Если бы не пропавший медальон, может быть, мы смогли бы как-то поговорить?
Но на мой вопрос лиса покачала головой.
- Ты пойдешь со мной? Будешь жить с нами? Нет? – я огорчилась, когда она печально вздохнула. – Не хочешь? Или не можешь? Ну да, конечно, ты должна вернуться к своей хозяйке, в лес. Но как? Снова поплывешь? Или побежишь к другому мосту? Там тебя кто-нибудь увидит и наверняка захочет поймать.
Лиса завертелась у меня на руках, и я отпустила ее. И что-то вдруг произошло.
По ее спине побежали язычки пламени, которые становились все больше, а потом отделились от нее. Лиса недовольно заворчала, отпрыгнула от меня, сердито ощерившись, а огонь, повисший в воздухе, принял очертания человеческой фигуры – женской.
Это и правда была она – моя сестра, подручная огненной ведьмы!
- Если б ты знала, как я по тебе скучаю, - сказала я. – Поговори со мной. Ведь ты же можешь? Та, которая забрала тебя, говорила с нашими родителями.
Но она, как и лиса, лишь покачала головой и коснулась рукой своей груди – там, где я носила золотой цветок.
- Медальон? – по спине пробежала ледяная дрожь. – Если бы он остался у меня, мы могли бы разговаривать?
Она не кивнула и не покачала головой, только золотые искры взметнулись над языками пламени, потянувшимися к высокому дереву рядом с мостом. Его ствол у самого корня словно опоясало огненной петлей. Глаза заслезились от едкого дыма, запершило в горле. Дерево рухнуло, как подкошенное, прямо на мост. Одна из опор обрушилась под его тяжестью, но вершина легла на оставшиеся доски. Пламя свернулось, пробежало язычками по спине лисы и исчезло, а та снова подошла ко мне и потерлась о ноги.
Вот оно что!
Огненная сущность входит в лисье тело и так может находиться рядом со мной. Хоть она и не вредит лисе, но, возможно, была бы опасна для меня: я чувствовала исходящий от нее жар.
Я присела перед ней на корточки, она лизнула меня в щеку и побежала к дереву. Ловко вскочила на ствол и пошла над водой, осторожно переступая лапами.
- Подожди, - опомнилась я, и лиса остановилась. – Мы увидимся еще? Приходи завтра в это же время к мосту. Я скажу родителям, что хочу снова навестить тетю, она болеет. Поеду верхом, через другой мост. И потом сюда. С той стороны. Придешь?
Она согласно тявкнула, вильнув хвостом, перебралась на берег и скрылась за деревьями.
Налетел ветер, и я задрожала так, что застучали зубы. До дома было недалеко, но каждый шаг давался с трудом, словно тащила на спине огромную вязанку дров. В башмаках хлюпала вода, мокрое платье липло к ногам. Дрожь становилась все сильнее, бросало то в жар, то в холод. На улицах Неглиса встречные смотрели на меня с удивлением, но мне было все равно. Хотелось поскорее добраться домой, переодеться в сухое и выпить чего-нибудь горячего.
- Что случилось, Крис? – всплеснула руками мама, когда я вошла в дом.
- Упала в воду, - язык еле шевелился, перед глазами все плыло. – Можно я лягу?
- Да ты горишь! – донеслось откуда-то с другого конца света…
***
Сколько времени я провела между жизнью и смертью, балансируя на тонкой грани? Потом мама сказала, что больше недели. Приходила ненадолго в себя и снова ныряла в черноту – совсем как в реке, когда та затягивала меня в омут.
- Ты помнишь, как пришла домой? – спросила мама, когда я наконец очнулась.
Мне все еще было плохо. Словно несло по бурным волнам, а стоило перевести взгляд с одного предмета на другой, начинала кружиться голова. От слабости то и дело накатывала дурнота, язык едва шевелился, даже короткие слова давались с трудом.
- Да, - ответила я. – Но больше ничего.
- Ты потеряла сознание, едва вошла. Только успела сказать, что упала в воду.
- Я пошла лесной дорогой. Обратно. Река снесла мост. Я чуть не утонула. Кто-то спас меня. Не знаю кто. Вытащил на берег и ускакал. Верхом.
- Ты бредила, Крис. Звала лису. И еще несколько раз повторила одно и то же имя. Эстель. Откуда ты его знаешь?
- Никогда не слышала.
