- Ты очень хорошо знаешь, что да. У тебя самодовольное выражение на лице. Я не могу думать, когда ты так смотришь на меня.
- Как я смотрю на тебя? – спросил он мягко, ласково ,с ноткой нежности скользя в ее сердце.
«Как голодный леопард перед нападением». Появилась непрошеная мысль. Улыбка появилась в его глазах, будто он мог читать ее сознание, тем самым заставляя ее краснеть.
- Не важно. Просто прекрати.
Она подняла руку, тем самым пытаясь держать его на расстоянии от себя.
- Ты собиралась рассказать мне про ребенка.
«И про его отца. Мы ведь не хотим, чтобы он остался в стороне от этого разговора. Та хочешь мне рассказать».
Без зазрения совести он «принудил» ее, ему нужно было знать. Мужчина был мертв. Даян чувствовал это. Он прочел это по печали, давно залегшей у нее в глазах. И ей был достаточно близок этот человек, раз она решила произвести на свет его ребенка. «Каким был этот человек?»
Даян поймал протянутую руку, ее левую руку, нашел кружок золота – символ человеческого брака – метка объявляющая, что она принадлежит другому мужчине.
Мысль сработала, как толчок для его опасной агрессии, присущей его виду, и Даян подавил поднимающегося в нем зверя. Он не допустит ни единой возможности, чтобы она испугалась. Большим пальцем Даян бессознательно потирал кольцо, вверх и вниз – непрерывная нежная ласка. Непоколебима. Музыкант поднес ее пальцы к губам. И все это время его черный взгляд был сосредоточен только на ней, смотрел прямо в глаза.
Он был гипнотический. Удивительно возбуждающим. У Корин перехватило дыхание, когда Даян прикусил ей пальцы, его рот был такой теплый и влажный. В животе запорхали бабочки. Зубами он осторожно потянул ее золотое обручальное кольцо. Ощущения были настолько эротичны, что она вздрогнула. Она посмотрела на него долгим взглядом, совершенно зачарованная, прежде чем опомнилась и высвободила руку.
- Милая, расскажи мне о ребенке, - приказал он низким голосом, почти мурлыкая.
Даян прикоснулся к ее сознанию мягко, с большой осторожностью. Она боролась с побуждением сказать ему все, что он хотел знать, но была лишь человеком, а он – древним, одним из длинного ряда доминирующих самцов. Он был слишком силен, чтобы сопротивляться.
Корин положила руку поверх малыша.
Ветер хлестал по улице, срывал листья, вихрем закручивая их. Инстинктивно, Корин придвинулась поближе, под защиту его тела.
- Я выросла с Лизой и ее братом Джоном.
Она резко замолчала, горло перехватило от его имени.
«Джон». Имя пронзило, словно ножом. То, как она это сказала, как боль отразилась в ее глазах, показало ему, как много значил для нее этот человек. Даяну никогда не нравилось это имя. Он больше не хотел ничего слушать, не хотел слышать звук ее голоса, когда она произносит это чертово имя.
Корин нервно крутила кольцо.
- У нас троих было трудное детство, поэтому полагаю мы и были так близки, чем большинство. Джон и я, мы были … другими.
Она бросила быстрый взгляд, сквозь густые темные ресницы. Ей не хотелось объяснять, что именно значит это слово. Она не знала его, не понимала почему по-видимому доверяет ему, ведь в сущности он не знакомый ей мужчина. Она не могла постичь отчего ее тело, казалось, знало его. Жаждало. Корин выкинула из головы свои сумасбродные мысли, сосредотачиваясь исключительно на том, как много она может ему рассказать… или не сказать.
Даян исследовал ее разум, пытаясь найти объяснение слову «другие». Он уловил вспышку образа. Телекинез. Она может двигать предметы силой мысли. Конечно же, она обладала особыми психическими способностями. Девушка должна была бы их иметь, если она истинная Спутница жизни. Но вот только Даян не знал, как объяснить ей, что такое Спутники жизни. Как открыть ей тот факт, что существует другой вид? Что он жил на земле тысячу лет? Что для выживания ему нужна кровь?
Даян смотрел, как ее пальцы вертят маленький золотой кружок. С каждым прикосновением, каждым поглаживанием, его желудок сжимался все сильнее и сильнее. Он попытался заставить свой взгляд вернуться к ее лицу, но это легкое соблазнительное движение пленило его.
Корин пожала плечами.
- Чтобы долгая история была короткой – Джон и я были женаты, его убили несколько месяцев назад. Я даже не знала, что была беременна. Я ничего не рассказала Лизе потому, что… ну…
Она заколебалась, подыскивая слова.
Это заставило его темный взгляд вернуться к ее лицу. Она почувствовала его пристальный взгляд, который пробрал ее до костей. Его руки оберегали, заставляли успокаиваться игру пальцев с кольцом. Ее сердце подпрыгнуло, от необычного ощущения, она насторожилась.
Его черные глаза не отрывались от ее лица. Ни разу. И он даже не моргнул. Она чувствовала себя так, будто проваливается в эти странные, гипнотизирующие глаза. Да какая впрочем разница, если он думал, что она немощь? Девушка не просила его сочувствия, да и не нужно оно ей. Она не рассказывала свою история для сострадания. Зачем она вообще рассказывала ему это? Вздернув подбородок, Корин посмотрела почти с вызовом.
- У меня болезнь сердца.
Он мог бы сбежать, как трусливый кролик, и ее это только бы обрадовало. Даян был осложнением, фантазией, худший вид «плохого мальчика», и ей не хотелось иметь с этим ничего общего..
Даян осторожно прикоснулся к ее сознанию. Он уловил изображения больниц, аппаратов, бесконечных тестов. Просьбу поставить в список ожидающих пересадки сердца. Доктор, за доктором, которые лишь качали головами. У нее была тяжелая форма аллергии. Корин страдала несворачиваемостью крови. Специалисты были удивлены, что она смогла прожить так долго. Отрешенно Даян потер переносицу, не спуская глаз с ее лица.
- Таким образом для меня ребенок представляет опасность. Лизе бы это не понравилось.
Корин выдохнула. Это было почти, как освобождение рассказать кому-то.
- Нет, Лизе бы все это не понравилось. Это до смерти бы ее напугало.
Корин решила подождать, до тех пор, когда уже будет поздно отговаривать ее иметь ребенка. Она хотела это дитя. Ее маленькую девочку. После ее смерти и Джона, их дочь будет жить и дышать, бегать и играть, и как она надеялась вести вполне обычную жизнь. Корин была уверена, что Лиза будет беречь и любить их крошку. Девушка освободила свои руки с его, и положила их поверх маленькой выпуклости, где был ее малыш.
- Зародыш очень маленький. На каком ты месяце?
Как только слова слетели с его уст, он удивился, что вообще смог их произнести. Во всех своих мечтах, мужчина представить не мог, что будет задавать такой вопрос. Теплота в нем расцвела и начала распространяться. Чувство принадлежности. Как ни странно, он чувствовал себя так, будто у него уже есть семья.
