— Меня мама не простит, — едва не плача, шепчет она.
— А мы ей ничего не скажем, — усмехнувшись, шепчу я в ответ и крепче сжимаю ее бедра, чтобы хорошенько ее распробовать, вылизать ее всю, прежде чем сделать по-настоящему своей.
*Марта*
— Я невинна, — шепчу я, понимая, что совсем себя не контролирую.
Мое тело было моим. Я вроде сама им управляю, но я словно пьяна. Им пьяна. Мне уже не кажется, что мне нравятся блондины. Какие блондины? Зачем мне они?
Его черные волосы. Глаза с золотыми зрачками. Это все так прекрасно, что я хочу на него смотреть, даже когда он так бесстыдно облизывает свои пухлые губы.
Он так целовал ими меня, что мои губы все еще горят. На них словно насыпали перца, потому мне хочется их облизывать и кусать, а еще почему-то хочется схватить его за волосы и потянуть назад к себе, а затем снова поцеловать. Такие желания меня пугают, но я едва ли могу их сдерживать.
— Это замечательно, — говорит он, и я правда не знаю, говорит он о моих словах или мыслях. Почему-то кажется, что он видит их все, знает их, просто глядя мне в глаза.
Я при этом все равно могу только краснеть, стягивая с себя кружевной лифчик. Мне в нем было дышать тяжело. Не могу в нем оставаться, рядом с ним. Я просто задыхаюсь от жара, который меня переполняет, и не важно откуда этот жар взялся.
— Мама меня не простит, — шепчу я, понимая, чем все это кончится. К собственному ужасу и стыду, я еще и хочу этого. Я уже мечтаю, чтобы это наконец случилось. Может быть, когда он получит свое, он исчезнет? Может это будет не так уж и страшно, по крайней мере, пока он очень нежен, да и внизу моего живота все так сильно горит, что можно сойти с ума.
— А мы ей ничего не скажем, — явно шутит он про мою маму и скользит в меня языком, прямо туда, прямо в средоточие моего жара.
Он начинает целовать меня там с такой же страстью, как терзал мои губы. А я не могу, схожу с ума, выгибаюсь, вздрагиваю и буквально хватаю его за волосы.
— Демон, — простонала я, закидывая ноги ему на плечи.
Ничего не могу с собой поделать. Там, где ко мне прикасается его язык, жар становится еще сильнее, настолько, что мне уже не хватает его языка, а он видимо чувствует это и дразнится, время от времени задевая какие-то только ему известные чувствительные точки, а потом отстраняясь. Он играет со мной, а я схожу с ума, позволяя ему все это, просто потому что не могу иначе.
Он тоже это чувствует и улыбается, поднимая на меня свои глаза, буквально стреляя ими на поражение.
Боже, кого же я призвала? Но, кем бы он ни был, я не могу и не хочу ему сопротивляться, не сейчас. Он вызывает во мне желание, такое сильное, что я готова сама просить, чтобы он взял меня, заполучил меня всю и как можно быстрее, но сдерживаюсь, кусаю губы, перебираю черные пряди его волос, позволяю себе бесстыдные стоны, но не признаюсь по-настоящему в своем безумии.
Он сам встает, заглядывает в мои глаза и грозно объявляет:
— Моя!
Это звучит как приказ, которому я никак не могу противиться.
— Ладно, — бессильно отвечаю я, — но потом же ты оставишь меня в покое, правда?
Глупый вопрос, нелепый, болезненный даже для меня. У меня от него даже сердце замирает, словно готовится остановиться в тот же миг, если он скажет «да», но он не говорит.
— Никогда, — отвечает мне он вместо этого, подхватывает меня на руки и откидывает ногой в сторону обгоревшую фанеру, чтобы уложить меня на пушистый ковер.
Что-то внутри меня еще кричит от ужаса. Сердце испуганно бьется, то лов его ритм, то отставая, но большая часть моего сознания просто тает в его руках, предвкушая что-то важное.
Я буду принадлежать ему. От этой мысли я становлюсь счастливой, но…
Все это он явно внушил мне. Заставил меня поверить, что это прекрасно. Я понимаю это, но даже так не могу сопротивляться.
Он сделает меня своей тут на полу и не важно, что будет потом. Я уже ничего не решаю. Поздно.
Я покорена, расслаблена, обезволена, подчинена ему полностью.
