При мысли о нём и о выражении на его лице, когда он вышвырнул меня из своего дома, у меня заныло в груди. Я обняла себя, впервые посмотрев на посетителей Лероя. Именно тогда я заметила дюжины подозрительных взглядов, уставившихся прямо на меня.
Как только я вошла, все разговоры прекратились. Женщина, чьи синие волосы спадали до самых бёдер, глазела на меня молочно-белыми глазами; другая с коричнево-красной кожей, одетая в белый бархатный камзол, не донесла бокал с вином до рта, уставившись в мою сторону. Мужчина с заострённой бородкой и чёрным кружевным воротником сощурился, изучая меня. Даже саксофонист и тот таращился.
«Точно». В свой последний визит сюда я привела с собой Скарлетт, а она угрожала всем пистолетом с железными пулями. Видимо, фейри-народу такое не нравилось.
И всё же они не выглядели так, будто собирались напасть. Единственной, кто на меня не смотрел, была женщина, певшая в микрофон. Её серебристые волосы струились поверх кроваво-красного платья, и она словно затерялась в боли своей песни. Я ещё несколько секунд послушала музыку, встречаясь с сердитыми взглядами вокруг и стараясь выглядеть небрежно, расслабленно. Постепенно лица стали отворачиваться, приглушённые разговоры возобновились.
Я тяжело вздохнула и заметила худой силуэт, сгорбившийся на барном стуле. Косматые светлые волосы свисали ему на глаза. «Элвин». Вот его-то я и хотела найти.
Держа голову опущенной, я пошла к нему. На ходу я невольно засекла, что посетители бара как будто заметно отшатывались от меня, пока я проходила мимо.
Когда я приблизилась к Элвину, меня приветствовала пелена марихуанового дыма, и он повернулся, лениво улыбнувшись мне. Его глаза покраснели.
— Ты в норме, босс?
— Ага, — соврала я. — Как сам?
— Лерой! — крикнул он. — Кларет для моей подруги! И мне тоже бокальчик заодно.
Лерой оттолкнулся от двери возле бара, хмуро посмотрев на меня.
— Хочешь два кларета?
Я кивнула, моё тело напряглось от нервной энергии.
— Щедрую порцию, пожалуйста, — я побарабанила пальцами по выцветшей древесине барной стойки, и моя грудь заныла от знакомой пустоты. — Вообще-то, можешь просто принести нам бутылку?
Он кивнул и повернулся к стеллажу позади него. Я же крутанулась на стуле и повернулась лицом к Элвину. Он был одет в чёрную куртку поверх футболки с надписью «Если не сможем, то притворимся, что смогли (с) НАСА, 1969 год»[1].
Он уставился на меня остекленевшими глазами.
— Ты уверена, что ты в порядке?
Я кивнула.
— Да, спасибо. Как ты? Всё хорошо с твоими... знакомыми?
При нашей последней встрече Элвин сказал мне, что работал двойным агентом в фейри-подразделении ЦРУ. Если бы король узнал, то Элвин был бы уже мёртв. Так что я помогла ему, удалив его имя из базы данных ЦРУ.
— Да. Теперь всё отлично. Спасибо тебе за это.
Я пригладила свою помятую одежду и бросила очередной нервный взгляд на собравшихся за баром.
— Кажется, сегодня все на пределе.
— Да?
— Да, — я наклонилась поближе, прошептав: — Думаю, они всё ещё сердятся из-за той ситуации с пистолетом.
Он фыркнул.
— Брось, Касс. Всем похер на это.
— Да? Тогда почему меня сверлят убийственными взглядами?
— Ты даже не чувствуешь, что ты проецируешь? — он поиграл водой в стакане. — Ты же как шторм на горизонте, Касс. Ты ощущаешься как ураган злости и боли.
Я моргнула.
— О. А ты, похоже, не против.
— Я налёг.
— Чего?
— Я под кайфом, говорю. Это помогает.
Лерой поставил на бар два больших винных бокала, затем медленно наполнил их, и я зачарованно наблюдала, как янтарная жидкость переливается в тусклом свете свечей. Он оставил бутылку и отступил в тень, где встал в углу и прислонился к стене со скрещенными на груди руками и сонным видом.
Свет отражался от тёмно-зелёного стекла бутылки — оно было цвета глаз Роана. Я отпила кларета, позволив сладкой жидкости задержаться на языке, и только потом проглотила. Может, если я достаточно напьюсь, то наконец-то сумею расслабиться.
