— То есть все ради моего блага, — скептически поморщилась я.
— Я оставлю вам визитку, — проигнорировал он сарказм. — Если надумаете что-либо добавить — позвоните.
Они попрощались и вышли. Я глянула на Тахира и, развернувшись, направилась к двери.
— Сюда иди, — вдруг прошелестело тихо сзади. Да так неприятно прошлось по нервам, что меня будто парализовало, хотя я считала себя невосприимчивой к таким требованиям. Но ему это оказалось достаточно. — Что ты творишь? — прорычал он в затылок, бесшумно перетекая от окна ко мне.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурилась я, гневно сопя.
— Зачем ты говоришь им, что я ушел? — вкрадчиво прорычал он мне на ухо.
— А разве им надо врать? — прошептала я.
— Ну ты же врешь…
Я медленно втянула воздух, оборачиваясь.
— Что тебе надо? Ты не давал инструкций, что говорить, а что нет. — Последние слова вышли совсем тихими под его взглядом.
— Я думал, это очевидно. Откажешься от меня — окажешься под ударом.
— Ты первый ушел! — вспылила я.
— А чего ты хочешь? — зарычал вдруг он.
— Я не знаю! — попробовала пихнуть его в грудь, но он и с места не двинулся.
— Если я продолжу, то назад пути не будет. — Он прижал мою ладонь к своей груди и слегка надавил вниз, вынуждая меня влипнуть в него. — Мы — не люди. Я не смогу тебя бросить, развестись, расстаться… Если ты захочешь уйти — я не отпущу.
А я чувствовала его запах и переставала соображать.
— Врач говорит, что мне тоже не сильно хорошо без тебя, — прохрипела я, часто моргая.
— Это пройдет.
— Тахир, — мотнула я головой. — У меня никогда не было мужчины, которого бы мне так хотелось. Я ненавижу мужчин, не запоминаю их имена, они для меня — пустое место. Но ты что-то сделал…
— Я тебя укусил, — цинично отбрил он. — Это просто химия.
— Иди ты к черту! — оттолкнулась я от него и выбежала в коридор.
Внутри все горело от гнева! Я, мать его, впервые призналась мужику, что он мне нужен, а он усмехается! Ублюдок! Чтоб глаза мои его не видели! Зверюга эгоистичная! Перепало на халяву — он воспользовался и бросил!
Я так пыхтела, что даже не слышала, как кто-то шел позади. Но стоило мазнуть ключом по замку, меня схватили за горло и втолкнули в номер. Только стоило дверям закрыться с тихим щелчком, я зарядила Тахиру локтем в грудь. Он выпустил, и я бросилась в гостиную. Но догонять меня никто не спешил. Стукнули туфли о пол, зашелестела одежда…
— Что теперь не так? — усмехнулся он, останавливаясь в полумраке гостиной.
— Я уже передумала, — выпрямилась я у дивана. — Тебе нормально без меня, вон как прытко скачешь! Ты прав. Мне тоже нужно успокоиться и все забыть.
— Поздно. — И он направился медленно ко мне. — Тебя где так драться научили?
— В приюте, — подобралась я, отступая задом к стенке.
— Ты выросла в приюте? — Он стянул с себя рубашку и бросил в кресло. — Интересно. А зовут тебя Марина. Это, кажется, единственное, что было правдой в твоем рассказе.
— Плохой из тебя детектор, — насупилась я, дыша все тяжелее.
Я же хотела, чтобы он вернулся. Но никакого спокойствия не почувствовала. Наоборот.
— Ты по привычке путаешь следы, хотя сама уже не разбираешь дороги.
И это прозвучало так, что захотелось вдруг замереть и заплакать.
— Да, не разбираю! Я знаю только одно: нужно бежать вперед, чтобы не нашли!
— Тебе не нужно больше бежать.
Я думала, стукну его, когда он окажется рядом. Но я только растеклась по стенке перед ним, а он подхватил меня под бедра, вынуждая схватиться за шею, и понес к дивану.
— Я не разрешала себя трогать! — вяло брыкнулась, когда он меня уложил и потянул спортивные штаны с ног.
— Ну, попробуй не разреши, — усмехнулся Тахир и вздернул меня на колени.
