— Ну что ж… причин для тревоги нет, — сказал доктор.
И в эту минуту Поппи почувствовала мучительное беспокойство.
— Результат ультразвукового обследования оказался несколько необычным, и я хотел бы сделать еще пару обследований поджелудочной железы, — продолжал доктор Франклин неторопливым глубоким голосом. — Одно из них надо делать натощак, ничего нельзя есть с полуночи и до обследования. Но твоя мама сказала, что ты сегодня не завтракала.
— Я съела одну штучку… из коробки с хлопьями.
— Одну? Ну, можно считать, что ты действительно ничего не ела. Обследования мы проведем сегодня же, и я думаю, что тебе для этого лучше перебраться в клинику.
Он улыбнулся. Поппи смотрела на него во все глаза.
— Ничего страшного в этих обследованиях нет, — мягко сказал он.
Губы доктора Франклина шевелились, но Поппи перестала вслушиваться в его слова. Она была слишком испугана.
«Я ведь только шутила про операцию и интересный шрам. Я не хочу болеть по-настоящему. Я не хочу ложиться в больницу, я не хочу, чтобы мне в горло запихивали трубку». Она смотрела на свою мать, в немом ужасе взывая о помощи. Мама взяла ее за руку.
— Не волнуйся, дорогая. Мы поедем домой, соберем кое-какие вещи, а потом вернемся.
— Значит, я сегодня должна лечь в клинику?
— Я думаю, так будет лучше, — сказал доктор Франклин.
Поппи сжала мамину руку. Голову наполняла звенящая пустота.
Выходя из кабинета, миссис Хилгард сказала:
— Спасибо, Оуэн.
Раньше Поппи никогда не слышала, чтобы мама называла доктора Франклина по имени. Поппи не спросила почему ей нужно лечь в больницу, она вообще не задавала вопросов, и пока они ехали домой, мама оживленно болтала о разных пустяках, и Поппи вынуждена была ей отвечать. Она притворялась, что ничего не происходит, но ужасная болезнь делала свое черное дело где-то у нее внутри. Только дома, в спальне, когда они укладывали в спортивную сумку ее пижамы и книги, Поппи спросила, как о чем-то совершенно обыденном:
— Так что же, по его мнению, со мной не в порядке?
Миссис Хилгард помедлила с ответом, устремив взгляд вниз, на спортивную сумку, и наконец откликнулась:
— Он не уверен, что с тобой что-то не в порядке.
— Но что он подозревает? У него же есть какие-то предположения. Он говорил о поджелудочной железе, я хочу сказать, кажется, он полагает, что проблемы именно с поджелудочной железой. Я думала, что его беспокоит мой желчный пузырь, я даже не подозревала, что дело касается поджелудочной железы.
— Дорогая! — Мама взяла ее за плечи, и Поппи почувствовала, что что-то должно произойти.
Она глубоко вздохнула.
— Я просто хочу знать правду, просто представлять себе, что происходит. Это мое тело, и я имею право знать, что они там ищут, разве не так?
Тирада эта казалась очень смелой, но на самом деле Поппи хотела совсем другого, ей было страшно и она ждала, чтобы ее разуверили, убедили в том, что доктор Франклин предполагает у нее какое-то самое обычное заболевание и что самое худшее не так уж плохо. Но ответ матери разбил все ее надежды.
— Да, у тебя есть право знать, — серьезно ответила миссис Хилгард, затем, помедлив, продолжила: — Поппи, доктор Франклин с самого начала был озабочен состоянием твоей поджелудочной железы. Дело в том, что изменения, происходящие в поджелудочной железе, влекут за собой изменения и в других органах: в желчном пузыре, печени. Доктор Франклин почувствовал эти изменения и, чтобы проверить свои предположения, попросил нас сделать ультразвуковое обследование.
Поппи сглотнула:
— И он сказал, что результат оказался несколько необычным. Насколько необычным?
— Поппи, все это пока предварительный диагноз. — Мама увидела ее лицо и вздохнула. — Ультразвуковое обследование показало, что твоя поджелудочная железа не в порядке, там есть кое-что, чего быть, не должно. Поэтому доктор Франклин хочет провести другие обследования, тогда можно будет говорить наверняка…
— Кое-что, чего там не должно быть? Ты имеешь в виду… опухоль? То есть… рак?
Странно, как трудно было произнести эти слова.
Мама кивнула.
— Да, похоже на рак.
Единственное, о чем могла сейчас думать Поппи, — это красивая девушка без волос, которую они встретили в клинике.
Рак.
— Но они могут вылечить это, правда? — Ее голос даже ей самой показался таким детским. — То есть, я хочу сказать, они могут вынуть мою поджелудочную железу…
— Конечно, дорогая, — мама обняла Поппи. — Если что-нибудь окажется не в порядке, я обещаю тебе, мы сделаем все, чтобы справиться с этим. Я пойду на все, чтобы помочь тебе. Ты же знаешь. Но пока мы еще не уверены, что что-то действительно не так. Доктор Франклин сказал, что у подростков чрезвычайно редко развивается опухоль в поджелудочной железе. Крайне редко. Так что давай не будем беспокоиться раньше времени.
Поппи почувствовала, как расслабляется, черная пропасть снова отступила, но она где-то рядом, Поппи ощущала ее холодное дыхание.
— Я должна позвонить Джеймсу.
Миссис Хилгард кивнула.
— Хорошо, только быстро.
Набирая номер, Поппи держала пальцы скрещенными: «Только будь дома, ну пожалуйста, будь дома». На этот раз он действительно оказался дома. Услышав ее голос, Джеймс сразу спросил:
— Что случилось?
— Ничего, все хорошо. То есть, может быть…
Поппи с ужасом услышала свой истерический смех. Из ее груди рвались дикие звуки, которые вряд ли можно было назвать смехом.
— Что случилось? — резко оборвал ее Джеймс. — Ты поссорилась с Клиффом?
— Нет, Клифф в офисе, а я еду в клинику.
— Почему?
— Они думают, что у меня рак.
Произнеся это страшное слово вслух, Поппи почувствовала потрясающую легкость, некое эмоциональное освобождение и утешение. Она снова рассмеялась.
На другом конце провода царило гробовое молчание.
— Алло?
— Да, я слушаю, — ответил Джеймс. — Я сейчас приеду.
— Не надо, я уже уезжаю. — Она помедлила, ожидая, что Джеймс предложит навестить ее в клинике, но он ничего не сказал.
— Джеймс, сделаешь для меня кое-что? Можешь выяснить что-нибудь о раке поджелудочной железы? Так просто, на всякий случай.
— Так вот что они нашли?
— Они не уверены. Я должна пройти какие-то обследования, надеюсь, до шприцев дело не дойдет. — Она снова рассмеялась, но на душе у нее было тяжело. Хоть бы Джеймс сказал что-нибудь ободряющее.
— Я посмотрю в Интернете, — его голос звучал сухо и невыразительно.
— Позвони потом, я думаю, они позволят тебе позвонить мне в палату.
