— Мы…
— Мы — друзья Паны, — перебила Андрея Таня.
— Правда?! Нашей Паночки?! Но, это же чудесно! — развеселилась незнакомка. — А я… я — ее бабушка… — На щеках девушки вспыхнул яркий румянец. — Хоть и выгляжу странно для этого… Ну, тогда скорее пойдемте, — спохватилась она. — Пана будет до ужаса рада вас видеть.
— Подожди, — остановила Таня уже настроившуюся бежать обратно девушку, — давай еще немного побудем здесь… Такая красота. — Она окинула взглядом поляну. — Хочется все как следует рассмотреть.
— Да-а-а, у нас тут замечательно, — радостно согласилась девушка. — Сколько любуюсь, а не надоедает.
— Как тебя зовут? — представив девушке себя и Андрея, спросила Таня, когда они все дружно уселись прямо на траву.
— Елена.
— Значит, ты — дочка Марфы?
— Да… — удивленно ответила она, — а откуда вы знаете?
— Так, — начала было Таня, но сразу осеклась, — а… что, Пана ничего не рассказывала?
— Паночка очень молчаливая и замкнутая, — вновь улыбнулась девушка. — Она еще не привыкла к нам. Сторонится всех… А Светлану, так, вообще, по-моему, боится.
— А Светлана… Она тут самая главная? — аккуратно уточнила Таня.
— Да, — ответила простушка, не почувствовав напряжения в ее голосе. — Она самая первая оказалась здесь. — Девушка бесхитростно выложила историю, рассказанную давным-давно бабой Марфой. — Вот, — закончила она, — здесь все так, как хочет она. И это озеро… и роща… Красиво, правда?
— Очень, — согласилась Таня. Андрей помалкивал, боясь спугнуть Елену. Он уже догадался, что Таня пытается выведать как можно больше, прежде чем отправляться во вражеский стан. Что он является таковым, Андрей не сомневался. — А кто еще живет с вами вместе, ну… кроме тебя и Светланы?
— А… это? — засветилась добрая простушка. — Ну, нас много… моя бабушка — Наталья. Вы не представляете, как долго я не могла к ней привыкнуть! — засмеялась она. — Где это видано, чтобы бабушка была одних с тобой лет? Потом… еще бабушка моей бабушки — Ольга, и ее бабушка…тоже… Вера… Запутались? — вновь засмеялась она. — Все это проклятие… из-за него мы все тут ровно через поколение и в одном возрасте, едва достигшие двадцати пяти лет…Зато, нам весело! В замке Светланы, — в устах девушки это прозвучало так естественно, как будто она не видела ничего особенного в том, что замок принадлежит Светлане, и она тут главная хозяйка, — живет еще целая куча народу… Там весело.
— А почему вы живете все вместе? — продолжала допытываться Таня, стараясь делать это как можно более дружелюбно. — Тут мало кто живет группами. Многие селиться по отдельности, создают свой собственный мир.
— А зачем? — искренне удивилась Елена. Стало понятно, что подобная мысль даже не приходила ей в голову. — Это же ужасно скучно! И потом… не смогла бы я жить сама… Я непутевая. — Она хихикнула. — Вот и мама так всегда говорила.
— А Светлана? Какая она? — рискнула спросить Таня.
— О-о-о, она замечательная! — восторженно воскликнула девушка, не почувствовав подтекста в вопросе. — Она… она, как королева! Всегда все знает, правильно делает. Она никогда не обижает нас… Все решения принимает сама… а мы всегда согласны с ней…
«Вот! Самое главное! — подумал Андрей, продолжая молчать, не встревая в беседу девушек. — Всегда все делает сама! Видно, как-то она научилась подчинять себе волю девушек. А Пана пока еще не поддается…»
— А ты сразу согласилась жить здесь, вместе со Светланой? — будто прочитав мысли Андрея, спросила Таня. — Как только попала сюда? Тебе не хотелось иметь свой дом?
— Я уже не очень помню… — задумалась Елена. — Может, в самом начале, если только… Не помню, а что?.. — Во взгляде ее мелькнуло недоверие.
— Ничего, — улыбнулась Таня. — Просто мне до ужаса интересно все, что касается Паны и ее семьи. — Елена опять расслабилась и успокоилась. — Она — моя близкая подруга, понимаешь? Я волнуюсь за нее.
— О-о-о, не волнуйтесь! Паночку здесь никто не обидит. Ее все любят и балуют. — Тут она немного загрустила: — Только… она плачет, бедняжка. Когда думает, что ее никто не видит, заливается горькими слезами… А один раз, ночью, я слышала, как она звала какого-то Ивана. — Елена вновь улыбнулась. — Видно, остался там парень, которого она шибко любит. Я тоже любила…когда-то. — Она замолчала, мысли ее унеслись далеко-далеко. — Только… пустое это все. — Она говорила будто сама с собой. — Любовь, тоска… Зачем? Когда можно жить и ни о чем не думать…Ой, что это я? — Она бросила испуганный взгляд на Таню и Андрея. — Разболталась тут! А меня, ведь, дома дожидаются. И ягод не набрала еще. — Она с сожалением заглянула в пустую корзинку. — Теперь влетит от Светланы…
— Давай, вместе соберем, — предложила Таня.
— Правда? — обрадовалась Елена. — Давайте! От помощи не откажусь.
Втроем они набрали полную корзину земляники, которой росло повсюду видимо невидимо. Крупные ягоды выглядывали из-под листьев, а не прятались за ними. Земляника прямо манила, чтобы ее сорвали.
— Вот, спасибо вам! — сказала Елена, когда корзина заполнилась доверху. — Без вас я бы долго еще возилась. А теперь, пойдемте. Время близится к обеду. Светлана будет волноваться. А как Пана обрадуется…
Они пересекли рощу и вышли на аллею, которая, как оказалось, вела прямо к дому.
— Ничего себе! — вырвалось у Андрея, когда роща осталась позади. Он ожидал увидеть все что угодно, только не то, что предстало их взору. Мороз побежал по коже. Плохие предчувствия, которые раньше не посещали его, мгновенно заполнили сознание.
Глава 21. Модель, далекая от совершенства
Алина лежала, глядя на противоположную стену, где пламя факела отражалось на блестящей поверхности. Оно исполняло причудливый танец, казавшийся ей колдовским и опасным. Оставшись одна, она ни на секунду не переставала бояться. Она закуталась в накидку до самого подбородка. Несмотря на тепло от тлеющего костра, ее периодически била мелкая дрожь.
«Скорее бы они вернулись!» — твердила она без остановки. Мысль, что она осталась одна в темном мире, сводила с ума. Как могла гнала ее подальше, но злодейка упорно возвращалась и будоражила сознание.
Из закутка с дровами раздавался громоподобный храп Ады. Иногда он сменялся грозными причмокиваниями, а затем снова усиливался. В такие моменты Алине становилось еще страшнее, она вздрагивала каждый раз, как бабка громко всхрапывала после затишья. В другое время подобная ситуация рассмешила бы ее, но только не здесь, рядом со старухой, которая прожила уже неизвестно сколько лет и пропиталась вековой древностью.
