Я оказалась на своём дне рождении! И присутствовала простым наблюдателем. Махнув рукой по пробегающей мимо девочке моя рука прошла сквозь неё.
Счастье, смех, музыка, поздравления…всё в мгновение затихает, когда именинницу, упавшую на пол, охватывает волна судорог. Виденье прерывается и вот бабочка и мама стоят в коридоре больницы и смотрят через окно на девочку, обвешанную всевозможными датчиками.
Виденье вновь прерывается, чтобы показать другой сюжет: Мама стоит и машет бабушке и моей маленькой копии на прощанье рукой, когда они шли на посадку в самолёт. Вот, вернувшись домой, мама плачет, решает дела, торопится, спешит…
Вот, сидя на лавочке, она читает документы, её руки подрагивают и, слёзы льются огромными каплями, оставляя следы на бумаге.
Подойдя к иллюзии, я прочитала надпись, после которой я не могла оторваться от бумажки…в результате обследования трата — тата — консилиум врачей, состоящих, из — …бла…бла… — сообщает вам, что лечение не даёт эффективности, скорость поражения головного мозга… не операбельна… три месяца максимум, но летальный исход возможен в любое мгновение… — я читала урывками, поскольку иллюзия мамы дёргала бумажки, которые падали на землю и она снова брала их в руки, листая их и перечитывая.
Картинка смазалась, я оказалась в квартире, которую мы снимали раньше, я узнала её. Вот иллюзия мамы чертит что — то на полу, обмакивая палец в ранке на руке. Что происходило дальше повергло меня в шок: перед мамой появилось чудовище. Даже в иллюзии он выглядел пугающе, что чувствовала мама при этом я даже, подумать боюсь.
Картинка растворилась и спешила показать мне другое: Мама и чудище стоят в палате у девочки и чудовище, махнув лапой, что — то прошептал, после этого исчез…
Дальше воспоминания шли очень быстро: празднование моего совершеннолетия, ужин, мама идёт в свою комнату, я последовав за ней, раскрыла рот от удивления, когда мама, сказав, что отдаёт свою душу, оказалась в капсуле, которую подхватила тень.
Вот мама очнулась в аду в теле Лолли, её удивление, что она жива — глядя на себя в зеркало, обучение, первый оборот в демоницу, первый выход на бал, все её приключения и злоключения здесь уже Лоллианы промелькнули передо мной… бедная мама…на что она пошла, чтобы спасти меня…а я? Воспоминания оборвались на том моменте, когда мама, похоронив бабулечку, вернулась со мной в Ад.
Раскрыв глаза, я пыталась выразить все свои мысли, но не могла правильно их озвучить.
— Пока не говори ничего, осмысли всё. Я всё так же прошу дать нам с тобой шанс подружиться. Я понимаю — это тело не воспринимаешь как свою мать, но позволь просто присутствовать в твоей жизни, — Лоллиана говорила, а на мои глаза наворачивались слёзы.
— Я-я-я… ком в горле мешал мне говорить…. Спасибо за всё… Я бы не смогла так, прости меня, — подойдя к Лоллиане, я бухнулась к ней раскрытые объятья для меня, — я попытаюсь привыкнуть, что там — ткнув Лоллиану в грудь — живёт моя мамулечка. и сбегать я никуда не буду.
— Спасибо, солнышко за понимание, — чмокнув меня в лоб, как в детстве Лоллиана подошла к двери. Сделав пасс рукой, после которого паутинка исчезла, она проговорила: — Охранка нам уже не нужна. Саш, я хочу тебя познакомить с моими любимыми мужчинами — мужем и сыновьями, и я надеюсь, что со временем ты начнёшь нас воспринимать как свою семью.
— Я постараюсь. Постараюсь принять жизнь здесь и перемены, произошедшие со мной и тобой, — ответила и в сердце начало разливаться тепло, наверное, воспоминание Лолли на меня так подействовали, что слеза от сентиментальности скатилась по моей щеке.
— Я очень рада, пойдём?! — Лолли протянула мне руку, призывая пойти на выход к двери.
— Пойдём, — подав руку в ответ, я двинулась в сторону выхода.
Выходя из комнаты, я вертела головой как болванчик, мне было интересно, как был обставлен дом — в том же ли стиле, что и моя комната? Ну вот, комнату, которую считала темницей назвала своей комнатой… как быстро меняются определения.
