- Да. похожа. Очень! И именно поэтому мертва!
- Марта... - прошептала она. - Марта, ты помнишь, как умерла?
- Девица погрустнела, сложила перед собой руки, словно служанка, которую отчитывают за провинность, и кивнула.
- Помню, миледи, как тут забудешь... Вчера вечером, как стемнело, я в салон спустилась, а там гость. Один всего Я его раньше никогда не видела, но все одно признала. У нас, конечно, гостей узнавать не принято, но матушка
- Элегия всем девочкам, которые у дверей встречают, самых знатных господ в Дорвенне выучить велела. А то как понять, кого именно не узнаешь? Вот нам потихоньку и шепнули, кто пожаловал. Лорд Бастельеро это был, не сомневайтесь, миледи. Волосы черные, что смола, глаза синие, сам тоже весь в черном, как будто и не праздник, а траур. Меня увидел и сразу подошел. Я еще подумала - может, у него причуда какая особая, если впервые к нам...
- Причуда, — повторила Айлин и передернулась.
- Вот уж действительно - причуда. И какая особая!
- Марта снова ойкнула и прикрыла рот ладонью.
- Простите, миледи! Все время у меня язык впереди мыслей бежит! Не надо вам знать, какие они бывают, причуды у лордов! И я про это ни слова не скажу, что хотите со мной делайте... Ну вот, как он меня за руку ззял, так мы ко мне в комнату поднялись. Я все сделала, как положено! Улыбалась, раздеваться начала... Простите, миледи, вы сами спросили... А прическу разобрать не успела. Милорд моей шпилькой укололся, вот и разозлился, должно быть... Я даже понять не успела ничего, только услышала, как шея хрустнула — и все.
- Она сокрушенно развела руками, вздохнула и простодушно добавила:
- Жалко... На меня ведь, миледи, ни один гость ни разочка не пожаловался. Даже подарки дарили! Матушка Элегия подарки нам оставляла, ничего сверх платы не брала. Девочки-то их тратили, а я копила У меня младших сестер трое, с теткой в деревне живут, а родители от лихорадки померли три года назад еще, зимой. Вот я половину заработка им отправляла, говорила, что на швею в городе выучилась. Да я бы и выучилась, только денег бы скопила на гильдейский взнос! Матушка Элетя меня бы отпустила, она обещала! А если б не вышло, то и назад бы приняла...
- Я... пошлю твоим сестрам денег, которых хватит на приданое. - прошептала Айлин. - Обязательно пошлю. Есть ли у тебя еще какое-то желание, которое облегчит твою душу?
- Марта улыбнулась. Улыбнулась ясной и солнечной улыбкой!
- Миледи такая добрая! Теперь и правда на душе спокойно стало. А желание у меня есть... Я, миледи, все думала - вот в гильдию вступлю, выучусь, стану мастерицей. Уважать все станут! И вот тогда куплю я себе платье, как у настоящей дамы. Голубое и с кружевами, как облачко. Чтоб не такое, как у нас было велено для гостей носить, а длинное! И чтобы все прикрыто, как у порядочной дамы, и лиф, и запястья, и даже туфельки! Чтобы люди смотрели, и никто не припомнил, кем я была! Не получилось вот... Но если б меня в таком платье хоть похоронили, как честную, больше ничего и не надо. Миледи? Да что ж это, никак вы плачете?
- Нет. - едва вытолкнула Айлин, изо всех сил стараясь не разрыдаться. Видит Претемная. эта Марта — сущий ребенок! Ее убили, а она просит некромантку не о мести, а о красивом платье! Да кем же нужно быть, чтобы поднять руку на такое безобидное создание?! - Я... у тебя будет, обещаю, будет самое красивое платье. Голубое, как у настоящей дамы... Даю слово!
- Спасибо, миледи! — опять просияла Марта улыбкой и присела в реверансе. - Дай зам Благие счастья!
- И медленно растворилась, превратившись опять в облачко, потом - в серебристую дымку над ковром, а потом и вовсе исчезнув.
- Айлин... - тихо сказал Кармель и шагнул к ней. но Айлин его уже не слышала.
- Она все-таки разрыдалась, понимая, что ничего уже не исправить. Не вернуть жизнь этой милой девушке, такой доброй и чистой, несмотря на гнусное ремесло, любящей сестер и не способной держать зла даже на своего убийцу...
