— Зарок мертвецу, — в ужасе шептали придворные дамы.
Мама гордо вскинула голову и обвела взглядом тех, кто в суеверном ужасе её разглядывал.
— Всего лишь обещание любимому. — Ответила мама.
До конца церемонии никто так и не осмелился приблизиться к маме. Даже лорд Дартан держался в стороне и молчал. Так и стояли мы вместе с мамой среди жавшихся к стенам придворных.
— Моя королева, — подал маме руку обёрнутую плащом, чтобы не оскорбить касанием к коже, один из гвардейцев, нёсших носилки с телом отца.
Погребение закончилось.
Ровно через час распахнуться двери всегда закрытой часовни, где обычно происходили свадьбы Сарнийских, коронации и представление наследников. Сходящиеся острыми вершинами резные вершины и высокие витражные окна сегодня станут свидетелями отречения королевы, моей матери.
За тот час, что прошёл между двумя церемониями, маму не оставили одну не на секунду. Даже меня к ней не подпускали, и если бы я прошедшей ночью не прибежала бы к ней, сейчас у нас просто не было бы возможности поговорить.
Я вместе с дядей, его женой и сыном стояла на небольшом возвышении в конце зала часовни, рядом с тронами короля и королевы. Лорд Дартан и леди Ирлид вместе со своим сыном, пока ещё, встали у подножья ступеней, ведущих к тронам. Но по их одеждам было понятно, что сразу после отречения, последует и коронация.
Леди Ирлид уже присвоила себе бриллианты из парадного гарнитура королевы. Я еле сдерживала себя, чтобы не напасть на неё и не сорвать принадлежавшие моей семье украшения.
Двери часовни распахнулись, и вошла моя мама. В черном строгом платье, держащемся на одной пуговице под грудью. Под ним должно быть другое, нижнее платье. Но я вижу только глухую, с высоким, плотно зашнурованным воротником, рубашку тёмно-серого цвета.
Уходящая королева должна оставить здесь не только корону, горящую тысячами граней королевских бриллиантов, но и парадное одеяние, словно показывая этим, что она навсегда уходит в тень, оставляя свой титул и место другим.
Но кроме короны на маме сейчас только обручальное кольцо, которое забрать у неё никто не имеет права. Мама с идеально ровной спиной и безразличием на лице идёт мимо расступившихся придворных. Её всегда яркие голубые глаза, сейчас источают холод и презрение ко всем. Ко всей этой жалкой своре придворных прихлебателей.
Мама снимает корону со своей головы и опускает её на бархатную подушку, рядом с короной короля. Снять верхнее платье, хоть оно скромно и не украшено вообще, ей не позволяют. Два церемониймейстера буквально срывают платье с уже бывшей королевы. Отыгрываясь сейчас на беззащитной женщине за свой собственный страх перед тенью её мужа.
Но мама видимо предвидела это. Только уголок губ дернулся в понимающей усмешке. Будь на маме под чёрным верхним платьем обычная нательная рубаха, она бы не выдержала. Но мама надела уплотненную дорожную рубаху, папа однажды посмеялся, что у него почти такая. Он под доспехи поддевал.
От дверей подошли сёстры из обители помнящих и скорбящих. Лорд Дартан встретил их злобным взглядом, понимая, что избавиться от мамы будет нелегко, и его план с нападением мнимых разбойников летит к мраку.
Но его ждала церемония коронации. При всех зачитали, что у рода Сарнийских не осталось более мужчин, кроме лорда Дартана, а потому, по древнему закону, именно он становится новым королём. С оговоркой, что единственный ребёнок покойного короля Даррина, леди Арабелла Сарнийская, может сохранить фамилию и право проживать в королевском замке. Возможность пробуждения дара даже никто не предполагал.
Лорд Дартан и леди Ирлид встали так, что оба трона остались у них за спинами. Видимо собирались сразу и усесться на них, как только напялят на себя парадные короны Сарнийских. Они взяли короны и держали их над своими головами, пока один из церемониймейстеров зачитывал текст клятвы короля.
Лорд и леди произносили только слово «клянусь», после каждого обещания. Даже не потрудились выучить, подумала я с некоторой долей злорадства.
