попросить о помощи в учебе, — Гройстенгер оперся руками о столешницу по обеим сторонам от меня.
— Но вы мне в них отказали, ничего страшного, я умею принимать поражения, — пробормотала я, нервно облизнув губы. — А давайте… Давайте забудем обо всем, что тут сейчас происходило? — с надеждой в голосе и с невинной улыбочкой предложила я. — Я… Просто отчаянно искала помощи в медитативных практиках и слегка перестаралась в поисках, да!
Красиво захлопала глазками, активно изображая дурочку, а сама при этом лихорадочно перебирала в голове варианты спасения из создавшейся безвыходной ситуации.
Интересно, а моих родственных связей хватит, чтобы как-то спасти меня то ли от плахи, то ли от рабства? Судя по раскрывшейся ауре профессора Гройстенгера, он был из знатного рода, но моя родня тоже не лыком шита…
— О, я настоящий мастер медитаций, — сладко пропел Эндрю, склонясь ко мне опасно ниже. — Я передумал: я с удовольствием помогу тебе с индивидуальными занятиями. Такая прекрасная порочная девушка заслуживает самых лучших моих индивидуальных тренировок и самого пристального внимания.
Сказано всё это было тоном «заслуживает самой жёсткой порки, но нам обоим понравится», честное слово.
Лицо Эндрю было совсем близко, я чувствовала на себе его горячее дыхание. И сама дышала через раз, не в силах оторвать взгляда от огненных немигающих глаз.
— Я не порочная, — прошептала я. — Обычная студентка…
— Да-а-а? А твой внешний вид говорит совсем об обратном. И вызывает строго определенные желания.
— К-какие? — зачем-то спросила я.
Видимо, мозг мой в этот момент уже совсем плохо соображал, потому что ответ и так был очевиден. И этот самый твердый «ответ» сейчас недвусмысленно упирался мне в бедро, демонстрируя желание Гройстенгера. Большой твердый ответ, черт побери!
Глаза профессора блеснули алыми искорками, и теперь уже я ощутила на себе влияние чар инкуба. Невидимые щупальца ментальных чар поползли в мою голову, не способные лишить меня воли, но удерживающие меня в легком оцепенении, пока горячие ладони Эндрю заскользили по моим бедрам и выше.
Эндрю лукаво улыбнулся и уверенно провел ладонью по моей груди, задержавшись кончиками пальцев на горошине соска, вмиг ставшего твердым.
Бюстгальтера на мне не было, и это прикосновение через блузку ощущалось необычайно остро.
— Так что же мне с тобой делать, Розана? — глубоким голосом произнес Эндрю. — Ты ведь знаешь, чем тебе грозит посягательство на верховного инкуба, не так ли? Вижу по твоим глазам, что прекрасно знаешь. Твоя жизнь сейчас находится в моих руках… Будешь вести себя хорошо, а, Розана?
С моих губ слетел совсем не тихий стон, когда Эндрю через тонкую ткань сжал двумя пальцами сосок, подергивая его ритмичными движениями и не сводя с меня глаз.
Приятно, черт возьми… чертовски приятно. Приятно настолько, что становится плевать на всё — просто хочется жаркого продолжения.
Я прикрыла глаза, будучи не в состоянии больше смотреть в огненные глаза Эндрю. Закусила нижнюю губу, пытаясь справиться с желанием наброситься на профессора прямо здесь и сейчас.
Сознание медленно начало уплывать, и я невольно качнула бедрами вперед, сильнее вжимаясь в Гройстенгера. Тот шумно втянул носом воздух, его ладонь на моем бедре сжалась крепче.
— А ты… горячая девушка, Розана. И чем больше на тебя смотрю… тем больше тебя хочу, — произнес он мне на ушко таким горячим шепотом, что у меня мурашки по коже побежали, и я снова не сдержала тихого стона. — К тому же, я прекрасно чую, что ты не невинна…
Тут с моих губ невольно слетел тихий смешок.
Да уж, невинные суккубы в моем возрасте — это совершенно невозможное событие. В нас рано пробуждается внутренний огонь, и просится наружу он с такой неистовостью, что сопротивляться этому — смерти подобно. Часто — в прямом смысле того слова.
Суккубы питаются сексуальной энергетикой, и для продуктивных занятий магией нам в том числе необходимы и интимные «занятия». Иначе внутренний огонь в какой-то момент начнет пожирать изнутри.
— …поэтому… есть ли смысл держать себя в руках, когда такая прекрасная роза сама пришла в мои руки? — закончил Эндрю совсем тихим голосом.
Он провел носом по моей щеке, словно бы обнюхивая меня, подобно хищнику. Наверняка наслаждаясь вкусным ароматом моей магии суккуба.
А она была вкусная, о да. Сексуальная энергетика суккубов вообще всегда чертовски привлекательна для противоположного пола, а уж если перестать ее сдерживать…
Когда мягкие губы Эндрю накрыли мои, я даже не пыталась сопротивляться. Не могла, да и не хотела, зато страстно желала попробовать этого мужчину на вкус. Сущность суккуба во мне прямо-таки вопила об этом желании и тянулась навстречу Эндрю с невероятной силой.
Ох-х-х, какой это был поцелуй! Медленный, вдумчивый, я бы сказала. Головокружительно чувственный. Совершенно невозможно было сопротивляться этим настойчивым губам и горячему языку, умело сводящему меня с ума.
На задворках плавящегося сознания промелькнула мысль, что я вовсе не против оказаться в рабстве этого мужчины, если он будет почаще целовать меня так… И не только целовать… И…
Когда ладонь Гройстенгера скользнула под мою рубашку и накрыла грудь легкими дразнящими прикосновениями, я плюнула на попытки держать себя в руках и сама притянула к себе Эндрю ближе. Зарывалась пальцами в его шелковистые волосы, притягивала к себе за затылок и целовала, целовала с таким упоением, что дух захватывало. Не помню, когда я в последний раз вообще получала настолько большое удовольствие от поцелуев? А их в моей жизни было ох как немало. Но такой бури эмоций я не могла даже вспомнить.
Блузка начала сползать с плеча, но я даже не дернулась ее поправлять.
Ай, черт с вами, профессор! Делайте со мной что хотите, только не останавливайтесь…
— Почему меня так тянет к тебе? — с полустоном спросил Эндрю, на мгновенье оторвавшись от моих губ и глядя на меня затуманенным взглядом. — Это не твои чары… Это что-то другое… Совершенно невозможно сопротивляться…
А ведь правда, меня тоже крыло подозрительно странными эмоциями, отличающимися от обычных чар инкуба. По телу разливалось тепло, даже нет — жар, кипяток, который концентрировался в точке солнечного сплетения и грозился скоро выплеснуться… во что-то. Что-то непонятное, но явно очень мощное.
Только я открыла рот, чтобы что-то ехидное ответить, как дверь в кабинет профессора начала медленно открываться, и кто-то шагнул в помещение со словами:
— Профессор Гройстенгер, я хотела бы поговорить с вами насчет…
Благо этот некто заходил в кабинет неспешно, да и дверь в кабинет открывалась так, что с порога
