Она оказалась у массивных железных ворот. Один из стражников ее отца выглянул через окошко и отворил вход.
Кестрел ничего не сказала ни ему, ни другим стражникам, которые также промолчали. Она шла через земли поместья, а распорядитель торгов и раб следовали за ней.
Она была дома. Но раздающиеся сзади шаги по мощеной тропе напомнили Кестрел, что так было не всегда. Ее имение, как и весь Садовый район, было построено геранцами, которые в свои времена называли эту местность другим именем.
Кестрел ступила на лужайку. Мужчины последовали за ней, и их шаги заглушила трава.
Порхая среди деревьев, исполняла свою трель желтая птичка. Кестрел слушала, пока песня не затихла. Затем она продолжила свой путь к вилле.
Шаги ее сандалий по мрамору крыльца нежным эхом отдавались от стен с изображенными на них животными в прыжке, цветами и богами, которых Кестрел не знала. Затем эти звуки заглушил шепот воды, журчащей в мелком бассейне в полу.
— Красивый дом, — произнес распорядитель торгов.
Кестрел бросила на него резкий взгляд, хоть и не услышала в его голосе горечи. Она искала на его лице признак того, что он узнал это место, что был здесь раньше, до Геранской войны, — как высокий гость, друг или даже член семьи. Но это была глупая догадка. Виллы Садового района в прошлом принадлежали геранским аристократам, и, если бы распорядитель торгов был одним из них, он бы не оказался в том положении, в котором находился. Он стал бы домашним рабом, возможно — наставником валорианских детей. Если торговец и в самом деле знал этот дом, то только потому, что уже доставлял сюда рабов для отца Кестрел.
Кестрел колебалась, перед тем как посмотреть на Кузнеца. Когда она все же сделала это, он не ответил на ее взгляд.
По длинному коридору, огибающему фонтан, подошла экономка. Кестрел отправила ее за управляющим и попросила, чтобы тот принес двадцать шесть кейстонов. Когда управляющий прибыл, его лоб был нахмурен, а руки крепко сжимали небольшую шкатулку. Как только Гарман заметил распорядителя торгов и раба, его пальцы сцепились еще сильнее.
Кестрел открыла шкатулку и отсчитала в протянутую руку торговца необходимую сумму. Мужчина спрятал серебро в карман и туда же опустошил кошелек Кестрел, который принес с собой. Слегка поклонившись, он вернул девушке плоский мешочек.
— Было очень приятно иметь с Вами дело.
Он повернулся, чтобы уйти.
Кестрел предупредила:
— Вам будет лучше, если на нем не окажется свежих побоев.
Глаза распорядителя торгов метнулись к рабу и быстро оглядели его лохмотья и грязные, покрытые шрамами руки.
— Вы всегда можете проверить, — протяжно сказал он.
Кестрел нахмурилась при мысли о доскональном осмотре кого-либо, не говоря уже об этом человеке. Но распорядитель торгов уже ушел, не дав ей возможности сформулировать ответ.
— Сколько? — требовательно спросил Гарман. — Сколько всего Вы за него заплатили?
Кестрел назвала ему цену.
Управляющий глубоко вздохнул.
— Ваш отец…
— Я сообщу своему отцу.
— Хорошо, но что мне делать с этим?
Кестрел посмотрела на раба. Он неподвижно стоял на все той же черной мраморной плитке, что и раньше, будто до сих пор находился на арене для торгов. Он проигнорировал весь разговор, отстранившись от валорианского говора, который, возможно, не до конца понимал. Его голова была поднята, а глаза не отрывались от соловья, изображенного на противоположной стене.
— Это Кузнец, — сказала Кестрел управляющему.
Тревога Гармана немного спала.
— Он — кузнец? — Рабам иногда давали имена по их ремеслу. — Тогда он нам пригодится. Я отправлю его в кузню.
— Погодите. Я не уверена, что хочу этого. — Она обратилась к Кузнецу по-герански: — Ты поешь?
Он обратил к ней свой взгляд, и Кестрел увидела в его серых глазах то же выражение, что блестело в них в приемной загона. Они были ледяными.
— Нет.
Кузнец ответил на ее языке, его акцент был совсем легким.
А затем он отвернулся. Темные волосы скрыли его лицо и изменили профиль.
Ногти Кестрел впились в ладони.
— Позаботьтесь о том, чтобы он вымылся, — сказала она Гарману голосом, который, как она надеялась, был оживленным, а не раздосадованным. — И выдайте ему должную одежду.
Она начала идти прочь по коридору, но остановилась. Слова сами вырвались из ее рта:
— И постригите его.
Уходя, Кестрел чувствовала на своей спине ледяной взгляд Кузнеца. Теперь она могла дать название выражению его глаз.
Презрение.
Кестрел не знала, что сказать.
Ее отец, принявший после дня учений с солдатами освежающую ванну, разбавлял вино. Принесли третью смену блюд: небольших куропаток, фаршированных пряным изюмом и дробленым миндалем. Во рту у Кестрел было сухо, она едва могла глотать.
— Ты занималась? — спросил генерал.
— Нет.
Его большие ладони замерли.
— Я позанимаюсь позже, — пообещала Кестрел. Она отпила из своей чаши, затем провела пальцем по ее поверхности. Тонкое дымчатое стекло имело зеленый оттенок. Посуда досталась им вместе с домом. — Как новобранцы?
— У них молоко на губах еще не обсохло, но все впереди. — Ее отец пожал плечами. — Они нужны нам.
Кестрел кивнула. Валорианцам постоянно приходилось иметь дело с варварами, которые устраивали набеги на окраины империи, и за последние пять лет, по мере увеличения государства, эти вторжения становились еще более частыми. Они ничем не грозили Геранскому полуострову, но генерал Траян часто лично тренировал батальоны, которые позже должны были отправиться воевать на границах империи.
Генерал подцепил вилкой глазированную морковку. Кестрел поглядела на серебряный прибор, зубья которого ярко блестели при свечах. Это было геранское изобретение, и оно вошло в культуру ее народа так давно, что легко было забыть: когда-то валорианцы ели руками.
— Думал, сегодня днем ты ходила с Джесс на рынок, — произнес генерал. — Почему она не ужинает с нами?
— Я вернулась домой без нее.
Ее отец отложил вилку.
— Тогда с кем?
— Отец, я потратила сегодня пятьдесят кейстонов.
Генерал взмахнул рукой, показывая, что сумма не важна. Его голос был обманчиво спокоен:
— Если ты снова ходила по городу одна…
— Я была не одна.
Кестрел рассказала отцу, кто сопровождал ее домой и почему.
Генерал потел лоб и закрыл глаза.
— Они были твоим сопровождением?
— Я не нуждаюсь в сопровождении.
— Если бы ты вступила в армию, вот тогда не нуждалась бы.
