Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери! - Елена Княжина

Так еще и яблоко мое забрать хочет? Совсем они там в своей столице огхаррели… Я за него, между прочим, йорген заплатила и сдачи не дождалась. Дорогой вышел фрукт. И он мне нужен!

– Купите себе собственное и наслаждайтесь. По любую сторону, но подальше от меня… «мистер», – поморщила нос, отказываясь впускать в себя чудовищно приятный запах. Не хватало еще потом повсюду таскать с собой этого мужчину.

Демонстративно откусила от сочного красного бока. Чавкнула смачно, разжевала, не отрывая глаз от пылающих огнем джантариков. Полный мрак, ей Варху!

Горечь во рту не пропала, а, напротив, усилилась. Но я не успела свыкнуться с новым ощущением. Потому как на горле сжалась каменная ладонь! Так сильно, что глаза из орбит выкатились.

Варх меня прибери… Он точно психованный.

Я захрипела, подавилась, закашлялась. Маг грубо развернул меня к себе спиной и от души шлепнул между лопаток. Недожеванный кусок выскочил на траву, и только после этого хитанец изволил отпустить мой локоть.

– Вы ненормальный, – просипела, оборачиваясь и потирая горло. На котором, уверена, тоже теперь отпечаток руки виднелся.

– Не знал, что у анжарцев темная материя входит в рацион, – равнодушно бросил невоспитанный тип и отвернулся к Марисе.

Снова потерял ко мне интерес. Словно не он меня тут тряс и по спине поколачивал на виду у прохожих. Самодовольный квахар! Такого наша экономка даже в суп не возьмет, чтобы еду желчью не испортить.

– Сир, что-то не так? – предчувствуя неладное, промямлила торговка.

– На фруктах остаточные следы разрыва. Почти все запятнаны мраком, – лицо его сделалось жестким, требовательным. – Как вы планируете это объяснять, мм?

Он достал из кармана черно-золотую карточку и быстро помахал перед ее носом. Не представляю, как Мариса успела что-то на ней прочитать, но остатки краски резко пропали с ее лица.

– М-мраком? Да как вы это видите? – всплеснула руками простачка.

– Я проницательный, – растекся в жуткой ухмылке хитанец, и даже мне стало не по себе.

Я покосилась на фрукт, все еще зажатый в пальцах… и ошеломленно выронила его на траву. Плохое, плохое яблочко! Если этот квахар неощипанный не шутил, расстройство живота и магрезерва – меньшее, что мне грозило.

Но прилива благодарности не случилось: горло еще саднило, лопатки горели после спасительного шлепка. Не мог он повежливее как-то донести информацию?

– Поставщик сказал, что чистые они, – Мариса виновато повела плечом. – Разрыв дальше был, у другого склада… Мы давно работаем, с чего бы не доверять? Да и как проверить?

– Понятно. И других травите, и сами травитесь, – нахмурился хитанец, проводя ладонью над прилавком. Пальцы его окутывала едва заметная фиолетовая дымка, потрескивающая слабыми разрядами. – Внезапные мигрени, темные пятна в глазах? Обмороки?

– Голова болит третьи сутки, – покорно призналась торговка.

– Тут все загрязнено, – выдал вердикт обладатель черно-золотой визитки. – Уничтожьте. Лучше сожгите.

– Все?! – женщина задохнулась ужасом, вышла из-за прилавка и загородила его собой. – Но сир, я не могу позволить себе сжечь весь товар!

– А травить прохожих, видимо, можете? – с издевкой протянул маг, обходя неказистую фруктовую палатку.

– Разве вы не можете их как-то… очистить, сир? – у нее тряслись пальцы.

У простаков было не так много возможностей зарабатывать в Эррене. И я, хоть сама чуть не отравилась, все равно сочувствовала Марисе. Вряд ли она имела свободные средства на новый товар.

– Я? – поперхнулся маг и демонстративно поправил отворот плаща.

Только сейчас заметила на нем знакомую эмблему. Вот точно такую же видела в кабинете у нашего ректора в рамочке рядом с портретом миловидной белокурой леди. Понятия не имела, кто такая и зачем Керроу ее у себя на стене держал.

– Такие, как вы, все могут, – с благоговением в голосе прошептала Мариса. – Куда уж нам, простакам… Разве много это времени займет, сир? Эта палатка – все, что у меня есть.

– Мое время дорого. И даже несколько минут я предпочту потратить иначе, – фыркнул, брезгливо косясь на зараженные фрукты. – Дайте слово, что все уничтожите, и мы разойдемся. И скажите спасибо, что я не вызвал сюда маг-инспекцию.

– Маг-инспекцию? Она ничего не нарушала! – вспыхнула я сердито. – Сказала же, что не могла проверить…

– И потому продавала непроверенное?

– Я полжизни у нее фрукты покупаю, – заверила мужика. – Всегда вкусные, спелые и без мрака.

– Мне решать, нарушала или не нарушала, – он поморщился неприязненно, едва я сделала шаг к нему.

Отмахнулся, словно я жужжала над ним назойливой анжарской мухой, от которой один шум и никакого проку.

– Но сир! – Мариса вдруг упала на колени и схватила подол его плаща. Просительно скривилась, вымаливая милость.

Грудь запекло. Неприятно было смотреть на чужое унижение и быть бессильным чем-то помочь. Но этот маг... О да, он мог. Размер его магрезерва был явно соизмерим с размером эго.

– Уничтожьте, – сухо бросил хитанец, плотнее запахнул плащ и, развернувшись, стремительно пошел по дорожке к выходу из парка.

Этого я так оставить не могла. Пнув гадкое яблочко, потемневшее в месте укуса, я решительно побежала следом.

Сама не знала, с какой целью догоняю незнакомца. Вряд ли он ко мне прислушается и вернется помогать Марисе. Но хоть выплесну все, что думаю о таких, как он. Я много их повидала, пока мы жили в столице. Да и после, на вечерах маминой памяти.

– И это все, да? Перепугали до смерти невиновную женщину, лишили ее дохода, бросили простачку одну разбираться с мраком… – выкрикивала ему вслед, разъезжаясь ногами на влажной дорожке.

– Дохода ее лишила собственная глупость, – бросил через плечо. – Я не обязан исправлять чужие ошибки.

– Но вы могли помочь! Потратить полчаса вашей никчемной скучной жизни и помочь! – орала в его спину, кривясь от отвращения. В виски все сильнее колотилось привычное «Бам! Бам!», но я пыталась игнорировать боль.

Вот зачем я за ним бегу и только сильнее себя расстраиваю? Такие, как он, никогда не останавливаются. Никогда не сочувствуют чужому горю. Равнодушные, эгоистичные, холодные, как глыбы ташерского льда…

– Мог, – пожал плечом, даже не пытаясь изображать хорошего, но просто очень занятого человека.

– Так сильно спешите, что ли?

– Нет. Не спешу. У меня рейс