Я кивком головы показала на певицу.
— А она хороша.
Элвин пожал плечами.
— Она поёт эти печальные песни несколько сотен лет. Я уже слышал их все ранее.
— Она печалится о чём-то конкретном?
Он развернулся на стуле, наблюдая за певицей.
— Её приятель бросил её ради предначертанной пары триста лет назад, а она так и не оправилась от этого.
Я отпила ещё глоток кларета.
— Ради предначертанной пары?
— Ага. У некоторых фейри есть предначертанные пары. Говорят, что это типа дар богов, но обычно это только рушит всем жизни. Например, нашей Роксанне, — он поднял бокал, салютуя певице. — Её жизнь испорчена.
— То есть... некоторым людям просто суждено любить кого-то, и тут ничего не поделаешь? Приходится бросать того, с кем был сотни лет, просто потому что так гласит судьба?
— Да. Херня какая-то, если хочешь знать моё мнение.
— Никаких возражений с моей стороны.
Он повернулся ко мне лицом.
— Я удивился, увидев тебя здесь. Я слышал, ты отправилась в Триновантум.
— Как ты вообще об этом услышал? Кто тебе сказал?
— Я знаю всякое, Касс. Именно этим я занимаюсь.
Я отпила вина.
— Ну, я вернулась. И мне нужна информация.
— Вот как? — его глаза сверкнули оранжевым свечением. — О чём?
— О моей биологической матери.
— О? А что с ней?
Я сделала большой глоток перед тем, как ответить:
— Ты знаешь, кто я.
— Хорошая девушка, — сказал Элвин. — Федерал. Пикси...
— Подменыш.
— Ага. И это тоже.
— Ты знал с самого начала. Ты даже сказал мне, когда я спрашивала о Сиофре, — я чувствовала, как глаза щиплет от слёз.
Он пожал своими костлявыми плечами.
— Мне было известно... кое-что из этого.
— Ты мог бы уберечь меня от больших проблем, если бы просто сказал с самого начала. Возможно, ты бы спас немало жизней.
— Я торгую секретами, Кассандра. Знаешь, что делает секрет ценным?
Я допила содержимое бокала, не отвечая.
— Конечно, знаешь. Секреты ценны тогда, когда их знает мало людей.
— Это всё, что тебя волнует? Ценность твоих товаров?
— Что тебе нужно, Касс?
Я вновь наполнила свой бокал.
— Я хочу знать, кто произвёл меня на свет... кто моя настоящая мать.
— Я понятия не имею.
Моё настроение упало. Это с самого начала было хлипкой надеждой, но теперь, когда она разлетелась на куски, я почувствовала, что пустота снова начинает пожирать меня.
Он сделал глубокий вдох.
— Но у меня есть кое-что, что может помочь тебе выяснить.
Я встретилась с ним взглядом, стараясь казаться спокойной.
— Что именно?
— А что ты дашь взамен?
— Что тебе нужно?
— Ты всегда можешь... задолжать мне услугу.
— Нет уж. Больше никогда, — в прошлый раз я едва не погибла. — Назови другую цену. Как насчет ужина?
— Нет, этого далеко не достаточно. Но тебе всё равно стоит купить мне ужин. Это хорошее начало торгов, если ты понимаешь, что я имею в виду? Лерой недавно приобрёл головку Вашрен-Мон-д’Ора[2], и он изумительно хорош. Давай начнём с этого, ладно?
Я вздохнула и глянула на Лероя.
— Можно нам тарелку... вот этого вот, что он хочет, и немного хлеба?
— И проследи, чтобы это был Вашрен. Не давай мне то американское дерьмо, рассчитывая, что я не узнаю, Лерой. Я всегда знаю, — он уставился на Лероя, бормоча: — Я всегда знаю.
Лерой хмыкнул, скрывшись за дверью кухни.
Я сделала большой глоток кларета, затем встретилась взглядом с Элвином.
— Так как мне найти мою мать?
— Сначала поговорим о том, что ты можешь мне дать.
Со следующим глотком вина я наконец-то ощутила то, в чём нуждалась — мягкое замедление и приглушённость мыслей. Наконец-то напряжение начало уходить из моих плеч. Так что там ценил Элвин?
— Как насчет информации?
Он кивнул.
— Что тебе известно?
