стука, без зова. Он мне объяснил потом, что был очень обеспокоен, почувствовав мою яркую вспышку. Да, это я была виновата: я утратила контроль над собой, я распустила волосы. Мальчишку мне было жаль до слез: он был обречен и погиб год спустя в автокатастрофе, отравленный волчьим укусом.
Ну, да дело прошлое! В тот раз мы договорились, что впредь Евгений будет деликатнее и без моего зова являться больше не будет…
Итак, я вызвала Евгения, и он охотно согласился полетать со мной.
Я снова распахнула зрачки, вобрала в них густеющий сумрак, и вошла в безвременье тихо и плавно.
Наверное, нечто подобное чувствуешь, когда умираешь.
В прошлом я испытывала панический ужас, когда, вдруг сделавшееся зыбким и густым, пространство начинало опутывать меня цепкой вязкой сетью, и я словно оказывалась в желе…
Сейчас я этого не боюсь. Мгновение, и душащее желе сменяется невесомым белым туманом, а из тумана проступает наш лес. Из леса нам навстречу устремляются звери, птицы, змеи… Через несколько минут на мое плечо садится сова. Я скольжу пальцами по ее клюву, глажу её перья, осторожно охватываю ладонью ее шею и резким движением сворачиваю ей голову. И вот теперь ее крылья — мои крылья. Ничего, милая, я верну тебе их.
Я расправляю два широких сильных крыла и устремляюсь ввысь. Я проношусь над лесом, над полями, а потом взмываю к холодному диску оранжевой луны.
Ликование в моей душе! Я дружу с этим ветром, я в ладу со всеми стихиями!
Меня нагоняет Евгений — сегодня он обернулся орлом — и мы летаем, летаем, летаем, напитываясь восторгом безвременья. Мы устремляемся к нашему месту — радужному водопаду, разметавшему свои сиреневые щупальца среди облаков волшебного тумана.
На полуночной поляне, подсвеченной призрачным светом оранжевой луны и пронзительными лучами чужих изумрудных звезд, мы возвращаемся в человеческий облик, бросаемся друг другу в объятия — обнаженные и разгоряченные полетом — и долго, яростно любим друг друга под шуршание падающих с нависших над поляной уступов сиреневых струй, под волнующие крики неведомых ночных птиц.
А потом мы лежим неподвижно, раскинувшись на темной мягкой траве, и Евгений тихонько играет моими волосами. Он не боится их, он их любит….
— Я вижу следы чужой энергии, хотя не чувствую явной опасности для тебя, Верочка, — ласково глядя на меня, сказал Евгений, когда я поведала ему о странной встрече с тем парнишкой в институте.
— Я всегда буду рядом, но ты должна уже сама научиться распознавать белых. Увы, мы так устроены, что наша реакция на сильную эмоцию и на боевую атаку практически одинакова. Ищи подсказки, провоцируй, но не нападай первая, пока не будешь уверена: не следует раскрывать себя, не следует проявлять свою силу попусту.
Я молчала и обдумывала его слова, когда увидела, что на мою обнаженную ногу, чуть ниже колена, села дивной красоты белая бабочка, легко щекотнув мою кожу своими тонкими лапками. Крылышки бабочки были изукрашены черной каймой, а на их вытянутых задних кончиках красовались два радужных пятнышка. Это знак!
— Кажется, я придумала, как проверить его, — промолвила я, лукаво улыбнувшись, накрыла бабочку ладошкой и бережно вобрала её в себя.
Если институтский парнишка обратит внимание на метку из междумирья, значит, рядом со мной действительно притаилась опасность…
В моей жизни однажды случился сон, который оставил неизгладимый след в памяти. Можно сказать, он преследует меня всю мою жизнь
Удивительный сон приснился, когда мне было, наверное, годика три — четыре, и это был сон, полный страха и ужаса. Он был настолько реален, что иногда мной овладевает искушение засомневаться… но это действительно был сон.
Я лежу в родительской кровати (я часто «досыпал» в ней по утрам, когда отец был на суточном дежурстве в части, а мама рано уходила на работу). Я хочу спать, но через ресницы смотрю, как мама прихорашивается перед зеркалом в трех метрах от меня. Она у меня очень красивая. Ее тепло до сих пор хранит пуховое одеяло. Мне хорошо и спокойно. И вдруг…
На моей кровати, в ногах, сидит страшная старуха в лохмотьях — нос крючком, глаза краснючие, седые космы выбиваются из-под грязной косынки. Ну, точно, злая колдунья из книжки, которую мне мама читала перед сном! Она мерзко хихикает, шепчет тихо и зловеще: «Ну все-е-е…. Заберу тебя! Выпью твои соки!..» Я хочу крикнуть, позвать на помощь, метнуться к маме. Но ужасная старуха больно сжимает крючьями-пальцами мою ногу, и… я лишаюсь сил, а из моего горла вместо крика вырывается лишь слабый сип. Я разеваю рот, беззвучно шевелю губами, но все тщетно: мама не слышит мое сипение, не видит старуху… За спиной старухи я вдруг замечаю темный волчий оскал. Накатывает ужас, чувство полной беспомощности и отчаяния заполняет мой разум. Я понимаю, что еще немного, и старуха вберет в себя остатки моих сил, и я умру.
А потом вдруг яркий слепящий свет разливается по комнате, что-то светлое изливается с потолка, и хватка страшной старухи ослабевает, а я проваливаюсь в беспамятство…
Вот это паническое, лишающее воли чувство бессилия из ночного кошмара, чувство отчаяния и ужаса, иногда накатывает на меня и в реальной жизни.
Детские психологические травмы невозможно излечить, как поведала мне однажды Ленка. Она знает, она учится на психолога…
… -Ангелы живут среди нас! — Ленка крепко держала меня за руку и упорно старалась поймать мой взгляд, который я, также упорно, отводил в сторону.
— Да-да! — хихикнул я, и мой смешок получился немного глупым.
— Ты не понимаешь!!! — в Ленкином голосе зазвучали нотки отчаянья, — Ты совсем не понимаешь!
Ее красивое личико (очень красивое, нужно сказать, личико!) вдруг неприятно скуксилось, и огромные голубые глаза словно заволокло серыми тучами.
— Да ладно тебе, Лен! — я в отчаянии оглянулся по сторонам, ища повод дезертировать, но, как назло, ни одного знакомого студента рядом не было.
… Когда мы с Ленкой начали встречаться полгода назад, мне завидовали все однокурсники. Высокая, изящная шатенка с осиной талией, пышными бедрами и удивительно ясными голубыми глазами, она считалась одной из самых красивых девчонок в институте. За ней ухлестывало много студентов, в том числе и со старших курсов. Она игнорировала всех, но вдруг выбрала меня — в общем-то, ничем особым не выделяющегося парня. Почему? Для меня это до сих пор было загадкой.
Но, если честно, кроме утоленного мужского тщеславия, наша с Ленкой дружба не приносила мне особого удовлетворения.
Лена была интересной собеседницей, она обладала
