Я уже ног не чувствовала, пока стояла и принимала соболезнования под личиной хозяина поместья, но труды не прошли даром. Никто не усомнился, что перед ними горюющий Колин Хейден. Но длилось это ровно до тех пор, пока в холле не появилась уже знакомая стервозная жаба с супругом и выводком из трех детей.
Вот только светловолосого парня, во внешности которого прослеживались семейные черты Хейденов, сложно назвать ребенком. Кузен, наследующий состояние после Колина, выглядел лет на двадцать, не меньше.
Мортимер Хейден смотрел пустым, отрешенным взглядом умалишенного, пока его мачеха Беата расшаркивалась в причитаниях. Да так картинно ахала и слезы утирала, что противно стало. От этой фальши сквозило неприятным запашком.
— Дорогой Колин, я был искренне потрясен такими печальными новостями, но очень рад, что вы живы и здоровы, — а вот муж мадам Боншер, который выразил сочувствие, не вызвал отвращения. Я смотрела на довольно привлекательного мужчину средних лет и недоумевала, что он нашел в этой змеюке сомнительной наружности.
— Благодарю. Вашими молитвами, — выдала заготовленную для всех фразу, что почерпнула из речи Кайриза.
— А цапля где? — захихикали девчонки — дочки Беаты. Малолетние и нахальные они даже для вида не потрудились поддержать траурную обстановку.
Я нахмурилась, не соображая, о ком это они говорят.
— Да! Что-то леди Кармен не видно, — заглянула мне за спину стервозина старшая, и тут до меня дошло, кого они «цаплей» обозвали.
— Моя сестра уже простилась с матерью и отцом. Она убита горем и отдыхает в своих покоях. Можете не волноваться, за ней ухаживает Раймона, — говорила ровным мужским голосом, а сама за спиной сжимала кулаки. Надо этим малолеткам преподать урок! Не позволю глумиться над хозяйкой своего тела! Где это видано, оскорблять людей в их же доме?! — Прошу вас пройти в прощальный зал к другим гостям поместья, — поспешила избавиться от мерзкой семейки, но в ответ прилетела заверенная фамильной печатью рода Хейден бумага.
— Наверное, вы не заметили, господин Колин, но со мной прибыл пасынок, который, между прочим, имеет полное право проживать в замке вашего усопшего батюшки! А я, — ткнула пальцем в документ, — являюсь его опекуном. Так что до вашего совершеннолетия мы с семьей будем жить здесь. А вот как вступите в права наследования, так и поговорим!
Мне резко захотелось смять желтоватую бумажку и заставить эту жабу сожрать ее прямо на месте, а потом дать ей пинка под зад и больше не вспоминать ее подлые серые глазенки! Но я осторожно взяла документ и пробежала глазами по строчкам.
— Дорогая, ну, зачем ты так, — опустил руку на плечо супруги барон Боншер и завел ее себе за спину. — Простите нас, пожалуйста, Колин. Не хотела она вас обидеть в столь страшный час. Позвольте нам расположиться в вашем доме на некоторое время?
Ага, вчера дамочка успела домой вернуться и чемоданов побольше собрать. Наверное, ради бумажки и била ноги.
Эта гадина даже не поняла, что сейчас от медленной и мучительной смерти ее муж спас. И если от лица Кармен я могла творить бесчинства и кидаться на всяких разных тетушек, то в образе Колина следовало сохранять спокойствие и здравый рассудок, хотя и поскрипывать при этом зубами. Что ж, я еще отыграюсь!
Коварно улыбнувшись семейке Боншер, перевела взгляд на парня, приходившегося мне кузеном и за все это время не проронившего ни слова. Надо подробнее узнать о его недуге, а пока маленькая месть.
— Раз уж вы прибыли поддержать меня и сестру в этот тяжелый час, пройдемте в поминальный зал, чтобы воздать последние почести. Так и быть, Кайриз позаботится о багаже и разместит моего кузена в господской части дома.
— Мы никуда не пойдем, — надменно скривилась старшая из дочек Беаты, — устали с дороги. Прикажи слугам подготовить наши комнаты!
