— Похоже, его.
Не успели они подойти к дому, как дверь широко распахнулась. На пороге стоял Бастьен.
— Мне показалось, я услышал, как подъехала машина.
— Бастьен, старина! — оглушительно завопил Томас. Подскочив к Бастьену, он заключил его в объятия и сжал так, что тот, опешив, на мгновение оцепенел. — Как поживаешь, старик?
Лисианна, закусив губу, чтобы удержаться от смеха, украдкой глянула на Жанну Луизу и Мирабо и поспешно отвернулась, убедившись, что и им стоит немалого труда сохранять невозмутимый вид при виде происшедшей с Томасом перемены. Из вполне нормального парня, можно сказать, их ровесника, он в мгновение ока превратился в какого-то блаженного, от которого можно ожидать какой угодно выходки.
— Ну и где все гости, старик? Нас приглашали на званый ужин! А я что-то никого не вижу! — завопил Томас.
— Вы слишком рано, — пробурчал Бастьен. — Никого еще нет — вы первые.
— Ну как это нет, старина… а ты? — весело поправил его Томас. — Ты ведь уже приехал, верно? Слушай, ты даже представить себе не можешь, какое для меня облегчение увидеть тебя здесь! Ведь если бы мы действительно явились первыми, Мирабо наверняка заклеймила нас невоспитанными олухами. А так обошлось. Стало быть, невоспитанный олух — это ты, старик!
Лисианна закашлялась, изо всех сил стараясь скрыть смех, рвавшийся из ее груди при виде вконец обалдевшего Бастьена, до которого не сразу дошло, что его только что обозвали невоспитанным олухом.
— Ну а где же мама? — поспешно спросила она. — И кстати, нам позволено будет войти или ты заставишь нас томиться на пороге до назначенного времени?
— О… конечно, нет. Входите. — Бастьен, спохватившись, торопливо посторонился. — Собственно говоря, я сам только что приехал.
— Ладно, — покладисто кивнула Лисианна, протиснувшись мимо Бастьена в прихожую.
— Может, пока порезвимся в бассейне, старина? — жизнерадостно предложил Томас, входя вслед за Лисианной в дом.
— Он любит меня, — с довольным видом объявил Томас, проводив взглядом поспешно ретировавшегося Бастьена. После чего, заключив девушек в объятия, погнал их к закрытой двери в самом конце прихожей. — Пошли порезвимся, время еще есть. Кто-нибудь желает присоединиться ко мне в бассейне?
— Я, пожалуй, — сказала Мирабо. — Лисси, у тебя спустилась петля на чулке! — вдруг ахнула она.
— Что? — Лисианна, нагнувшись, принялась придирчиво разглядывать собственные ноги.
— Нет, сзади, — добавила Мирабо, и Лисианна изогнулась, чтобы рассмотреть чулок на правой ноге.
— Должно быть, зацепилась за что-нибудь. За мусорный контейнер например, — раздраженно бросила она, разглядывая поехавшую «дорожку» сбоку на правой ноге чуть выше колена.
— За мусорный контейнер? — с интересом переспросил Томас.
— Без комментариев, — сухо отрезала Лисианна. Потом, раздраженно поцокав языком, выпрямилась. — Придется подняться наверх и переодеть колготки, пока не приехали остальные. К счастью, когда я собралась переезжать, мама настояла на том, чтобы я оставила в своей прежней комнате кое-что из одежды. Думаю, лишняя пара колготок наверняка отыщется. А вы, ребята, идите, не ждите меня. Желаю повеселиться.
— Только поскорее! — крикнул Томас ей вслед, когда Лисианна, прыгая через две ступеньки, понеслась по лестнице наверх.
Та, не оборачиваясь, махнула ему рукой. Поднявшись наверх, она вприпрыжку помчалась по коридору в свою прежнюю спальню, успев еще подумать, что Томас, как всегда, прав. Маргарита Аржено наверняка не обрадуется, узнав, что они приехали слишком рано, но Томасу не составит никакого труда заставить мать смягчиться, даже если она разозлится. Уже одного этого было достаточно, чтобы держаться поближе к Томасу и остальным, когда мать соизволит спуститься к гостям.
— Трусиха, — недовольно пробурчала она, имея в виду себя. В конце концов, разозлилась Лисианна, ей уже перевалило за двести — иначе говоря, она уже достаточно взрослая, чтобы не оглядываться постоянно на мать.
— Должно быть, у нас это семейное, — решила Лисианна, распахнув дверь в комнату, которая до недавнего времени была ее спальней и где она время от времени оставалась переночевать — если задерживалась у матери и знала, что не успеет добраться до дому до рассвета. Девушка переступила порог — и тут же остановилась, точно наткнувшись на невидимую стену. Глаза Лисианны полезли на лоб при виде лежавшего на кровати незнакомого мужчины.
— Ох, простите… кажется, я ошиблась комнатой, — смущенно пробормотала она и пулей вылетела в коридор.
Какое-то время Лисианна молча стояла, переминаясь с ноги на ногу и тупо разглядывая дверь, пока до нее не дошло, что никакой путаницы нет. Перед ней была ее прежняя комната. В конце концов она прожила в ней немало лет, сердито подумала она, и пока что в состоянии узнать собственную дверь, когда она у нее под носом. Оставалось только установить, что там делает незнакомый мужчина. И, что еще важнее, почему он привязан к кровати. Выходит, он явно явился сюда не по собственной воле.
Один пышный бант у него на шее чего стоит, фыркнула про себя Лисианна, внезапно вспомнив кокетливо повязанную полоску красной ткани, смятую его подбородком, когда мужчина, мучительно вывернув шею, попытался рассмотреть ее получше.
Впрочем, именно этот игривый бантик в конечном итоге и успокоил ее — Лисианна внезапно сообразила, что это, вероятно, и есть тот самый сюрприз, за которым мать ездила в город. «Сладкоежка», как предположила Жанна Луиза. Хотя лежавший в ее постели мужчина, по мнению Лисианны, выглядел вполне здоровым. Но, с другой стороны, как можно сказать, так это или нет, подумала она, пока не подойдешь достаточно близко, чтобы почувствовать исходящий от него сладковатый запах, обычно выдающий диабетика, который и знать не знает, что болен.
Судя по всему, этому типу уготована роль живого именинного пирога со свечками, предположила она. Вид у него, во всяком случае, весьма аппетитный: проницательный взгляд, умные, живые глаза, прямой нос, сильный подбородок… И тело очень даже ничего, одобрительно хмыкнула она про себя. Достаточно рослый. Распростертое на постели тело незнакомца выглядело худощавым и подтянутым, но при этом достаточно сильным и мускулистым.
Итак, похоже, она не ошиблась, облизнулась сладкоежка Лисианна, почувствовав, как в предвкушении ожидающего ее лакомства судорогой свело желудок. Она была так голодна, что не отказалась бы запустить зубы в «подарок» прямо сейчас. Чуть-чуть попробовать, каков он на вкус, не дожидаясь, пока мать торжественно вручит ей его. Однако она моментально задушила искушение в зародыше. Даже Томасу будет не под силу утихомирить разъяренную Маргариту, если Лисианна забудется до такой степени, что поступит как избалованный ребенок. Итак, «куснуть по-быстрому» не выйдет. И что же прикажете делать? — с досадой подумала она. Ее комната занята, а ей позарез нужно сменить колготки.
