Она стонала все громче по мере того, как в Джеке скручивалась тугая спираль напряжения. Патрисия потянулась за ним, обхватывая плечи, впиваясь в них ногтями и только усиливая этим его страсть. Она не могла знать, что эти крошечные уколы вызывали в нем желание просто раствориться внутри нее. Джек перенес вес своего тела на одну руку, а другой осторожно, чтобы не поцарапать когтями, обхватил запястья Патрисии и прижал их к столешнице над ее головой. Она задохнулась от того, насколько ей понравилась такая властность. Стиснув колени, она обвила Джека ногами, бросая вызов его контролю.
— Я же пытаюсь не сделать тебе больно, — прорычал он. При каждом рывке его бедра ударялись о ее. Опустив голову, он лизнул ее подбородок, затем шею. Джек ощущал, как возбуждение Патрисии струится густыми потоками, которые можно было попробовать на вкус. Он закрыл глаза, наслаждаясь нежнейшими поцелуями и мягкими касаниями ее губ. А затем по его плечу скользнули зубки, слегка прикусывая кожу, и волна горячего удовольствия пронеслась по всему его телу. Он вцепился в край прилавка, чувствуя, что древесина не выдерживает его натиска.
— Кажется, ты решила меня прикончить, — упрекнул он Патрисию. Она укусила снова.
На этот раз сильнее.
Его сила взорвалась внутри нее, Джек просто не мог ничего с собой поделать. Он заполнял Патрисию, пульсируя в такт биению ее сердца. Она содрогнулась и закричала от экстаза, когда Джек еще раз толкнулся глубоко в нее. Страсть пронзила его, словно молния, и он, полностью распахнув крылья, наклонился, накрывая рот Патрисии требовательным поцелуем.
Ее тело содрогнулось под ним, тихие стоны задрожали под его губами, и сила Джека захлестнула ее. Прими меня. Он понял, что Патрисия услышала этот тихий призыв по тому, как она тихо выдохнула. Он заполнил ее своей силой, и девушка выгнулась под ним дугой. Ее воспоминания затопили его, и он нашел тот момент, когда Патрисия впервые увидела демона. Что она выберет: Джека или обычную жизнь? Прими меня.
Этот момент казался мучительно бесконечным. Затем Патрисия обвила его руками и поцеловала. Джека охватило горячее белое пламя и последовавшее за ним головокружительное освобождение. Его стон заметался между стенами, и бедра дернулись еще несколько раз прежде, чем Джек замер.
В магазине воцарилась тишина, которую нарушали лишь потрескивание огня в печи, их неровное дыхание и стук дождя по крыше. Джек опустил взгляд на Патрисию и обнаружил, что ее веки опущены, а голова безвольно склонилась набок. Он выскользнул из нее и только теперь заметил, что его когти глубоко вонзились в прилавок. Рывком высвободив их, он нахмурился, глядя на оставшиеся царапины.
Все еще чувствуя головокружение после сокрушительного оргазма, он свернул крылья, чтобы они вновь стали частью его кожи. Когти втянулись обратно, и Джек чуть поморщился от жалящих уколов. Вновь приняв облик человека, он шагнул к Патрисии.
— С тобой все в порядке? — он ждал ответа, но она только что-то тихо пробормотала. — Триша, тебе больно?
Она открыла глаза, взглянула на него и облизала губы.
— Я голая?
Проклятье. Джек опустил голову. Она была нужна ему. Но Патрисия решила по-другому, и теперь ему придется отпустить ее. Он провел рукой по волосам.
Тихое хихиканье заставило его снова взглянуть ей в лицо, и только теперь он заметил, что в зеленых глазах пляшут чертики.
— Я так и знала, что эти россказни про поцелуй демона — вранье.
Джек выдохнул и схватил ее за руки, вынуждая усесться.
— Я тебя придушу, женщина. — Он поставил ее на ноги и сгреб в объятия. — А я уж думал, как объяснить тебе, почему мы оба обнажены.
Она вновь рассмеялась, прижимаясь щекой к его плечу.
— Я слышала тебя… в моей голове, — сказала она после небольшой паузы. — Ты умолял меня полюбить тебя.
— Я всего лишь предлагал принять меня, — поправил ее Джек.
— Нет, ты умолял подарить тебе мое сердце, я совершенно четко это расслышала. — Патрисия взглянула на него снизу вверх. — А потом словно весь мир взорвался в самом сладчайшем удовольствии, которое только можно представить. Просто нет слов…
— Я тоже это почувствовал. И демоны никогда не опускаются до просьб.
Однако в этот момент он и правда чувствовал в груди какое-то стеснение. Глубокое чувство, которого он совсем не ожидал.
Джек понял, что это любовь и был готов на все, даже унизиться до мольбы, лишь бы сохранить ее. Патрисия принадлежала ему. И Джек знал, что и он принадлежит ей.
КОНЕЦ