Нескончаемые коридоры, как они в них не путаются? И если у мужа Лолли такой дом, то дворец у императора наверно просто огромен! Лоллиана завела меня в комнату очень похожую на гостиную, и я отчасти была права — это была детская, которую переделали из гостевой комнаты.
— Знакомься — это Карииш, а это Шихран — твои младшие братья, — взяв из рук нянечек одного из них, Лолли уселась на кресло, стоящее неподалёку.
— Как ты их различаешь? Они же совершенно одинаковые, — воскликнула я, и подойдя к другому малышу, взяла его на руки. — Какие они хорошенькие, так пахнут…детством…
— Карииш на целых две минуты старше своего брата и на правах старшего требует гораздо больше внимания. Смотри! Видишь как он хмурится? Вырастит серьёзным мужчиной. А Шихран чаще сопит носиком, если хочет привлечь внимание.
В комнату вошёл Абигор, и подойдя к жене, поцеловал в щёчку, не стесняясь меня, а затем обратил своё внимание на старшего отпрыска, который пил молочко с груди Лоллианы.
Я же не знала, куда приткнуть свой взгляд, потому что не знала правила: я должна его поприветствовать или он меня. И ещё я чувствовала себя так, словно подглядывала за чужой жизнью. И поэтому я отвела глаза и старалась смотреть на младшего братика у меня в руках.
Мои мысли были прерваны голосом Абигора:
— Кишма, познакомишь меня со старшей дочерью?
Кишма? Серьёзно? Я густо покраснела от интимности их разговора, стало совсем неловко. А потом до меня дошёл смысл его вопроса и я с удивлением уставилась на него.
Он назвал меня старшей дочерью.
Отца у меня никогда не было и сколько я не поднимала вопрос о том, кто он, мама каждый раз выдумывала что — то новенькое. То он был лётчиком, то аквалангистом, то вообще парашютистом…правды я так и не узнала. Как это — когда у тебя есть папа — я тоже не знала. И вот теперь посторонний мужчина готов назвать меня своей дочерью…
— Абигор, знакомься — леди Александра, дочь знакомься — герцог Абигор Люциуфус.
— Герцог? — моему удивлению не было предела, — Это значит теперь я дочь герцогов? Прям как в средневековье!
— Ты не сказала? — спросил Абигор, глядя на жену, и в свою очередь, Лолли отрицательно покачала головой.
— Леди Александра, я хочу, чтобы вы стали частью нашей семьи, и на правах хозяина дома прошу войти в наш род. Подождав когда я подумаю, он продолжил: — Так каков ваш ответ?
— Я согласна, — я была растрогана и практически пускала слёзы счастья, что нужно делать?
Абигор достал из кармана брюк нечто похожее на кулон — маленькое, круглое и на нём мелким шрифтом было написано что — то на непонятном мне языке.
— Это родовой артефакт, соединяющий родственников одного рода. И мне нужна будет капля твоей крови.
Я протянула руку, взяв которую Абигор уколол мой палец и направил руку над артефактом. Он ждал, пока капля крови, медленно сбегая от ранки, сама упала вниз, окропив артефакт. И в этот момент произнёс:
— Я Абигор Люциуфус принимаю леди Александру в род старшей дочерью.
После его слов с артефакта словно слетела пыль, которая покружив, улеглась мне на левое запястье.
— Ай, — не удержалась я от вскрика, поскольку почувствовала жжение в том месте, куда попала эта пыль. — Что это? — не удержалась я от вопроса.
— Потерпи, сейчас всё увидишь, — подойдя, Лоллиана обняла меня, — вот смотри — указала она на мою руку.
На моей руке красовалась татуировка чёрного единорога с крыльями, которая привлекла меня тем, что единорог, встав на дыбы, хлопал крыльями. Покрасовавшись, он замер, став обычной татуировкой.
— Родовой знак Люциуфус. Поздравляю, с этой минуты ты официально наша дочь.
Вот так в моей жизни появилась мама-Лолли и папа-Абигор. Либо я звала их с приставкой либо просто по имени. Просто мамой и папой я не могла себя заставить произнести, словно спотыкаясь обо что — то.
Хоть я и понимала, что это моя мама внутри Лолли, но мне казалось, что, признав окончательно её мамой, я предам светлую память той мамы, которая была на земле. В общем, до конца я в своих ощущениях и тараканах не разобралась.
