бы хорошо. С тобой - не страшно.
- Пойдём? - взяла тёплую ладошку в свою.
- Пойдём. - решился он.
Перед самой дверью внук остановился и потянул за пальцы вниз, обнял и тихонько шепнул в самое ухо:
- И ты тоже не бойся. Всё будет хорошо - я знаю.
- А мама с папой? - в тон ему спросила я.
Было так важно... Так хотелось, чтобы детям моим не было больно. Чтобы кто-нибудь им рассказал...
- Им расскажут. - встал на носочки, дотянулся до ручки и скрылся.
А я осталась одна. Нет. Пожалуй, наедине с единственной мыслью, что ни жизнь моя, ни смерть не оказались напрасными. Что, даже если бы меня всё-таки спросили, готова ли я на такую замену - добровольно отдала бы оставшиеся годы за возможность стать проводником, помочь внуку найти дорогу к родителям. И, наверное, это было понятно, раз не спросили.
Скорлупа, вдруг, раскололась, разлетелась на осколки, погружая меня в неведомое ничто.
Очнулась совсем в ином настроении. Было так хорошо и совсем не страшно. Сон помнился до каждой мельчайшей детали. Согревал так, словно всё это случилось наяву. Даже пальцы ещё, казалось, хранили тепло детской ладони.
Только голова немного гудела, в груди ныло, и не имелось никакого ответа на вопрос, где я, всё-таки, нахожусь.
И потом, я же точно помнила последнюю мысль - конец. А сейчас что? Что бывает после конца?
Тем не менее, спугнуть послевкусие сна (Или наваждения? Чем там оно было?) стало так жалко, что я, не открывая глаз, просто повернулась на другой бок, ощутив под собой довольно жёсткую поверхность, а на себе - странное колючее покрывало.
Так. А вот это уже неожиданно. Всё-таки, желательно оглядеться и понять, что произошло, и на каком я свете. В общем-то, сознание смирилось с тем, что ... Пф-ф-ф! Меня больше нет? Ну так есть же! Есть! И вряд ли в раю или в аду выдают колючие одеяла.
Взгляд упёрся в темноту. Сосредоточившись, смогла различить тёмные стены, уходящие в высокий потолок. Через узкое открытое окно в помещение пробивался рассеянный лунный свет. Но толку от него было, прямо скажем, маловато. И тишина. Как в склепе.
Хотя, в склепе, кажется, должно быть тесно, холодно и сыро. А тут, вроде, ничего. Плед, опять же.
Хотелось чего-то, что смогло бы оживить атмосферу, подтвердить реальность и этих стен, и самой меня.
И тут совсем рядом, за окошком, замысловатой трелью залилась ночная птица.
- Спасибо. - вздрогнув, прошептала я и, не очень-то задумываясь, вывела нечто похожее в ответ.
Правда, губы оказались такими сухими, что получилось не очень, чтобы очень. А птичке понравилось. Слышно было, как ночная певунья вспорхнула и пристроилась на оконный проём. Там и осталась, снова и снова радуя слух живыми звуками.
Состояние было донельзя странное. Вот, вроде бы, и насторожиться, и испугаться впору. Но даже просто удивляться не было ни сил, ни желания. Ощущение некоего внутреннего равновесия говорило - все хорошо, все правильно.
Зато захотелось разобраться в воспоминаниях, пытаясь сложить картину последних, так сказать, реальных событий.
Вот я проснулась там, в своей кровати, вот крадусь по пустынному коридору, а дальше память услужливо разбивает произошедшее буквально на кадры.
Загорается свет, я упираюсь во что-то твёрдое... Что это? И почему растоптанные мужские ботинки почти на уровне глаз? Стремянка! Лёвушкина аккуратная стремянка, всегда стоявшая в углу кабинета. Удобно было иметь её под рукой, на случай перевесить или просто протереть картины. Об неё я и стукнулась.
Картины! Вот, что было нужно вору. А то, что ноги принадлежали именно грабителю - сомнений не вызывает. И как прознал, что дома никого не должно быть? Мария? Ни за что не поверю. Только не она. Скорее... да господи, тьма народу знает, что в день памяти Лёвы я каждый год остаюсь у детей. Начиная от соседей и заканчивая сотрудниками. А вот в этот раз сложилось по другому.
-Так, и дальше?- я сладко зевнула и закашлялась.
Душу, вдруг, согрела злорадная мысль о том, что картины вору или ворам вряд ли достались. Может внешняя сигнализация и не была включена по причине того, что я вернулась, но локальную, подключённую к самым ценным объектам - не под силу не потревожить никакому умнику. По крайней мере так уверяли установщики.
И всё же... Ну стукнулась головой - от этого ведь не умирают. По крайней мере от удара в лоб, который получила я.
Сердце. Вспомнилось, как солнечное сплетение сковало ледяным холодом. Переживания и внезапный испуг просто его доломали.
-А оно стучит. -такая нелогичная мысльстала последней, прежде чем я незаметно провалилась в дрёму.
* Вера Дворянинова "Мамин сыночек".
Утро пришло стрелами солнечных лучей, пронизывающими висящую в воздухе пыль, щебетом птиц и звуками повседневной жизни, буднично доносившихся из оконного проёма.
Я лежала на доисторической деревянной кровати и одними глазами обводила окружающую обстановку. Обстановка же была полна столь любимого мной антиквариата. Правда, в самом убогом исполнении. Каменная комната без признаков комфорта, коричневое одеяло из грубой шерсти, стул, стол дремучего века... очень заинтересовал угол, завешенный бумажными иконами. Это совершенно точно были они. Слишком однотипные изображения. Да и не размещают обычные картины с такой кучностью.
А вот кто на самих иконах - не признать. И сколько не перебирала в памяти, так и не смогла понять, к какой религии их привязать.
Попыталась привстать с лежанки, чтобы разглядеть поближе, но поняла, что не смогу. Накатившая слабость заставила снова упасть на жёсткий матрас. Впрочем, и отсюда было видно довольно чётко, что удивительно, ибо зрение всегда являлось моим слабым местом.
Размышления прервал скрип открывающейся двери, и в помещение тихо вошла женщина. Странная до той степени, что у меня глаза на лоб полезли.
Серую хламиду, скрывавшую костлявую фигуру, сложно было и платьем назвать. А тело однозначно костлявое. Это выдавали тощие запястья и худое, даже измождённое лицо. Водянисто - серые глаза с характерной темнотой вокруг них, острый нос, тонкие губы. Волос не видно - все они тщательно упрятаны под мятый чепец, надвинутый на лоб.
Возраст? Даже судить не возьмусь.
- Вижу, ты уже пришла в себя, Лира. - шепеляво скрипнула пришелица.
Взгляд её был суров, бесцветный рот чопорно поджался. При этом, несколько провалился, подтверждая догадку о неполном комплекте зубов.
-Бо-о-же, вот это ведьма. - подумала я, запоздало понимая, что обращение "Лира" адресовалось мне.
- Встать можешь?
Я отрицательно покачала головой.
- Видать, сильно прогневила господа нашего, за что и покарал. Матушка Тейла очень недовольна тем, что пропускаешь занятия хора. Но мы с сёстрами молимся за твою заблудшую душу. И тебе велено поститься. Проси, дабы даровано было выздоровление, и скорее
