Но Бека знала, что Люди, как правило, очень привязаны к семьям, почти так же, как Шелки и Морской народ.
— И ты все это время не мог его навестить? Как жаль.
Внезапно Маркус встал, и его большая тень загородила Солнце.
— Да не особо, — проронил он. — Мы не ладим.
Бека уже открыла рот, чтобы что-то ответить, но он отошел к левому борту и не проронил ни слова до тех пор, пока «Хитрый Змей» не проскользнул в гавань, полностью соответствуя своему названию.
Глава 3
Маркус оставил своего отца и ребят разгружать ту рыбу, которую им удалось сохранить, и усадил Беку с ее доской для серфинга в свой старенький джип. Пока они добирались до берега, волосы Беки высохли, и проявился их истинный цвет — золотисто-желтый, цвет Солнца. Они волнами струились по ее спине, похожие на шёлк, едва ощутимо пахли летними воспоминаниями и сияли в ярком утреннем свете. По какой-то причине, он краем глаза продолжал ловить их отблеск, и это отвлекало его. И вправду, в ней было что-то такое солнечное. Казалось, она излучает какое-то жизнерадостное сияние, это одновременно и привлекало и раздражало мужчину. Он не мог точно сказать, почему так происходит, и это также привлекало и раздражало его. Слава Богу, что он скоро избавится от ее общества. Его жизнь и так была достаточно сложной. И он уже вроде как привык к той серости, которая окрашивала все в его мире, с тех пор как он вернулся домой.
Он припарковался недалеко от первой магистрали: с одной стороны океан, с другой — склон утеса. В поле зрения не было ни одного дома, но это было то самое место, куда она велела ему привезти ее. Что, черт возьми, задумала эта женщина?
— Мне казалось, ты сказала мне, что живешь где-то здесь, — сказал он, даже не пытаясь скрыть свое раздражение.
Бека кивнула, вылезая из джипа и хватая свою доску. Она указала на утес.
— Я живу там, по крайней мере, сейчас, — она бросила ему хулиганскую улыбку. — Ты можешь подождать меня здесь, если хочешь.
— Даже не думай, — он посмотрел на почти вертикальную тропинку, которая переходила в песчаный скат. — Ты таскаешь свою доску вверх и вниз вот по этому?
— Почти каждый день, — ответила она, без особых усилий засунув ее под мышку и направляясь к тропинке.
Ее мокрый костюм висел на бедрах, демонстрируя простой белый цельный купальник и много загорелого тела девушки. Он старался не смотреть на ее упругую попку, пока шел за ней вверх по склону.
Маркус остановился на вершине утеса, чтобы осмотреться. На первый взгляд, смотреть особо было не на что — несколько поваленных ветром деревьев, небольшой клочок земли с редкими вкраплениями скорее сорняков, чем травы и…
— Это что, школьный автобус? — спросил он. По форме он был похож на школьный, но весь расписан подводными пейзажами, изобилуя синими красками с оттенками морской волны и зелени, дополненными изображениями красочных рыб, игривых морских котиков, дельфинов и полуобнаженной русалки, на которой была только очаровательная улыбка.
Он обошел, чтобы посмотреть на него с другой стороны, и остолбенел — окна огибал извивающийся морской змей с красными, оранжевыми и желтыми чешуйками. Кто бы ни делал роспись, он зря тратил время на автобусы; общий эффект был настолько реалистичен, что создавалось впечатление, что змей вот-вот оживет и вплывет в реальный мир.
У Маркуса мурашки побежали по спине.
— Это мой дом, по крайней мере, его последнее воплощение, — сказала Бека с кривоватой улыбкой. — Немного чересчур, я знаю, но он достался мне уже таким от моей приемной матери. — Это заявление сопровождалось закатыванием глаз. — Некоторые люди застряли в шестидесятых.
Маркус покачал головой. Супер. Еще одна чудачка на его голову. Вполне закономерно. Гораздо больше его впечатлил «Фольксваген Карманн Гиа» с креплением для доски для серфинга на крыше, припаркованный рядом с блестящим черным мопедом «Веспа». Красивые игрушки для сумасшедшей серферши. Может у нее богатый отец. Тогда, по крайней мере, ему не придется волноваться, что лишает ее последних денег за утренний инцидент.