- Как он мог7! - повторяла она сквозь рыдания. - Как он мог?!
- Оказавшись рядом, Кармель сгреб ее в объятия, и Айлин уткнулась в широкую грудь, спрятав на ней лицо. Разумник молча гладил ее по голове и спине, дожидаясь, пока Айлин вволю наплачется, а потом так же тихо заговорил:
- Когда-то я поклялся принять любой ваш выбор относительно замужества и собственной жизни, помните? И сказал, что нарушу это слово только в том случае, если вам будет грозить опасность. Увы. это время
- настало. Здесь вам ничто не угрожает, на доме стоит защита не хуже, чем на любом особняке Трех Дюжин, слуги будут преданы вам так же. как мне. то есть полностью. Я сам готов защищать вас любой ценой и никогда не попрошу ни о чем. что будет противно вашей чести или желаниям Айлин, я обещаю, что вы покинете этот дом в любой момент, когда только захотите, но сейчас позвольте мне позаботиться о вас.
- Всхлипнув. Айлин кивнула и еще плотнее прижалась к нему, чувствуя себя окутанной теплом и надежностью, которыми веяло от Кармеля. Сейчас она не могла думать ни о чем, кроме того, что наконец она свободна. Свободна от самой себя, от тех обещаний, которые давала у алтаря человеку, которого искренне клялась почитать как мужа и отца своего ребенка. Он сам разорвал эту связь, и Айлин было больно и легко одновременно, словно все это время у нее в душе созревал огромный нарыв, а теперь он лопнул, и мучительное ожидание сменилось болезненным, но таким нужным очищением.
- - Все будет хорошо, моя дорогая. - сказал Кармель. обнимая ее и укачивая, слоено ребенка. - Теперь все будет хорошо. Вы справитесь с этой бедой и научитесь жить заново У вас есть сын, друзья и подруги, есть я... А сейчас отдыхайте. Не нужно ни о чем тревожиться, позвольте себе просто отдохнуть и набраться сил. Когда проснетесь, моя экономка Амина поможет вам освоиться в этом доме. Можете ей доверять... Я вернусь вечером и расскажу вам все, что смогу узнать об этом нападении. А теперь спите... И проснитесь полной сил...
- Его голос уплывал куда-то вдаль, и Айлин зевнула, вдруг ощутив, как же ей и правда хочется спать. И как хорошо позволить себе расслабиться, довериться, принять заботу и защиту... Она еще успела почувствовать, как ее бережно укладывают на кровать, укрывают легким одеялом и гладят по голове, потом услышала шаги Кармеля, закрывшуюся дверь - и уснула.
- Глава 2. Необходимые меры
-
- Что случилось?! - Аластор, при появлении Лучано вскочивший из кресла, окинул его быстрым взглядом и выдохнул: - Айлин! Ты в порядке, значит, что-то с ней?
- С ней, - кивнул Лучано и виновато добавил: - Пока не знаю. Но будь это... поистине серьезно, - он вовремя проглотил слово «страшно» - мы бы почувствовали, верно?
- Лично мне и этого хватило, - хмуро огрызнулся Аластор и снова сел. Потер ладонями лицо и признался: - Я чуть с ума не сошел! Ты слышал крики? А еще был запах... Что это за дрянь? Что происходит и где Айлин?!
- Альс... — Лучано подошел и сел на ковер прямо перед креслом Аластора. Вздохнул и принялся говорить: - Когда я почуял, что с нашей синьориной беда, рядом был грандсиньор Дункан Он открыл портал и ушел. Я думаю, что к ней. Не спрашивай, как это возможно, я не маг, я сам не знаю. Но грандсиньору можно доверять - он ради Айлин уже однажды сунулся в пасть к барготу. Уверен - сунется снова, если это понадобится. А как только мы узнаем, в чем дело, придем на помощь...
- Хватит меня успокаивать. - буркнул Аластор. - Я не собираюсь впадать в бешенство. Во всяком случае - прямо сейчас. Чтобы кидаться на кого-то с кулаками и секирой, надо сначала точно выяснить - на кого! А вот потом...
- Он сжал кулаки и глянул на них с недоброй мечтательностью. Лучано заставил себя улыбнуться:
- Очень мудро. Альс. И мы обязательно выясним, кого следует убить за это утро. Грандсиньор Аранвен уже вернулся?
- Ангус? — Аластор посмотрел с удивлением, и Лучано поправился:
