– Мы с вами, как времена года.
– Да, – рассмеялся Август.
– Где мы?
– Не знаю. Это ведь твой сон. Почему ты захотела увидеть такой дом?
– Девушка пожала плечами.
– Я никогда прежде не видела ничего подобного.
– Но я тоже здесь ни при чем. Честное слово. Зато посмотри какое море.
Марта сделала несколько шагов вперед и положила руки на холодные перила. Вид действительно открывался потрясающий. Водная гладь едва заметно двигалась в свете огромной луны.
– Теперь, когда мы знакомы, ты расскажешь, как у тебя прошел день?
– Прошел и прошел, – сказала девушка, не глядя на нового знакомого, чувствуя, как угасает прежний запал под давлением ее реальной личности.
– Ну, что же. Не хочешь не говори. Твое право. Давай просто посмотрим молча на красоту. Подходит?
– Да.
Это было по-настоящему волшебное место, спрятанное так, что его никто и никогда не найдет – в фантазиях юной Марты. Дом располагался высоко на холме, внизу стелился темный густой лес, который утыкался в песчаный берег, омываемый солеными волнами.
Марта и Август стояли на балконе в полной тишине, и каждый думал о своем. Им не нужно было никуда бежать, ничего делать, а можно было просто наслаждаться призрачным моментом. Но все-таки, спустя какое-то время, Август прервал тишину.
– А почему ты не спрашиваешь, что я здесь делаю?
Марта повернулась и непонимающе посмотрела на него.
– Ты спросила только, кто я. И на этом все.
– Так ведь я сплю. Какая тогда разница? Ты же не настоящий.
– Не настоящий?
– Я выдумала тебя, как и этот дом.
– Ты так думаешь? – уголки рта Августа поползли вверх.
– А разве во сне бывает как-то еще?
– Мне уже кажется, что бывает, как угодно. Конечно, не буду утверждать, что нет ничего невозможного, но гораздо больше, чем мы можем себе представить.
– Хм, – только и сказала Марта, словно Август сморозил полную ерунду и отвернулась.
– Когда я был мальчишкой, мир казался мне бесконечно огромным и загадочным. В нем всегда хватало места для великих тайн. Но чем старше я становился, тем сильнее он сжимался. Так мне казалось. Все становилось знакомым и обыденным. Слишком понятным, чтобы быть прекрасным. Только я ошибался. Сжимался вовсе не мир, а то, что я видел в нем. Понимаешь? Я сам отказывался от его безграничности.
Марта не хотела подавать вида, что слушает его, хотя то и дело на долю секунды косила глаза.
– Я хочу сказать, что не надо недооценивать мир.
– Я так и не делаю.
– Если ты не против, то я снова приснюсь тебе.
– Зачем?
– Хотя бы для того, чтобы вот так постоять на балконе. Разве в одиночку было бы лучше?
Она ничего не ответила.
Из-за горизонта медленно поднимался огромный огненный шар, окрашивая море в бордовые цвета. Его лучи дотянулись до берега и веселыми искрами побежали по верхушкам деревьев. Марта почувствовала нечто странное. Волоски на руках встали дыбом, а по коже побежали мурашки.
– Что такое? – спросила она себя.
– Ничего особенного. Тебе пора просыпаться. С добрым утром. Присмотрись к миру хорошенько.
Она хотела что-то ответить, но звук будильника вырвал ее из сна. Все исчезло. Больше не было ни моря, ни леса, ни дома, а только хорошо знакомая комната с закрытыми шторами и надрывающийся телефон. Марта поспешила выключить звонок и села на кровати. Ей хотелось вспомнить сон во всех подробностях, но они ускользали, как песок сквозь пальцы. Кроме нее там был кто-то еще. Мужчина или женщина? Мужчина. У него было такое дурацкое имя. Но Марта уже не могла вспомнить.
4
– Так что же хотел сказать нам Иван Сергеевич Тургенев в своем романе "Отцы и дети"? – обводя взглядом класс, спросила Ольга Константиновна. – Кто хочет высказать свое мнение?