Я попробовала. Все, что из этого положения было возможно. Стало только хуже — я оказалась лицом в подушки и с заломленными за спину руками.
Тахир растолкал мои ноги коленом и шлепнул по заднице:
— Недотрога…
— Иди к черту!
— Я только оттуда.
И он вдруг дал свободу и провел пальцами по горящему бедру, едва касаясь.
7
Я замерла от этой неожиданной ласки, вцепившись беспомощно в диван. А Тахир не останавливался — поднялся ладонью к пояснице и двинул вверх, к плечам, наглаживая, как котенка. Когда меж позвонков расцвело легкое касание его губ и закололо от короткой щетины, я снова дернулась.
— Не надо, — потребовала глухо.
— Не надо было в петлю лезть, — отрезал он и подхватил на руки.
У меня дыхание в груди сперло, будто меня сбросили с высоты. Я схватилась за него в страхе, но даже когда он уложил меня на кровать, ощущение полета не прошло. А стоило ему провести губами по коже живота и прикусить немного ниже пупка — меня словно парализовало. Тело будто швырнули в горячую ванную, и согревающая волна поползла по телу, расслабляя. Все мысли о сопротивлении и злости вылетели из головы.
Я запустила пальцы в короткие волосы Тахира и выгнулась. А он навис сверху, вглядываясь мне в глаза и почти осязаемо опаляя своим вниманием. Он еще ничего не сделал, а у меня с губ сорвался униженный стон. Меня будто камнем придавило и раскатало по кровати. Я хватала воздух, пока Тахир еще позволял. А когда он склонился ниже и впился в мой рот своим, я забилась в его руках в страхе задохнуться, сдаться, довериться… Но он не давал ни спуску, ни передышек. Мне казалось, я уже и не дышала вовсе. От его поцелуя кожа взмокла, стало нестерпимо жарко даже в футболке. А он продолжал обжигать. Подбородок вспыхнул от его укусов, а когда очередь дошла до шеи, я сжала ноги, напрягаясь в странном ожидании…
…и вскрикнула, когда он прикусил, казалось бы, заживший шрам.
Мир то ли встал на паузу, то ли закрутился вокруг на скорости — не понять. Я сама притянула Тахира к своим губам и попыталась поцеловать, но вышло неумело, стыдно и нестерпимо пошло. Кажется, он даже замер, чтобы позволить это все… но быстро забрал инициативу, давая понять, что прелюдии кончились. Я всхлипнула, когда он сжал грудь, и вцепилась в его запястья…
— Перестань хватать меня за руки, — прозвучало тихой угрозой.
— Перестань трепаться…
Но Тахир не повелся на провокацию. И вскоре я извивалась, как кошка, едва сдерживаясь, чтобы не умолять трахнуть меня пожестче.
Что со мной?
Что этот мужчина сделал?
А вдруг нет никакого притяжения, и все это — пустая химия, о которой он говорит?
Хотелось собраться, проснуться и крикнуть ему, что меня все это не устраивает… Только кричать он меня заставил совсем другое.
Глаза в глаза, он вынуждал смотреть на него и открывать душу до дна, потому что тело принадлежало ему полностью. Одно движение разделяло нас, но и его не стало с моим вскриком и его очередным убийственным поцелуем. Я сжала ноги на бедрах Тахира, но могла лишь следовать его ритму и желаниям.
Чувствовала себя той, кем намеревалась стать в первую ночь с ним. Хотя вряд ли падших женщин так ласкают. Но все равно хотелось плакать. От обиды, растерянности, наслаждения и беспомощности перед Тахиром. Он слишком хорошо знал, как нужно обращаться с женщиной в постели. Не нужно быть опытной, чтобы это понимать. Я металась в агонии между его лаской и жесткостью, когда он вздергивал на колени и заставлял мое тело вибрировать от его сильных движений. Падала без сил, когда он давал передышку, остужая горящие бедра, увлажняя кожу языком и позволяя легкому сквозняку из окна следовать за его руками…
Я потеряла счет оргазмам и, кажется, сразу же отрубилась, когда он оставил меня в покое…
* * *
8
* * *
Марина отключилась сразу. А я лежал, оглушенный собственным голодом и желанием этот голод хоть немного ослабить. Тащить ее в душ было бы жестоко, но она пахла так, что голова снова начала проваливаться в туман.
