Я села. Вот как стояла, так и села, потому что элементарно потеряла дар речи. К такому я оказалась просто не готова – хотя бы потому, что на месте монарха представляла старика. Это как выйти из дома и вдруг встретить президента – полное ошеломление.
– Ты встревожена? – никак не отпускал он мою руку, продолжая стоять рядом.
– Удивлена, – несколько притушила я эмоции. – Простите, я должна поклониться?
– Не стоит. Тебе наедине я готов позволить забыть о правилах.
– Можно узнать почему? – прикидывалась я дурой, отлично понимая все намеки и сигналы.
– Потому что ты не оставляешь меня равнодушным. Даже сейчас, когда смотришь как на незнакомца…
– Нет! – слишком резко поднялась я на ноги, отчего стул скрипнул и отъехал чуть дальше, давая мне возможность обойти его, выставляя тем самым преграду.
– От чего именно ты отказываешься? – медленно произнес слишком молодой монарх, но от меня не укрылось то, как его пальцы сжались в кулак.
– Я не отвечу вам взаимностью, – покачала я головой, отринув лишние эмоции. Происходящее было слишком серьезным, чтобы я относилась к этому с беспечностью.
– И какова причина на этот раз? – слова звучали угрожающе, предупреждающе.
Хотелось сказать, что я принципиально не встречаюсь с женатыми мужчинами, но была не уверена, что меня поймут правильно, а потому ограничилась скупым:
– Императрица.
– Вот как? Ты ведь помнишь, Лейла, да? Тогда к чему эта игра? – с контролируемой яростью отшвырнул он стул в сторону, а я ринулась к дверям, но они оказались заперты. – Решила, что я пожалею тебя и отменю задание? Моя милая, нежная Лейла… – настиг он меня в дверях, сжимая талию, прикасаясь костяшками пальцев к лицу. – Тебе прекрасно известно, чего я хочу. Согласись стать моей фавориткой, и я перепоручу задание другой воспитаннице. Только согласись…
В этот самый момент мне до отчаяния хотелось вооружиться канделябром или цветочным горшком. Вот вообще не пожалела бы чужую голову, однако отлично понимала, что такое мне не простят.
Посадят, а то и казнят, и пиши пропало. Черт возьми, да я даже укусить его не могла, но и позволить зажать себя в углу не имела права. А потому прибегла к единственному верному и безопасному способу избавиться от чужих посягательств.
Я от всей души закатила истерику.
На крик сбежались все кому не лень. Сидела на корточках, опираясь спиной о дверь, в которую кто-то отчаянно тарабанил. По ту сторону створки собралось немалое количество народу, если судить по звукам, однако я продолжала визжать и плакать. Полностью игнорируя явно растерявшегося императора.
Правда, игнорировать его получалось ровно до тех пор, пока в столовой не открылась потайная дверца, из которой вывалилась вооруженная до зубов стража. Со шпагами наперевес они ворвались в комнату, заполняя собой почти все свободное место.
На секунду в моей голове промелькнула мысль, что я могла бы согласиться с этим невероятно лестным предложением, чтобы с меня сняли проклятье, а уже потом выкручиваться, но такое даже в мыслях я бы сама себе не простила.
Для меня измены являлись слишком больной темой. Еще помнила, как от нас уходил отец, хотя я и была маленькой. Уже тогда осознавала, что другая женщина – это совсем не метафора. Не могла ему простить этот поступок и по сей день, несмотря на то, что отца давно нет. Как и мамы, которая после развода слишком быстро угасла, оставив меня один на один с суровой реальностью.
Разве я могла позволить себе сделать то же самое с какой-то другой женщиной? Пусть и не была знакома с императрицей, но это не отменяло моего отношения к ситуации в целом. Так поступать нельзя. И если мужчина готов перейти черту, женщина не должна позволить ему это сделать. Потому что когда-нибудь такое может произойти и с ней – закон бумеранга.
– Лейла! – в последний раз окликнул меня император, не скрывая отчетливой ярости.
– Мне плохо… Плохо… – шептала я отчаянно и дико, сминая пальцами ткань платья. Имитировала дрожь, толком и не открывала веки. Делала все, чтобы мне разрешили уйти.
