Четырнадцать лет назад он был обычным мальчишкой и пас овец. Немного дико…
— Вы ненавидите Сайторин? — тихо сказала я.
Мне говорили — ненависть становится для тхаев смыслом жизни.
Он качнул головой.
— Мы жили на границе, — сказал ровно. — Однажды это должно было случиться. Я хотел сказать — я знаю, что такое терять близких. Вы любите свою сестру?
Да.
Я чуть кивнула.
Почему-то сказать так прямо вслух у меня не выходило, язык не поворачивался. Мне всегда говорили, что нельзя поддаваться эмоциям — это большое зло, говорили о долге, о том, что долг и честь превыше всего. Дороже жизни. А я пошла против воли отца… Я поступила недостойно?
— А ваш жених? — спросил страж. — Вы должны были выйти замуж.
Недостойно.
У меня нет братьев. Отец рассчитывал на меня, думал, что я смогу продолжить род, передать своим детям дар ринай и все, что я знаю. Он учил меня как сына… Справится ли Айни?
— Мой жених найдет себе другую невесту.
Маро — хороший парень. Я была вовсе не против нашей свадьбы, и дело не только в покорности. Он нравился мне, уверена, он стал бы хорошим мужем и хорошим отцом. Веселый, добрый, немного упрямый и слишком горячий, пожалуй, но это пройдет с возрастом. Его отец, наместник, так мечтал породниться с высоким домом ринай. А Маро мечтал обо мне. Я знаю… он лазил ко мне в окна. Я… Говоря о невинности — наместник знал это. Но ведь Маро должен был стать моим мужем. Я не жалею.
— Мне кажется, ваш жених не хочет искать другую. Он едет за нами, — сказал страж.
— Что?
Я даже дернулась, оглянулась. Огляделась по сторонам.
Кругом поля, невысокий кустарник, сложно спрятаться.
Нет, не может быть такого.
— Он осторожен, — сказал страж, — но я видел его еще утром на рассвете, и потом. Едет за нами, стараясь не терять из виду, но и держаться в стороне.
— Зачем?
Мне не по себе стало.
Страж ухмыльнулся.
— Думаю, он не согласен с вашим решением. Хочет вернуть. Очевидно, вы ему не безразличны. Он едет один, и скорее всего, тоже поперек воли своего отца.
* * *
Мы останавливались на отдых в обед.
Я нервничала, оглядывалась. Я так и не видела Маро, но стражу верила — кто-то едет за нами. Зачем обманывать?
Кто-то хочет меня вернуть?
— Вы уверены, что это Маро? — спросила я.
— Да, — сказал страж. — Уверен.
— Но он ведь не сможет вернуть меня? Не заставит?
Если вернусь я, то в Цитадель придется отправиться моей сестре, отменить это никак нельзя.
— Он не сделает этого, — согласился страж. — Мы могли бы обсудить ваше возвращение, если бы он привез сюда вашу сестру, но он едет один. Просто увезти вас невозможно, я должен исполнить договор. А забрать силой — у молодого Хакнила не выйдет. Да и нападение на посланника навлекло бы императорский гнев на Сайторин.
Маро плевать на императорский гнев. Нет, он все понимает, но иногда эмоции берут верх, он еще мальчишка — горячий и несдержанный. Он слишком привык получать все, что захочет. К тому же, он наполовину тхарисец, пусть и выросший в Сайторине, но несдержанность у него в крови.
Я знала, что ему не понравится мое решение, но не ожидала такого. Я думала о сестре, и больше ни о чем. Подумать о Маро я не успела.
— А если Маро попытается? — осторожно спросила я. — Если попытается отобрать силой?
— Мне придется убить его, — сказал страж.
У меня сердце замерло.
— Нет…
— Вы беспокоитесь за него? — в голосе стража мелькнул интерес.
— Да, беспокоюсь. Маро хороший человек и не заслуживает смерти.
Пожалуй, сказать «люблю его» я бы не смогла, но Маро мне нравится, я знаю его много лет. Я бы не хотела, чтобы с ним случилось что-то плохое.
Но отлично понимаю, что временами он сам нарывается.