Леди Ирлид уже с нетерпением посматривала на ободок короны над своей головой. И стоило только отзвучать последнему «клянусь», даже не дожидаясь, когда глашатай объявит своё "да здравствует король и королева", она опустила корону на свою голову и тут же взвыла от дикой боли.
Этого никто не ожидал, но голова леди стала, словно покрываться льдом, и там где появлялся этот лёд, кожа тут же вздувалась пузырями ожогов. Лорд Дартан, который чуть промедлил, с нескрываемым страхом почти швырнул корону обратно на подушку. И наблюдал за тем, как по полу часовни катается его жена.
Корона, которую моя мама сняла несколько минут назад, слетела с головы леди и валялась около ступенек. Я спустилась и подобрала её. И ничуть не сомневаясь, надела на себя и в полной тишине, нарушаемой лишь затихающими стонами леди Ирлид, уселась на трон отца.
— Леди Арабелла, — подошёл к ступеням один из советников, — а вы раньше уже надевали корону своей матери?
— Да. — Кивнула я ему.
— А вы что-нибудь при этом говорили? — уточнял он.
— Нет. — Улыбаюсь я. — Говорила раньше, когда папа отвёл меня в какую-то комнату, где был только странный обруч с шипами, о которые я уколола руку. Папа попросил меня повторять за ним.
— Принцесса Арабелла, вы помните, что именно вы повторяли? — все уже поняли, что покойный король успел тайком короновать дочь, а я врала смело, зная, что уж папа бы меня не выдал, и я уверена, одобрил бы мои действия.
— Помню, конечно. — И я без запинки повторила слова королевской клятвы.
Словно подтверждая мои слова, корона на моей голове заискрилась, словно в каждой ее грани отражался яркий солнечный свет.
— Но по закону… — попытался возмутиться дядя.
— По закону, моя дочь Сарнийская, и если дар не пробудится в ней, он может проснуться в любом из её сыновей, о чём вы все здесь благополучно забыли. Как минимум до совершеннолетия принцессы Арабеллы никто не смеет называть себя королём. И только если у моей дочери не будет сыновей, или в них до их совершеннолетия не пробудится дар, занять место на троне сможет представитель младшей ветви рода Сарнийских. — Громко сказала мама.
— Ты… Ты знала… — побагровел от злости лорд Дартан. — И молчала?
— А почему я должна была об этом говорить? Я сейчас процитировала закон о престолонаследии. — Улыбнулась ему мама.
А дальше произошло то, чего никто не ожидал.
— Гонец от императора Аргаэта! — объявил вошедший элдар, затем развернул свиток и зачитал. — Мой повелитель выражает свои соболезнования и сожаления, что не смог лично проводить верного многовековому договору между нашими народами правителя. Так же он заверяет, что готов принять опеку над юной принцессой, если ближайшие по крови родственники отказались от этого бремени. Если же юная принцесса окажется слаба здоровьем, то императорский двор готов предоставить лучших лекарей империи и покои для проживания принцессы Арабеллы Сарнийской, возможно чуть более мягкий климат пойдёт ей на пользу.
Глава 5.
Этот момент я запомнила навсегда. Мгновение, в которое я объявила войну собственному дяде и впервые надела маску. Для всех вокруг я оставалась безвольной, наивной и прямо скажем глуповатой принцессой, возможной наследницей.
А истинное своё лицо и мысли я тщательно скрывала даже от собственного отражения в зеркале. Мне нужно было дожить до моего совершеннолетия, умудриться выйти замуж, а я уверена, что дядя костьми ляжет, но этого не допустит, и сохранить мой дар в тайне. Пока. Потом вся эта великосветская падаль получит по заслугам. Сейчас нужно затаиться, освоить оружейный бой, научиться управлять своим даром.
А потому я сидела на троне отца, с короной своей матери на голове, хоть она и была мне ещё велика и крутила головой, рассматривая отделку часовни. Правда, старалась больше запоминать не красоту стен, а лица придворных и дяди.
Лорду Дартану было плохо, он буквально побелел от злости и разочарования. Будь его воля, не бойся он последствий, гонца растерзали бы! Но гонец лишь передал слова своего хозяина, императора. А вот с ним лорд соперничать не собирался. Более того, одно письмо, и он должен судорожно придумывать, как сохранить в своих лапах хоть какую-то власть и надежду стать королём.
