами с этим прекрасно справляются, мне надо лишь вовремя подобрать факты и доказательства. До тех пор пока их не уничтожили…
— Ой, как интересно, — хмыкнула я. — Леди Надин, мне прекрасно известно, что они не святые. Как, впрочем, и вы… И методы у вас наверняка аналогичные, верно?
— А временами и хуже, — охотно согласилась вдовствующая императрица. — Но, правда, как та же Свет, я самолично мозги людям не выжигаю…
Я округлила глаза, не в силах представить, чтобы легкая и ласковая Ро такое сделала с человеком, но почти сразу взяла себя в руки.
— По какой из причин: сил не хватает или совесть не позволяет?
— Скорее по первой, — чуть заметно улыбнулась леди Надин. — Все же я не Хранительница, да и особым потенциалом похвастаться никогда не могла.
— Потому лучше по старинке, — явно нарываясь, сладким голосом подхватила я. — Кинжал под ребра, а еще лучше — иглу в шею.
— А девочка, похоже, знает, о чем говорит, — прищурилась вдова.
— Исключительно теоретически, — обезоруживающе улыбнулась и остро пожалела, что в руках нет веера, за которым я так привыкла прятать эмоции. И вовсе не на лице. Там удержать маску проще всего. Обращают внимание в первую очередь на пальцы, которые сейчас так и норовили сжаться, чтобы ногти вонзились в нежную кожу ладоней, или чтобы смять ткань платья, или просто дрогнуть, предательски выдав истинные чувства. Но это — слабость. А императрицы позволяют себе слабости только наедине с собой. Тогда можно рыдать и выть в подушку от безысходности, от того, что уже никогда не вернется. А сейчас — нет! Сейчас победная улыбка на губах, гордо вздернутый подбородок и уверенность в глазах!
— Теоретически… — повторила за мной леди Надин. — Ну хоть чему-то полезному они тебя учат. Уже хорошо. Итак… я требую, чтобы с завтрашнего дня ты уделяла время занятиям со мной как минимум три раза в неделю. — Она усмехнулась и небрежно кивнула на Мари: — Ширму свою даже не думай ко мне подсылать.
— Как скажете, — наклонила голову, кинув предупреждающий взгляд на недобро сверкнувшую глазами подругу. Не с этой женщиной нам тягаться, Мари. Разные весовые категории.
Вдовствующая императрица порывисто встала и прошлась по комнате, шурша платьем и… слишком сильно сжимая маленький белый платок в руках. Вы волнуетесь, леди Надин. И более того, вы позволили мне это увидеть. Я поймала ясный голубой взгляд старухи, и та медленно кивнула, а потом перевела взгляд на Мариоль и неожиданно мягко сказала:
— Леди, прошу прощения за некоторую резкость в обращении. И благодарю за вашу заботу о моей внучке. И ее нервах. Даже я знаю как минимум о двух предотвращенных покушениях, о которых вы своей госпоже почему-то не доложили.
Я изумленно посмотрела на свою первую даму, которая сжала губы и спокойно ответила:
— Александре и так слишком много выпало, чтобы волновать ее так и не случившимися неприятностями. Тем более Хранителям я доложила.
— Вы очень умная и хваткая девушка, — поощрительно улыбнулась бабушка. — И я рада, что рядом с последней из рода вир Толлиман есть такой человек.
— Спасибо, — настороженно глядя на старуху, сказала Мари.
Хм, и к чему эта попытка сгладить впечатление? Разгадка последовала почти сразу.
— Я бы хотела поговорить с внучкой наедине. Оставьте нас, — неторопливо произнесла Надин.
— Как скажете. — Маришка поднялась, присела в реверансе и выплыла из комнаты.
— Чудо, — хмыкнула бабуля, останавливаясь рядом со столиком и машинально проводя кончиками пальцев по его гладкой поверхности, чтобы в следующий миг брезгливо отдернуть руку и растереть между пальцами мельчайшие частички пыли, которые, видимо, пропустили служанки. — Безобразие!
— О да, — с готовностью поддакнула я, откидываясь на спинку кресла и с иронией глядя на старую интриганку. — Грубо, леди Надин, очень грубо.
— Ты про лесть? — вскинула черную, явно подкрашенную бровь та. — Да, но признай — действенно. Твоя закадычная подружка перестала трястись от напряжения как суслик и закипать от злости. Какое, кстати, забавное сочетание! Никогда не видела! Говорю же, чудо!
Я покачала головой, с усмешкой глядя на нее. Паучиха пытается разрядить обстановку?
— Бабушка, а можно откровеннее?
— Можно, — кивнула леди Надин, прошла к диванчику напротив, плавно села и со спокойным-спокойным лицом пожаловалась: — Старость не радость. Кости ноют, грудь болит.
— Сочувствую, — невозмутимо отозвалась я, пытаясь сдержать улыбку. М-да, это ей-то жаловаться?! Она двигается так, что я при первой встрече обзавидовалась грации и легкости.
Первой не сдержала смешка старая леди, я последовала ее примеру.
— Ну что, девочка, — неожиданно грустно вздохнула она. — Теперь поговорим. За жесткость прости… но вытравливать из тебя то, что не соответствует твоей роли, теперь будут все. Те, кто любит, — с удвоенным энтузиазмом. Потому что хотят, чтобы ты выжила, Аля. А выжить может только Императрица!
