с вами? С пятью здоровенными мужчинами? Ты же знаешь, как я не люблю физическое насилие, Огненный, ты же знаешь, что я делаю...
— Знаю! Но она сопротивлялась, выбора у меня не было. Иначе почему бы я ее ударил? Просто так?
— Не скажешь, иномиряночка, почему этот человек тебя ударил? — спросил у меня аристократ, улыбнувшись.
— Вот именно, скажи! — рявкнул Огненный в мою сторону.
О, это он, конечно, зря.
Глава 2.2
— Не знаю, — искренне ответила я, состроив жалобное лицо.
Откуда я знала, за что этот Огненный меня стукнул? За то, что химера его людей покоцала? За то, что я сама горшком одного едва не прибила? Или за то, что я выводила его из себя просто своим фактом существования? Чужая душа — потемки.
— Вот видишь, Огненный, она не знает, — ласково пропел аристократ.
— Ты!.. — зашипел Огненный и двинулся в мою сторону.
Два шага — и маг замер.
— Я смотрю, ты воспринимаешь мои слова как пустой звук, Огненный, да? Или мне показалось? — тихо, очень-очень тихо спросил аристократ.
У меня аж мурашки от его тона побежали. Нет, Дитрих иногда говорил так, что слова этого аристократа по сравнению с его могли показаться доброй детской сказкой. Однако я точно знала, что Дитрих может угрожать всем, кроме своих близких.
— Вам показалось, — покорно согласился Огненный.
— О, значит, теперь мне что-то лишнее чудится? Кажется что-то не то? — продолжил издеваться над Огненным аристократ.
Показательная словесная порка. Вот как это называется. И самым унизительным для Огненного было то, что господин аристократ выполнял ее при нас — тех, кого воспринимали даже не как людей, а как ценный товар.
— Я ошибся, господин. Простите.
— Так зачем ты такую ценность попортил? — спросил аристократ, кивая в мою сторону. — А нет. Спрошу я это у ценности. Милая, скажи, ты сопротивлялась?
Соврать? Сказать, что покорно пошла за ними, потому что испугалась? Это было бы лучшим вариантом. Но прежде, чем я успела вымолвить хоть слово, бедро обожгло холодом. Карман, а в кармане — химера! Меня о чем-то предупреждают? Молчать, не говорить, не врать?
Стоило мне подумать, что врать нельзя, как возле ноги мигом потемнело. Почему? Размышлять было некогда — аристократ смотрел на меня внимательно и с добренькой улыбкой, от которой было немного тошно.
— Я... да, простите, — пробормотала я робко.
— Почему? — еще более ласково спросил аристократ. Настолько нежно, что будь я единорогом, то меня бы точно стошнило радугой.
— Потому что я не хотела... — начала я и заплакала.
Потому что я не хотела идти с похитителями, потому что хотела обратно к Дитриху в поместье, потому что... Да много почему! Но озвучивать я это не стану. Девушка в слезах, которая чего-то там не хотела... Пусть кое-кто додумывает сам, а я пока поплачу. И посильнее. Вышло это у меня без труда — нервы были на пределе, да и ситуация, в которой я оказалась, весьма располагала. Одно дело сталкиваться с неприятностями, когда ты в родном поместье и под защитой Дитриха или кого-то из знакомых, а в чужом доме с непонятыми людьми, которые тебя даже за полноценного человека не считают, потому что иномирянка — совершенно другое.
— Чего ты не хотела? — продолжал допытываться аристократ.
— Я не хотела, чтобы он... они... — на этом моменте я снова прервалась и продолжила плакать, причем так сильно, что даже икать начала.
Ну а что? Себя было до боли жалко, Даниэля жалко, еще и щека болела.
— Что за концерт тут... — наконец-то вмешался ошеломленный происходящим Огненный.
— Вот я тоже хочу спросить, что ты там устроил! — рявкнул аристократ. — Я не ясно говорил про иномирянок? Не бить, не трогать, не прикасаться, даже голоса на них не повышать! И не говори, что она — врет!
На последних словах аристократ вытащил из кармана круглый увесистый шар, сияющий ровным белым цветом и со всей силы швырнул в Огненного. Тот успел уклониться, однако осколки разлетелись и поцарапали ему лицо.
— Ни разу за все время шар не нагрелся. Она ни в чем не соврала.
— Проверьте меня на ложь, я докажу, что ничего не делал!
— Я бы, конечно, проверил, но только единственный шарик разлетелся, — ухмыльнулся аристократ. — Что же нам теперь с тобой сделать, а?
Огненный побледнел, я даже сквозь пелену слез это заметила. Он же при ребенке убивать его не станет, надеюсь?
А нет, не стал, всего лишь вмазал пару раз так, что маг рухнул на пол и болезненно застонал. Я даже плакать прекратила. Больно, да? Мне тоже было больно. Каким чудом удержалась от злорадной улыбки — сама не знаю.
— Что ж, — сказал аристократ, демонстративно вытирая белым платком руку, которой ударил Огненного. — Вам сейчас залечат щеку, а потом мы с вами поговорим. Кто вы, откуда вы, как оказались в переулке. Не волнуйтесь, методы общения с дамами у меня совершенно иные, чем с мужчинами.
Я сглотнула. Простая логика подсказывала мне, что невесте Дитриха тут точно не рады.
