упавшие на его темные волосы снежинки. Прислушалась: за моей спиной о чем-то переговаривались наши спутники.
У нас… получилось⁈
— Мы в другом мире? — я робко улыбнулась и сама не знаю зачем спросила: — А где артефакт?
— Переместились в полном составе, — кивнул Костя. — Устройство древних рассыпалось. Обратной дороги нет, да и незачем, — его взгляд заледенел. — Я тебя не заразил. Но твои волосы побелели, — холодно добавил и шагнул назад.
Не заразил? Собственно, я об этом и не думала. А как он-то определил? В принципе, без разницы. Волосы и вовсе пустяк. Но что-то не так…
От ощущения неумолимо надвигающейся беды пересохло в горле. Переступив с ноги на ногу, я хотела сократить расстояние между нами, но Константин покачал головой и отошел дальше.
— Что случилось? — прошептала с недоумением.
— Я опасен, — Росс поднял правую руку и повернул кисть тыльной стороной ко мне.
Увидев на его пальцах длинные черные когти, почувствовала, как кровь отлила от лица. Только не это! Господи, пожалуйста, он не должен стать монстром!
Неимоверным усилием вернула самообладание. Здесь, в другом мире, вполне вероятно от этой дряни есть лекарство. Надо просто хорошенько поискать.
Росс глянул куда-то за мое плечо и невозмутимо произнес:
— Али, присмотри за ней.
Ответ горца я не расслышала. Закусив губу до крови, мысленно взмолилась: «Не уходи! Вместе мы справимся». Но Константин бросил на меня нечитаемый взгляд, а затем резко скрестил руки перед собой. Тьма моментально окутала его фигуру, и через доли секунды Костя исчез.
Не в силах пошевелиться, я неотрывно смотрела на то место, где прежде стоял Росс.
Он ушел. Ушел.
— Девушка, подождите! — как сквозь вату донесся до меня голос обеспокоенного артефактора. Спустя короткую паузу Елизар испуганно воскликнул: — Не прикасайся к ней!
А я ощутила, как чья-то прохладная ладонь легла на запястье.
Безучастно опустила глаза на тонкую, несомненно девичью руку, вцепившуюся мертвой хваткой. Машинально проследила, как жительница этого — другого — мира уронила в грязь портфель, и подняла взгляд. Предо мной стояла высокая русоволосая девушка в клетчатом изрядно потрепанном пальто. Поразительно похожая… на меня лет эдак в двадцать. Даже одетая так же отвратительно, как я в те годы.
Здорово, конечно, что нас не встретили зеленые человечки, но… Что, черт возьми, происходит⁈
Внезапно стало невыносимо холодно, сразу же тело опалил жар. А мой клон, отпустив руку, рассыпалась синими искрами. И я предельно четко поняла: этой девушки больше нет.
Охренеть у них тут спецэффекты!
— Влада, ты как? — встревоженные голоса Али и Раисы прозвучали в унисон.
— Нормально, — ответила хрипло.
В каком-то заторможенном состоянии нагнулась, подняла сумку. Медленно провела пальцем по царапине на темно-коричневой коже — след от ветки. Помню, как переживала, когда случайно зацепилась за тот дурацкий куст.
Да ну нафиг…
Быстро открыла портфель и, проигнорировав папку с документами, достала из внутреннего кармана красную книжечку. Развернула первую страницу, перелистнула на вторую, глянула на вкладыш с гражданством.
Я держала в руках документ, удостоверяющий личность Ольги Романовны Рябцевой. Мой паспорт.
По всей видимости, я попала не только в родной мир, но и в собственное прошлое. С ума сойти.
— С тобой все в порядке? — взволнованно спросила наставница, приобняв за плечи.
— Нормально, — повторила как попугай.
Обнаружив, что стою в плотном кругу попутчиков, кривовато улыбнулась. Вернула паспорт на место, выудила ключи от своей квартиры и сжала их в ладони.
Прошлое, значит. Оригинальный юмор у высших сил. Зато нам есть куда идти. Осталось выяснить, где мы находимся. Хочется верить, что в Подольске, а не где-нибудь еще.
— Подожди, надо кое-что проверить, — попросила, мягко выбираясь из-под руки подруги.
Наткнулась на задумчивый взгляд артефактора и напряженный — няни, покачивающей на руках сладко посапывающего мальчика. Нервничает старушка. В принципе, это естественно: не каждый день переносишься в другой мир. Это я почти привыкла, но и то мозг кипит.
Как теперь хоть выгляжу? Костя сказал, что поседела, но вроде никто не пугается. Сердце болезненно сжалось. Куда Росс ушел? Зачем?
Нет, позже об этом подумаю, позже. Вначале поговорю с ученым. Елизар Авдеевич явно многое знает, иначе зачем бы ему пытаться предотвратить прикосновение «меня» ко мне? Но и этот разговор подождет. Сейчас главное — разобраться, куда занесла нас нелегкая. Ночевать с ребенком на улице — отвратительная перспектива.
— Дайте мне десять минут, — бросила и решительно прошла между двумя сосредоточенными воинами. Отошла на пару метров. Осмотрелась.
Место было мне знакомо. Я узнавала все: и старые обшарпанные пятиэтажки, и зеленые мусорные контейнеры вдалеке, и пустынную детскую площадку, рядом с которой нас выкинуло. Я выросла в этом дворе. Повезло, что уже поздно и все сидят по домам, наверняка ужинают.
На душе стало до невозможности тоскливо. Сколько здесь не появлялась? Печально усмехнулась — давно, с того самого дня, как продала квартиру и оплатила лечение мамы в лучшей московской клинике. Жила на съемной, поближе к больнице, ну и к своему офису.
Мама… Выходит, она еще жива⁈
Усилием воли отбросив неуместные эмоции, я принялась напряженно размышлять.
На вид мне из прошлого лет двадцать с небольшим. Получается, универ закончила, работаю юристом. Уже адвокат или еще бегаю в помощниках? Если первое, то мама находится в отделении длительного пребывания в Подольской городской больнице. Брать не хотели, но за деньги согласились.
Снежок сменился мелкой противной моросью. Зябко поежившись, положила ключи в карман штанов, застегнула под горло демисезонную куртку.
Память подкинула то, как была одета испарившаяся «я». В том допотопном, страстно ненавидимом пальто я ходила долгие годы, вплоть до первого крупного заработка. До сих пор помню, как купила обновку и с неописуемым наслаждением выкинула опостылевшую вещь в мусорку.
Так, не отвлекаемся. Тот судьбоносный процесс я выиграла осенью девяносто девятого. Забыть такое невозможно: после него карьера пошла в гору. И да, от пальто избавилась. Кроме этих ориентиров, есть еще паспорт СССР. Причем с вкладышем, подтверждающим гражданство Российской Федерации. Если память мне не изменяет, эпопея с новыми паспортами началась весной девяносто седьмого. Тогда выдавали такие вот вкладыши, а с заменой основного документа, удостоверяющего личность, особо не торопили.
Вывод: мы где-то между девяносто седьмым и девяносто девятым. Нехилый такой разброс. Второй раз переживать дефолт — сомнительное удовольствие.
Стоп! И чего, спрашивается, маюсь? У меня же есть полный портфель юридических