— Пойду возьму деньги, — сказала Бека, как будто услышав его мысли, она направилась к автобусной двери. Маркус пошел за ней, больше из любопытства, чем из недоверия.
Его глаза расширились, когда он очутился на верхней ступеньке и увидел длину преображенного автобуса. В отличие от причудливого внешнего оформления, внутри было чисто, как в казарме, хотя и более красиво.
Все поверхности были обшиты панелями из светлого дерева — пол, стены и потолок — будто каюта корабля. Благодаря большому количеству окон, в комнату проникало много света, создавая ощущение простора в этом закрытом пространстве, где в ином случае можно было испытать клаустрофобию. Здесь была маленькая ванная комната, кухонный уголок и жилая зона с плетеным ковром и раскладным диваном, скорее всего служившим и кроватью.
Добротно сделанные книжные полки из клена тянулись вдоль стен, перемежаясь шкафами и сервантом, где аккуратно хранилось все то, что сейчас не использовалось. Между кухней и жилой зоной стояла не разогретая чугунная печь, ее дымоход проходил сквозь крышу автобуса.
Те украшения, которые он увидел, тоже были на морскую тематику: нанизанные на леску ракушки, подвешенные как китайские колокольчики, скульптура из коряги, стеклянные шарики и всякая всячина, которую можно найти на пляже.
Единственное, что выбивалось из общей картины, была коллекция из ножей и нескольких мечей, которая висела вдоль стены прямо над окнами; некоторые из них были совсем новые, а некоторые как будто извлекли с затонувших кораблей, но все они похоже были острыми и готовыми к действию.
Возможно, она ожидала нападения пиратов.
— Милое местечко, — сказал он, не комментируя ее коллекцию. — Это не то, чего я ожидал.
Бека рассмеялась, наморщив нос, а он увидел несколько очаровательных веснушек, которые не заметил ранее.
— Ты, что же, ожидал увидеть подушки в стиле тай-дай (прим. пер. Метод такого окрашивания заключается в скручивании и окрашивании ткани, ассоциируется с Соединенными Штатами Америки конца 50-х, а особенно эпохи вторжения во Вьетнам, времен психоделиков и хиппи.), дымящиеся благовония и коноплю в горшочках.
Вообще-то он именно этого и ожидал. Реальность оказалась более радостной и привлекательной (не считая колюще-режущего оружия), и он все никак не мог совместить эту обстановку с тем образом, который у него сложился ранее. Так какой же из них был верным?
— А интерьер уже был таким, когда ты его унаследовала? — спросил он. Может ее приемная мать была аккуратной. Хотя внешний вид автобуса так и кричал «хиппи». Он любит Калифорнию, но в этом штате больше людей с причудами, чем хлопьев в сухом завтраке.
Бека покачала головой.
— Ну да, конечно. Мы начали все менять, как только моя приемная мать съехала около двух лет назад. Здесь было довольно-таки много вещей, — когда она улыбнулась, на щеке появилась ямочка. — И тут на самом деле были подушки тай-дай.
Мы. Угу. Значит она живет не одна. Маркус не понимал, почему этот факт так его задел, особенно если учесть, что он ее больше не увидит. Конечно, у такой красотки должен быть парень. Может даже муж, хотя, бросив взгляд не ее левую руку, он увидел, что кольца нет. Единственное, что на ней было из украшений, крошечный золотой дракончик на цепочке и такие же серьги; странный выбор для серферши, но очевидно они были очень прочными, раз пережили столкновение с сетями его отца.
Да к черту!
— Мы? — спросил он, но на самом деле не желая слышать объяснения.
Ее смех разнесся, как звон колокольчиков.
— О, прости, я вас не представила, — она коротко свистнула. — Эй, Чуи, иди поздоровайся!
Маркус был сбит с толку, ведь в помещении особенно негде было спрятаться. А потом что-то большое, похожее на ходячую гору из черной шерсти и со сверкающими зубами, выкарабкалось из-за дивана и, доковыляв, село перед Бекой.
