Эми также никогда не страдала от притворной скромности. В случае Эми, любая застенчивость должна быть ложной.
– Ты собираешься пойти?
– А ты?
Эмма, в отличие от Эллисон, смогла найти место в узком кругу друзей Эмми. Эмма могла бы с относительной легкостью добиться успехов в волейболе, софтболе, или же пробежать быстрый забег в пятьдесят ярдов. Она также имела приличные оценки, но речь совсем не о них.
Никогда не была об отметках. Если люди не попадали в автомобильные катастрофы, когда видели Эмму на улице, они все еще замечали её. У нее не было проблем в общении с парнями и не было проблем с отсутствием разговоров, когда это было удобно; у нее не было проблем с шопингом, и когда она покупала что-либо, она брала вещи, которые соответствовали и смотрелись хорошо.
Эллисон не настолько.
Эллисон была проста. Само по себе это не было полным бедствием; Деб была тоже простачка. Но Деб могла сделать все другие вещи; она знала, как работать с толпой. У нее был самый острый язык в школе.
Эллисон была другой. Эллисон ненавидела покупать что-либо, что не было книгой, поэтому, экскурсии в торговый центр после школы не доставляли ей удовольствие; она просто исчезала из хвоста стаи, когда проходила мимо книжного магазина по пути к чему-то более интересному, и зачастую больше не появлялась.
Но Эллисон была, как Натан, "тихим местом". Она не жаловалась и не сплетничала. Она могла быть рядом с вами полдня, не проронив и двух слов, но если бы вам нужно было поговорить, она бы выслушала.
Она могла бы также задавать вопросы, что доказывало то, что она действительно слушает – не то, чтобы Эмма когда-то проверяла её.
Они являлись подругами с первого класса. Эмма знала, что было время, когда они не были подругами, но она не могла бы искренне припомнить это.
Эмма не всегда понимало, что Эллисон увидела в ней, потому, что Эмма не была особенной, даже когда пыталась.
– Ты хочешь, чтобы я пошла?
– Нет, если ты не хочешь. – Это не было отрицанием.
– Я пойду. Пятница когда?
– Я не думаю, что это имеет значение.
Эмма засмеялась.
Она заметила внештатного учителя, который проходил мимо, когда Эмма доставала книги из своего шкафчика. Почему у них должны были быть книги, вместо электронных текстов, Эмма не понимала.
Она уронила одну, но сумела поймать посыльного, Филипу, за плечо.
– Внештатный преподаватель? Какой класс?
– Двенадцатый, математика.
– Тьфу. Ты сказала Майклу?
– Я не смогла найти его. Ты хочешь проверить нет ли его по пути на английский?
Эмма кивнула.
– Кто учитель? Ты узнала имя?
– Думаю, мисс Хэмптон. Или Хэмстид. Что-то вроде этого, – Филипа съежилась при взгляде на выражение лица Эммы. – Извини, я пыталась, но это не было более ясным.
– Ладно, и этого достаточно. – Это было не так, но что было делать.
Эмма подняла упавшую книгу и направилась по коридору налево, где шкафчики на стенах сменились обычными пробковыми досками и стеклянными шкафами. Она едва не уронила книгу снова, когда столкнулась с другим студентом.
Эрик.
– Привет, – сказал он, как только они поравнялись и снова продолжили идти.
– Не могу говорить, – ответила она, не оборачиваясь. У нее было время, она могла бы признаться, что особо не хотела вести с ним беседу, потому что он напоминает ей о кладбище, и она не хотела думать об этом на данный момент. Или когда-либо.
Он шел рядом с ней.
– Куда направляешься?
– Математический класс мистера Берка.
– Двенадцатый класс, не так ли?
Она кивнула.
– Майкл там. Мне нужно попасть туда раньше учителя, или, по крайней мере, как можно скорее.
– Почему?
– Потому что, – сказала она, чертыхаясь про себя.– Мистер Берк не будет преподавать сегодня в классе.
– Кто же?
– Внештатный преподаватель. Мисс Хэмптон или мисс Хэмпстед. – Она дошла до двери двенадцатого математического класса и заглянула через стекло. Майкл стоял рядом с письменным столом, за которым уже сидел студент. Это был, к сожалению, стол, за который всегда садился Майкл, и Эмма могла сказать, что студент – Ник или кто-то другой – знал это и не имел ни малейшего желания перебираться. Скрипнув зубами, Эмма толкнул дверь.
Майкл не был – еще – расстроен.
Эмма подошла с его стороны, вручила ему свой пакет и стукнула Ника книгой по голове.
– Что за черт. .
– Стащи свою задницу со стула или я переверну на тебя стол, – сказала Эмма кратко. Она попросила бы вежливо, если бы у нее было больше времени. Или если бы она чувствовала себя так, но честно? В этот момент она не была способна на вежливость.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то, но остановился. Эрик присоединился к Эмме. Он не сказал ни слова, но от быстрого взгляда на его лицо, которое не было особо угрожающим, Ник оттолкнул стул и поднялся. Он добавил несколько коротких слов, когда вставал.
– Майкл, – сказала Эмма, игнорируя Ника, когда ставила стул на место, – мистера Берка не будет сегодня. Он болен. Мисс Хэмптон или мисс Хэмпстид – я не расслышала ее имя ясно, но только один человек будет преподавать в классе сегодня. Я не знаю, есть ли у нее примечания мистера Берка, она может не охватить тот же материал.
– Чем заболел?
– Извини, я не спросила.
Майкл кивнул. Эмма очень боялась, что он собирался спросить ее, как выглядит мисс Хэмптон или мисс Хэмпстид.
– Ты не должна была бить Ника книгой по голове, – сказал он вместо этого.
Эмма сказала:
– Если бы это зависело от меня, я бы не стала. – Она не добавила, что она бы ударила его по его большой, самодовольной роже, потому что, когда Майкл начинал читать лекцию, его, как правило, было трудно остановить. – Я спешила, и книга выскользнула. Я уже роняла ее сегодня.
Майкл кивнул, потому что мог анализировать слова, и они имели смысл. Как правило, Эмма не бегала по школе, роняя книги на головы людей.
– Я увижу тебя за ланчем?
Он кивнул, и она сказала:
– Внештатный преподаватель, скорее всего, не знает о тебе.
– Никто не может знать все обо всех, Эмма.
– Нет, но она, вероятно, понимает намного меньше, чем мистер Берк.
Если она делает что-то не так, помни об этом. Она не знает ничего лучшего. У нее не было времени, чтобы узнать.
Он снова кивнул и сел, положив свой учебник на стол и осторожно устраивая свой ноутбук точно по центру стола. Она оставила его, потому что это могло занять десять минут.
Эрик следовал за ней. Он не сказал ни слова.
– Что это было?
– Майкл – высоко функционирующий аутист, – она ответила. Она помедлила немного, у нее не было времени на этот разговор, который грозил попасть в перечень ее промахов, но она чувствовала, что была должна ему. – Я знаю его с детского сада. Ему, в самом деле, хорошо здесь, – добавила она, словно защищая, – и он не нуждается в постоянном Эде – помощнике, начиная со средней школы. Но он очень следит за своим распорядком, и не очень хорошо реагирует на неожиданные изменения.