— Скажи хоть, как тебя зовут? — прошу я, надеясь, что потом, когда дурман ослабнет, имя поможет мне что-то понять или сделать.
— Для тебя я просто Бес, — отвечает он, уверенно разводя мои ноги.
Я снова окидываю взглядом все его тело. Мне уже не кажется, что черты его лица грубые или какие-то не такие. Они меня завораживают. Мне хочется провести пальцем по его носу, пухлым губам, прикоснуться к его плечам, а еще сильнее к сильным горячим рукам.
Стыда во мне совсем не осталось. Я сама развожу ноги, подчиняясь легкому прикосновению его рук, и бесстыдно смотрю не только на его торс, но и на член, который он направляет в меня. Краснею, смущаюсь, боюсь, но продолжаю на него смотреть. Такой огромный, толстый, нечеловеческий. Я была уверена, что он никогда в меня не поместится, но он легко вводит в меня его до половины от одного толчка.
Я вскрикиваю от внезапной острой боли и тут же выдыхаю, опьянев еще больше.
Он прижимает меня всем телом к ковру и нежно гладит мои бока и бедра, явно успокаивая.
— Я тебя никогда не отпущу, — шепчет он, глядя мне в глаза, и начинает осторожно двигаться внутри меня.
Я снова вскрикиваю, но уже не от боли, а от расплывающегося по телу жара, он как лава заполняет меня всю, а Бес двигается медленно, осторожно, с каждым толчком проникая все глубже. Он смотрит мне в глаза, а я смотрю в глаза ему, задыхаясь от возбуждения, ужаса и волнения.
Все это происходит словно не со мной.
Мне и хорошо, и плохо. Я умираю, задыхаюсь, таю от восторга. И все это происходит со мной одновременно. Его взгляд. Его сильное тело. Его руки, которые гуляют по моим ногам, животу и груди. Все это сводит меня с ума, ублажает и оставляет ноты горячи.
Я для него явно игрушка, просто игрушка и только.
— Моя, — шепчет он.
«Рабыня», — мысленно добавляю я, едва не рыдая от собственной беспомощности.
— Жена, — внезапно заявляет он и целует меня в губы.
Я хочу спросить, что это значит. Я хочу закричать от резкого толчка, но не могу из-за его губ. Он одним рывком проникает в меня так глубоко, что это почти больно, но все равно очень хорошо, горячо и безумно. Мое тело явно готово принять от него все, без сомнений и боли. Оно поддается и тает. Я вся поддаюсь и таю. Обнимаю его, глажу пальцами его сильные каменные плечи, даже пытаюсь их царапать. Обхватываю его ногами и задыхаюсь от страсти.
Внутри меня все горит и дрожит от жадного нетерпения.
Я хочу кричать: «еще!», но он впился губами в мои губы, проник языком в мой рот, а я… Я сама не знаю, что делаю, соглашаясь на его игру, поддаваясь ей и принимая ее. Я полностью отдаюсь ему, забывая даже его слова, забывая кто я и кто он.
Когда-то бабушка мне говорила, что есть демоны, в которых можно раствориться, те, которые подчиняют тебя всю, без остатка. Этот видимо был таким.
Меня это больше не пугает, а должно…
Я хватаю его волосы, насаживаюсь на член и кусаю его губы, потому что хочу принадлежать ему.
— Да, пожалуйста… Да! — все же вскрикиваю я, когда он рычит мне в шею, ускоряясь так сильно, что выдержать это уже невозможно.
Я кричу, когда жар взрывается внутри меня. У меня дрожит все тело, и реальность меркнет. Мне так хорошо, что кажется, будто за такое блаженство не страшно и жизнь отдать.
— Спасибо, — зачем-то шепчу я, закрывая глаза.
Он коротко прикасается к моим губам, но отвечать на поцелуи сил у меня уже нет. Меня не осталось. Я просто лишилась чувств прямо там на полу, поверженная и подчиненная страшным демоном, который позволил называть себя просто Бес.
Глава 3 — Жена демона
*Марта*
Открываю глаза и понимаю, что лежу в большой комнате на кровати. Не в детской, которую собиралась занять, а в бабушкиной спальне. Здесь стоит большая кровать с балдахином, который давно сняли, но теперь он снова был на месте, только другой, легкий изящный, белый. Полупрозрачные шторки скрывают от меня всю комнату, залитую светом.