— Я не причиню ему вреда, если он не станет делать глупости, — сказал страж.
И все равно, я надеялась, что страж ошибся.
Или что Маро просто повернул и поехал домой, он все равно ничего не смог бы сделать, так к чему ехать за нами? Возможно, он убедился, что со стражем еду я и… кто знает.
За весь день мы больше не видели его.
Хотелось спросить — как страж понял, что я это я. Но, на самом деле, все очевидно для любого, обладающего даром. Свечение магии разное.
Я отвыкла думать об этом, в Сайторине после войны осталось слишком мало отмеченных даром. Мало тех, кто мог бы различить свечение. Да и сила ринай направлена немного иначе, мне нужно сделать усилие, чтобы увидеть. А вот для настоящего тхая все должно быть очевидно.
Думаю, он понял сразу. Но для него это не имело значения — одна дочь или другая.
Думаю, отец тоже все понял, и у него были свои причины молчать.
Эйх Кавьяр…
Я слышала это имя. Что-то со времен штурма Ойта… пыталась вспомнить… что-то такое, что вспоминать не хотелось, было очень тяжело. Враг. И все же… молодой офицер, пришедший с лордом Энаром… почти мальчишка, едва ли старше, чем я сейчас, пойти как Айни… глаза зеленые… «Ты убьешь меня?» — говорю я, мне страшно. «Если прикажут».
Или это моя фантазия? У многих тхаев зеленые глаза.
Сейчас не узнать его, от того мальчишки ничего не осталось. Сейчас — чудовище.
И магия лежит на нем в несколько слоев.
Самый верхний слой — тхайское заклинание, пробуждающее к жизни мертвый камень. Такое используют для поднятия каменных големов. Под ним — заклинание, обращающее в камень живое. Такое заклинание убивает, иногда сразу, иногда постепенно, когда человек день за днем превращается в каменную статую, мучительно. Одним заклинание пытались скомпенсировать другое? Но ведь тогда проще было снять обращающее в камень, тем более, что они, кажется, имеют один источник.
Было бы странно, если бы не третье.
Под этими двумя еще одно, его уже почти не разглядеть. Но самое нижнее — ринайское, сложное, пустившее корни. И начальный очаг поражения заклинания — левая ладонь, та, которая сейчас в перчатке.
Эти три заклинания противоречат друг другу и разрывают на части. Но только благодаря двум верхним, тхайским, этот человек все еще относительно жив. Изначальное, ринайское, должно было убить его, но оно не может убить мертвый камень.
Если закрыть глаза и сосредоточиться… мне кажется, я вижу худого рыжего парня, выставившего левую руку вперед, в попытке закрыться щитом. Но его собственных сил не хватает, удар слишком силен… и парня охватывает огнем.
Во время штурма?
Меня взяли в заложники тогда. Я знаю об этом, но почти не помню сама, это было слишком страшно, я едва не погибла… и погибла мама. Схватили меня, требовали, чтобы защитники Ойта сложили оружие. Угрожали убить меня, если не подчинятся. А этот человек… «Держи девчонку крепче! Тащи сюда!»
Или это был не он?
Лорда Энара, командующего тхайской армией, я помню отлично.
А того парня… не уверена.
Ну, и кроме этого — еще защитные руны поверх — усиление, броня и прочее, как у тхайриских воинов, но это привычно.
Сейчас он личный страж императора. За верную службу?
Кавьяр.
Я долго сидела у костра, до самой ночи. Все ждала — вдруг все же Маро решит появиться, не зря же он ехал за нами. Если, конечно, это он…
Но завтра утром снова в дорогу, и я пошла спать. Для меня поставили просторный шатер. Страж, как и в прошлую ночь, остался сидеть у шатра, охранять меня. Ему не нужен сон. Так чем же он занят всю ночь? Вчера ночью я выглядывала, он сидел неподвижно, глядя в небо. А под утро — я выглянула снова, но не увидела его, рядом не было… Сегодня…
Едва заснув, я проснулась от шороха, какой-то возни снаружи. Что-то происходило там.
Я прислушалась.
Словно что-то упало и сдавленное сопение потом. У меня замерло сердце.
Мигом выскочила.
