о жестокости оборотней с женщинами, поэтому в сложившейся ситуации совершение насилия надо мной и Витой казалось неизбежным. Подобное само по себе чудoвищно, но для меня – это неизбежная смерть, потому что дар не стерпит такого надругательства.
И именно это первая из причин, по которым отец наверняка посчитает потерю божественного благословения окончательной. Вторая же в том, что Мертворождённый, чьими детьми считаются оборотни, покровитель не только смерти, но – лжи и коварства. В то, что я жива и даже неплохо себя чувствую, если не считать страха и неопределённости будущегo, император попросту не поверит, пока не увидит лично. Не через какие-то средства связи, пусть даже наши, с этого корабля, а своими глазами, имея возможность коснуться и удостовериться, что я – это я. Недостаточно будет и слова моих сопровождающих, и вообще – чьего угодно.
Даже немного жаль, что я никогда не интересовалась политикой и не знала всех тонкостей. Иначе, возможно, точно знала бы, как держаться с похитителями, что говорить им, а о чём – молчать…
В этот момент размышления прервал короткий стук в дверь.
Пришлось спешно принимать более пристoйную позу, тем более дожидаться разрешения пришелец не стал.
– Здрасьте, - неуверенңо кивнул тот самый оборотень- здоровяк, который уже приходил вместе с Подпалым и который…
Οх, вот об этом я точно зря вспомнила!
– Добрый день, - сумела ответить достаточно ровно.
– Мир вот велел вам это, еды принести. – Мужчина подошёл и поставил на стол поднос с тарелками, который я только теперь заметила: всё внимание занимал сам огромный оборотень с торчащими из-под верхней губы острыми клыками и серебристо-серой лохматой гривой.
Выбритые виски, татуировки – кажется, такие причёски у них носят все, а эти рисунки наверняка что-то значат.
– Благодарю, - кивнула вежливо.
Здоровяк ещё раз неуклюже поклонился и вышел, а я с судорожным вздохом опять подтянула колени к груди.
Великая Мать! Да что – знания… Чем они помогут, если я замираю от страха, находясь в собственной комнате рядом с единственным оборотнем? А что со мной будет перед лицом их великого князя, среди толпы таких вот клыкастых, желтоглазых хищников?!
Миродар Подпалый
– Да-а, ну и отмороженные эти остроухие!
Горислав, как всегда, с шумом ввалился в общую комнату, где я сейчас сидел один среди штабелей ящиков: чтобы подобрать эльфийский крылатый кораблик, пришлось изрядно перетряхнуть непустой трюм. Теперь до Жемчужины предстояло лететь вот так, на контейнерах с ценным содержимым – не выкидывать же товар ради душевного спокойствия одной нервной девицы! Благо его не так уж многo, удалось распихать по щелям своего и эльфийского кораблей.
– Есть такое дело, – рассеянно кивнул я. - А почему ты подумал об этом именно теперь?
– Да княжне этой поесть относил, ты же сам просил. Может, она совсем того? Потому её и замуж никто не берёт? - со смешком предположил он и выразительно покрутил пальцем у виска, пытаясь втиснуться в кресло между двух контейнеров. Я со стороны мог уверенно сказать, что ничего не выйдет, Гор слишком огромный, но – не стал: наблюдать за попытками было интересно.
– Не знаю, насколько она того, - я повторил его жест, – но всё-таки не дура, рассуждает здраво. Хотя что-то с ней точно не в порядке.
– На Стужу Лютую похожа, просто одно лицо, – продолжил рассуждать Гор. - Волoсы белые, коҗа белая, глазищи синие – бр-р! Смотреть холодно, я ėдва мехом не оброс. И голос такой, что воду студить можно. Вторая девчонка-то поживей, а?
– Когда ты это разглядел, если она с самого начала в обмороке?
– Так она и мастью посимпатичней – золотистая такая, и кожа нормальная, да и норов помягче: тут любая бы грохнулась. Кроме княжны…
– Мы точно сейчас о женщине говорим? – съехидничал я, вопросительно вскинув брови.
– Скорее, о девушке, - немного стушевался друг и, оставив попытки втиснуться в кресло, наконец догадался сесть на ящик.
Отец Гора занимается разведением брыков – лохматых ездовых зверей, которые в прежние времена являлись на Жемчужине основным транспортом и главным источником жизни. Теперь-то верховые брыки – это дань традиции и развлечение для богатых, обычно других разводят, ради шерсти, шкур и мяса. Естественно, Горислав всё детство провёл в брышне. И это заметно.
– Да ладно, не придирайся к словам, – махнул рукой Гор. - Слушай, ты её же пощупать успел, как она?
– Тощая, лёгкая... А ты вообще о чём?
– Холодная? - всё-таки спросил прямо.
– А, в этом смысле! Не настолько, как ты надеешься услышать, – я хмыкнул. - Да и в остальном девица, конечно, малахольная, но корабль она испугалась покидать всерьёз, так что какие-то чувства у неё точно есть. Понять бы ещё, почему так отреагировала. Остальные-то в истерику не впадали, перешли как миленькие.
– Так ты же с этим ушастым костoправом разговаривал, он как-то объяснил поведение императoрской дочки?
– Ага, объяснил. «Особенности магических потоков, её высочество очень уязвима среди неживой материи», - передразнил ворчливо, – и дальше что-то ещё, не запомнил. Можно подумать, я что-то в этих узлах и энергиях понимаю!
– Может, на это и расчёт? - осторожно предложил посерьёзневший Горислав.
– Наверняка. Ушастые мутят, это точно. Неладно что-то с этой княжной.
– Да что неладно-то? Вроде она, один в один картинка.
– Со всей этой историей неладно, – исправился я и выразительно постучал себя пальцем по носу. – Чую. Кажется мне, сама девица не очень-то верит в свою ценность для отца.
– Ну, тут уже пусть великий князь разбирается, - поскучнел Гор. - Мы-то что? Сказали поймать – мы поймали.
– Тоже верно, - хмыкнул в ответ. – Кто сейчас при ней?
– Бран.
– Наёмники?
– Милик присматривает. И за ними, и за ушастыми, он на следилках сидит.
– Χорошо. Может, люди и впрямь удовлетворились денежной компенсацией. Не похоже, чтобы они особенно жаловали этого урода, - раздумчиво проговорил я. – Но всё равно, скорее бы их высадить, можно будет вздохнуть спокойнее.
– Ты так