- Так мы с отцом хотели назвать твою сестру. Если бы она осталась с нами.
- Вот как… - рука сама собой потянулась к медальону, и тут же я вспомнила, что он пропал. – Мама, я потеряла медальон. Наверно, цепочка порвалась, когда я упала в реку. Или когда тот мужчина тащил меня из воды.
- Это плохо, - она нахмурилась. – Ведьма сказала, что ты всегда должна носить его.
- Я хочу тебе рассказать… - решилась я. - Ты говоришь, я звала лису?
Этот рассказ лишил меня последних сил, словно какая-то тяжелая работа. Откинувшись на подушки, я закрыла глаза и подумала, что сестра не дождалась меня и, наверно, больше уже не придет. Эстель? Откуда я могла знать это имя? Может быть, когда-то услышала от родителей и запомнила?
- Значит, ты думаешь, это была она? – мама сжала мою руку.
- Не думаю. Знаю, - поправила я. – Ведь не померещился же мне огонь, который вышел из лисицы и свалил дерево. Если бы не она, я бы утонула. Не побоялась, привела кого-то на помощь, хотя ее могли поймать или убить. Или не могли? Если в ней огонь, это точно не обычная лисица. Но хуже всего то, что я обещала прийти на следующий день туда же. Чтобы мы снова встретились. Она, наверно, подумала, что я не захотела. И где я теперь буду ее искать?
- Боюсь, тебе еще долго придется лежать в постели, - она погладила меня по голове, и я заметила, как блестят от близких слез ее глаза. – Я даже не знаю, что сказать, Крис. Может, это хорошо, что ты встретила сестру. А может, и нет. Но сейчас тебе лучше не думать об этом. Если будешь так волноваться, еще не скоро поправишься.
Поцеловав меня, мама вышла, плотно прикрыв дверь. Я не сомневалась, что она непременно расскажет обо всем отцу.
Не думать? Если бы я могла! Стоило мне закрыть глаза, и все оживало: мокрая, остро пахнущая лесным зверем лисица у меня на руках, языки пламени над нею, огненная фигура в воздухе…
Отец пришел ближе к вечеру. Он ничего не спрашивал, но по его лицу я поняла: уже все знает.
- Ну как ты, Крис? – голос звучал ласково и обеспокоенно, но в глазах плескалась тоска.
- Немного лучше. Скоро я поправлюсь?
- Не знаю, - вздохнул он. – Не думаю, что скоро. Мы с матерью боялись, что потеряем тебя… еще и тебя.
- Мы живы. Обе. И я с вами.
Глупо было ревновать, но в этот момент я поняла: боль оттого, что Эстель не с ними, для них сильнее радости. И что мне придется жить с этим. Наверно, это всегда так: то, что у тебя отняли, имеет большую цену, чем то, что осталось.
Ночью я лежала в полудреме, перебирая свои мысли и глядя на едва тлеющий огонь в камине. Внезапно над золой поднялись красные языки огня – как над спиной лисицы. Они становились все больше, пока не слились в женскую фигуру, вышедшую из камина и повисшую над полом.
- Эстель? – прошептала я, пытаясь приподняться. – Ты пришла?
- Я не Эстель, - это был не человеческий голос, а что-то вроде треска поленьев в огне, но я понимала каждое слово. – Ей еще не дано вот так приходить к людям и разговаривать с ними. Но она просила узнать, что с тобой случилось.
- Я больна, - в горле пересохло так, словно ведьмин огонь вытянул из него всю влагу. – Она ждала меня?
- Да. Несколько дней. И очень беспокоилась за тебя.
- Скажи, Эстель смогла бы снова стать человеком? Я понимаю, наши родители отдали ее тебе, но… она нужна нам.
- Нет, - словно зашипела попавшая в огонь сырая кора. – Но вы можете видеться, я не запрещаю. Когда-нибудь вы даже сможете поговорить… когда она займет мое место и получит всю силу лесного огня.
- Медальон пропал, - вздохнула я. – Наверно, утонул в реке.
- Я знаю, - пламя на мгновение стало темным, но тут же снова вспыхнуло ярче. – Не беспокойся, он нужен был лишь для того, чтобы вы узнали друг друга.
- Но как мы встретимся? В этот раз все произошло случайно.
- Случайно? – к потолку взметнулся сноп искр. – На самом деле случайностей не бывает. Вы увидитесь снова, когда придет время.