Она ожидала увидеть лес рук, но вместо этого желающих было всего двое. Все те же отличники Катя и Гоша. Ольга Константиновна понимала, что они знают ответ, но ей хотелось, чтобы заинтересованных в литературе учеников было гораздо больше. Она влюбилась в книги, когда еще училась в начальных классах и теперь не могла представить жизни без них. В них скрывалось так много историй и ответов на вопросы, которые тревожат каждого человека. И каждый раз видя, как молодое поколение страдает, пытаясь осилить тот или иной роман, она чувствовала укол в сердце.
– Неужели больше никто не хочет сказать? Евгеньев, что ты нам можешь сказать?
В четвертом ряду из-за средней парты встал худой юноша с рыжей копной волос.
– Ну…
– А без "ну"?
– Роман Тургенева рассказывает нам не только о конфликте отцов и детей, но и о столкновении старого уклада со взглядами молодого поколения.
– Потрясающе. Это правильно, да. Но я хотела, чтобы ты сам сказал то, что думаешь, а не то, как это написано там, где ты читаешь с телефона Жданова.
– Но я так и думаю, – обидевшись заявил Евгеньев.
– Ладно. Садись. Кто еще? Ларионова.
Марта нехотя встала, одергивая рубашку.
– Ты тоже начнешь говорить про общественный уклад, сложившийся в стране?
– Нет.
– Уже хорошо.
– Мне не понравилась книга.
– Почему? – заинтересовалась Ольга Константиновна.
– Мне кажется, что противостояние отцов и детей происходят не так, – чувствуя, как пересыхает в горле, произнесла Марта.
– А как?
– Никто не хочет никого слушать. Каждый говорит только о том, что верит и ему безразлично мнение другой стороны.
– Не очень понимаю, что ты хочешь сказать.
– Никто не будет вести себя так, как они.
– Ты прочитала ее целиком?
– Да, – запнувшись ответила девушка.
– Или краткое содержание?
– Извините, – Марта села на место, ощутив, как у нее горят щеки.
– Ладно, – вздохнула Ольга Константиновна. – Евгеньев правильно прочитал общую суть произведения. И Марта тоже в чем-то права. В реальной жизни дела обстоят несколько иначе. Тем более, в наши дни, но мы не должны забывать о какой эпохе идет речь, и что главной целью Тургеневы было не стремление описать реальный быт во всех его приятных и не приятных подробностях, а показать противостояние сторон, а потому он следовал принципам художественной литературы.
Марта поняла, о чем говорит Ольга Константиновна, и к своему удивлению осознала одну простую вещь: она видела не истинный смысл произведения, а перекладывала на него то, что переживала сама. Когда она читала книгу, то вместо того, чтобы следовать по страницам за Аркадием Кирсановым и Евгением Базаровым, перед ее взором всплывали образы отца и матери. Марта мысленно обругала себя, хотя совершенно зря. Она не знала, что такова человеческая природа, и людям свойственно искать отражение самих себя в окружающих предметах. И ведь, в конце концов, это не она упрямо насаждала свою точку зрения, не желая слушать о том, что в мире могут существовать и другие варианты. И не она молча жалела свою дочь, стоя в дверях. Марта была всего на всего девочкой пятнадцати с мягким характером и со своими мечтами и желаниями, которые по непонятной ей причине то и дело пытались втоптать в грязь, как нечто абсурдное и глупое.
– Сегодня пойдем гулять? – Снежана придвинула к подруге тетрадь.
– Да. Только не долго, – написала в ответ Марта.
– Отлично! – вывела большими буквами подруга и несколько раз подчеркнула.
Едва уроки закончились, девочки через парк направились к торговому центру. Парк был усыпан золотыми и бардовыми листьями, а с деревьев то и дело отрывался очередной листок, как символ того, что лето безвозвратно ушло.
– Как же я не люблю осень, – вздохнула Марта.
– Да, почему? Ты постоянно это говоришь, но не объясняешь.
– А что хорошего в смерти?
– Смерти? – Снежана остановилась и удивленно захлопала глазами.
– А как это еще назвать?
– Так весной же все вернется. Причем тут смерть? Посмотри, как красиво. Хочешь тебя сфотографирую? – не дожидаясь ответа, она полезла за мобильным телефоном.