– Позовите целителя, – скомандовал мужчина.
Мои надежды не оправдались. Рухнули в тот самый миг, когда правитель человеческой империи поднял меня на руки и велел открыть дверь.
Металась в его руках, будто испытывала настоящую боль. Сквозь опущенные ресницы подглядывала, но видела целую кучу народа, которого не знала. Не представляла, сколько придворных живет во дворце. Среди них отчетливо выделялась женщина в годах – статная, красивая, с характером. Она смотрела на меня свысока, недовольно поджимая губы. Светловолосая, яркая. Ее окружала целая свита молоденьких девушек, из чего я могла сделать вывод, что это императрица. Та самая, чей звонкий голос я уже слышала.
Опасная? Однозначно. И это очень плохо, что она видела меня на руках у своего супруга. Я на него не претендовала, но все, что происходило сейчас, говорило совсем о другом.
Молилась, чтобы меня несли в мои покои. Оставаться с императором и дальше наедине мне не хотелось однозначно. Да и притворяться обморочной уже надоело. Моя театральная постановка отнимала слишком много сил, что плохо сказывалось на моем голодном организме.
Слава богу, ждать пришлось недолго. Облегченно выдохнула, когда меня занесли в уже знакомую мне спальню. По дороге нам попались другие воспитанницы, но рассмотреть их я не успела. Лишь отметила такие же платья, какое было на мне.
– Выясни, что с ней, – приказал Максилион появившемуся в спальне верховному магу.
Убрав с моего лица прядь волос, погладил щеку и ушел, наконец-то давая мне возможность расслабиться. Расслабиться, но не перестать притворяться, потому что был еще один человек, которому мое представление должно было принести новые вопросы.
И он их озвучил, в итоге поставив мне самый нелепый в моей жизни диагноз:
– Осознанное искажение памяти, вызванное сильным страхом перед чем-то или перед кем-то, – с умным видом заявил верховный маг своим помощникам, которые тотчас закивали, делая записи. – При повторной встрече с причиной заболевания проявляется эмоциональная нестабильность. Для выздоровления рекомендуется навсегда исключить причину эмоциональной агрессии…
Да-да! Исключите от меня, пожалуйста, императора!
Однако в исчезновение монарха из моей жизни в ближайшее время я не верила. Думалось мне, что ему не понравится ни сам диагноз, ни лечение, но я уже и так потеряла слишком много времени, чтобы и дальше тянуть с подготовкой к отъезду. Собиралась включиться в ежедневные занятия сегодня же, а потому решила сейчас же обрадовать этого недолекаря своим выздоровлением по части самочувствия.
Да только верховный маг не повелся. Оставив моей служанке целую кучу распоряжений по части настоек, питания и отдыха, он отбыл радовать императора, наказав мне сегодня с постели не подниматься. Надувшись как хомяк, я немного посидела, стеная о собственной невезучести, но это дело мне быстро наскучило.
– Я есть хочу, – пытливо воззрилась я на служанку.
– Я принесу вам бульон, – присела она в реверансе, наконец-то собираясь оставить меня одну.
– Только если в нем будет плавать мясо, а рядом на тарелке положат овощи и хлеб, – решила я повредничать, ибо больная, да и вообще завтраком меня так и не покормили.
– Но вам нельзя, – попыталась она меня образумить.
– Хорошо. Но, если я умру, виновата в этом будешь ты.
И вот не то чтобы я была такой злой. Понимала, что срываюсь на девушку безосновательно, но эмоции полыхали во мне, срочно требуя выхода.
Я злилась на то, что сегодня опять вынуждена сидеть в четырех стенах. Злилась на императора, которому захотелось поиграться с одной из воспитанниц. Злилась на ведьму, которая натворила дел и сбежала в мир иной, спалив не только свой дом, но и все свое имущество, которое могло бы мне помочь вернуться домой.
И, наконец, я злилась на Лейлу, которая навряд ли действительно осознавала, что подставляет меня своим необдуманным поступком. Уверена, жизнь здесь покажется ей сахаром по сравнению с Землей, где нужно работать, чтобы выжить. Где ее знания ей абсолютно ничем не помогут.