— Леди Дженна, — вовремя вспомнила имя девчонки, что час назад вбивал мне в голову дворецкий. Подавила злорадную ухмылку, принимая как можно более скромный вид, — для нашей семьи настали трудные времена. Увы, Хейденам не по карману содержать прежний штат слуг и поддерживать порядок во всех комнатах замка. Последние средства ушли на целителя и организацию похорон. Мы решили закрыть правое крыло, а также верхние этажи, и ограничиться несколькими помещениями, необходимыми для проживания четверых человек. Исключение я могу сделать лишь для Мортимера, как нашего кровного родственника. Но, если вы так настаиваете, можете выбрать любую из гостевых комнат в пристройке и поселиться там.
— Что? — побагровела девчонка, — меня, баронессу фон Боншер, селить в пристройку как какую-то чернь?
— Увы, — развела руками, давя внутренний смешок, — Сестренка очень плоха, ей прописан постельный режим и покой, потому посторонние в ее комнате поселиться не могут.
— Ты не посмеешь отказать нам в гостеприимстве! — прошипела тетушка, потрясая злополучной бумажкой.
— Так, где вы, леди Беата, увидели отказ? — изобразила искреннее удивление. — Я же пояснил, в каком бедственном положении находимся мы с сестрой. Если вы готовы разделить с нами все тяготы, милости прошу! Или вы хотите нажиться на сиротах и отобрать последний кусок хлеба?
Жаба покрылась красными пятнами. Она хватала ртом воздух, силясь что-то сказать, и тут же захлопывала его обратно.
Ну а что? Думала, я позволю тут хозяйничать посторонним? Кукиш ей размером с гору! Меня и так сейчас толпа дармоедов объест, как саранча колхозное поле. Нам бы на месяц хватило той еды, что Раймона выставила на столы.
Правда, говоря о проживании четверых человек, я немного лукавила. Пока оставалось время, мы с Кайризом поднялись в кабинет покойного графа, откуда я лично перетаскала к себе все документы, книги и мало-мальски ценные вещи. Из комнаты графини забрала драгоценности, безделушки и письма. Сами покои, располагавшиеся в правой части замка, лично закрыла на ключ и опечатала графской печатью. Затем настал черед комнат, где селили важных персон. Убранство едва ли не превосходило по роскоши хозяйские апартаменты. Тогда мне и пришла в голову мысль, как не упасть в грязь лицом перед гостями и насолить наглым родственничкам.
Посоветовавшись со слугами, отправила Раймону в деревеньку, что раскинулась за пределами замка. В итоге двуспальная кровать с балдахином перекочевала к старосте, его жене перепали обновки с барского плеча. Ну и так, по мелочи, вазы, гобелены, не представляющие особенной ценности для семьи. Взамен крестьяне поделились продуктами, а несколько женщин согласились прислуживать за поминальным обедом. Не самой же мне тарелки с кухни тягать? Конечно, вещей надолго не хватит. Да и не в голых же стенах потом жить? Но мне нужно хотя бы пару дней, чтобы вникнуть в дела и построить стратегию дальнейшего развития.
— Колин, бессовестный мальчишка! — квакнула жаба, наконец, оправившись от шока. — Тебе прекрасно известно, что покойный Рауль ничего не жалел для семьи. И уж для единственного сына младшего брата — подавно. Прикажи открыть те комнаты, где мы привыкли останавливаться, а о прислуге мы сами позаботимся.
— Как пожелаете, тетушка Беата, а пока вынужден покинуть вас. Прибыли другие гости, которым требуется мое внимание, — с печальной улыбкой посмотрела на потеющего толстячка, под ручку с которым шествовало воздушное создание. С правой стороны колобка подпирала дама внушительных форм, на голову выше своего супруга. Судя по словесному портрету, эта колоритная семейка — мэр Сардена с женой и дочерью.
— Добро пожаловать, господин Моллингер! Леди, — кивнула супруге, — леди Санвия, — улыбнулась девушке. Удивительно, как у этой парочки народилась такая дочка! Кайриз сказал по секрету, что Колин неровно дышал к волоокой красавице. Миленькая, конечно, но мне сейчас эти шуры-муры ни к чему.
— Колин, прими наши соболезнования! Такая утрата, — утер скупую слезу толстячок. — Ты всегда можешь рассчитывать на нашу поддержку.
— Не сомневался в этом ни минуты, — просканировала мэра внимательным взглядом. Простоват он для своей должности, а вот у его супруги, как ее, Грейни Моллингер, бульдожья хватка. Надо держать с ними ухо востро. — А что с ежегодным королевским налогом? Все ли вы подготовили и собрали, Штефан? Батюшка ведь собирался в Сарден в ближайшие дни, да обстоятельства не сложились.
