Мерное покачивание, в такт шагам молодого мужчины, навевало дрёму. Не в силах ей противиться, склонила голову на плечо своего "телохранителя" и прикрыла глаза.
Почему у меня такое чувство, что кого-то не хватает? Не слышно никаких ехидных реплик, шуточек, подколов… Нет дельных советов и звонкого девичьего смеха… Если это попытаться охарактеризовать кратко, но ёмко, то в голове стоит звенящая тишина!
В сердце прочно поселилась пустота, и убираться оттуда в ближайшее время она явно не собиралась. Оно ныло, сжималось в предвкушении чуда и разочарованно трепетало, так как волшебство не спешило сбываться…
"Жаль, что я потеряла память… многие проблемы не казались бы тогда такими ужасными" — подумала я, прежде чем окончательно уснуть.
???
Покои принцессы Дианы
Осторожно положив девушку на кровать и накрыв пуховым одеялом, мужчина ласково провёл рукой по нежной щёчке и словно в пустоту проговорил:
— Что же мне с тобой делать? Если я расскажу тебе всё, то ты меня возненавидишь, но если промолчу, то всё равно узнаешь, и тогда будет ещё больнее отпускать тебя, зная, что ненависть в твоём сердце по отношению ко мне никогда не смениться более добрыми чувствами. Я не могу обещать тебе многое, но клянусь своей жизнью, что пока жив, тебе ничего не угрожает!
Поцеловав её в лоб и подтолкнув одеяло, бесшумно вышел из комнаты, надеясь, что вино сможет хотя бы на время снять напряжение. А утром неожиданно найдётся решение проблемы…
— Тук-тук…
— Кто там?
— Твоя шиза!
(Дмитрий Емец "Таня Гроттер и локон Афродиты")
Станислава
— Принцесса вы сегодня должны встретиться с делегацией, — взвыл возмущённый до глубины души Аврелий.
— Кому я должна? — нагло ответила я, сидя полубоком на троне, и закинув одну ногу на подлокотник.
— Государству, Владыке, народу… — принялся усердно перечислять "паренёк" (когда я узнала, что ему чуть меньше семиста лет, чуть в обморок не долбанулась!).
— И где это задекламировано в письменном виде? — пыталась я отвязаться от роли "радостной и гостеприимной принцессы".
— Эм… ну… а обязательно отвечать?
— Да! Кстати, пока не увижу полный перечень своих обязанностей, ничего делать не буду!
— Так в чём проблема? Сейчас набросаем… — обрадовался "мой кошмар".
— Они должны быть узаконены!
— Так я вам их на гербовой бумаге накропаю! — впал в ажиотаж молодой человек.
— Они должны быть написаны в свитках с Законами! — не отступала я.
— Прям совсем-совсем в свитках? Никаких там ссылок или прикреплённых листочков? — сник Начальник городской стражи.
— Совсем-совсем, — обрадовалась я, видя опечаленное лицо Аврелия.
Довольная, словно слон, которому дали вкусную сдобу, обратила свой взор на слугу. Заметив, что его засекли (вся прислуга почему-то при виде меня старается слиться по цвету со стенами или подкосить под предметы обстановки), слуга затрясся и кощунственным образом попытался грохнуться в обморок.
— Мил человек, вернитесь на грешную землю! — "ласково" рявкнула я, обозлившись на прислугу.
— Да, госпожа? — проблеял этот "невинный агнец".
— Будь другом, сгоняй колбаской на кухню и притащи мне пломбирчика с ягодами!
Уставившись на меня, как на духа своей давно почившей прабабки, халдей в учтивой форме попросил повторить ещё раз всё мною сказанное:
— Девчонка… эээ… простите, принцесса Диана, не могли бы вы ещё… Ой, как же это правильно-то сказать?
— А как думаешь, так и скажи! — посоветовал Цербер, спихивая мою ногу с подлокотника и усаживаясь на него.
— Да? — получив утвердительные кивки от моего "телохранителя" и Аврелия, мужичок посмелел. — Слушай… соплячка, ты уже всех до нервного срыва довела своими несуразными прихотями! Или говори нормально, что "вашему величеству" хочется, или иди сама на кухню и готовь!!!
Высказавшись, мужик сжался в комочек, Аврелий выставил штук десять магических щитов, а Цербер благоразумно скатился за спинку трона (правильно, на данный момент самое безопасное место рядом со мной).
Минута… Две… Пять…
— Ты его убивать не намерена? — высунулась голова Цербера из-за трона.
— Нет, а должна? — не выдержала я и разрыдалась.
— Пшол вон, — рявкнул Аврелий на слугу, а сам уселся на ступеньку перед троном, преданно заглядывая мне в глаза, — Дианочка, что случилось? Почему ты плачешь?
— Меня никто… хнык-хнык… здесь не любит! Я не такая… хлюп-хлюп… как все! И у меня… ик-ик… плохое настроение!
— Как это тебя "никто не любит"? — взвился Цербер, пересаживая меня к себе на колени. — А я?!
— Ты что себе позволяешь? — налился свекольным цветом Аврелий. — Встань немедленно с трона и отпусти принцессу Диану!!!
— Сгинь, — миролюбиво попросил моя "жилетка".
Посмотрев сначала на меня, а потом и на "гориллу", молодой человек беспрекословно подчинился, чем вызвал новый приступ истерики с моей стороны.
— Стася, ну чего ты ревёшь? — принялся "колоть" меня мужчина. (Он, так же как и Нютка, называл меня этим именем).
— Если я тебе всё расскажу, то ты спешно вызовешь лекарей и меня больше никогда не оставят одну во избежание суицидальных попыток! — прохлюпала я ему в плечо.
— Ты действительно думаешь, что я смогу причинить тебе вред? — указательным пальцем он приподнял моё лицо за подбородок.
Посмотрев ему в глаза, с неожиданной уверенностью поняла, что этот мужчина никогда не сможет меня ни предать, ни обидеть! Поэтому хлюпнув ещё раз носом, тихонечко прошептала:
— Нет, я так не думаю…
— Тогда в чём дело? Тебя кто-то обидел или тебя задели слова этого индюка? — принялся дожимать меня "следователь".
Уставившись в эти невероятно красивые карие глаза, вспомнила и мой первый день в этом замке, и первый бал, и наш совместный поход в библиотеку… С того момента минуло уже больше месяца, а Цербер так и носится со мной словно с малым дитём! Свою напарницу Мадлен он послал лесом, а на выпады Аврелия лишь молча улыбается, не предпринимая никаких попыток к его умерщвлению.
Стоит только вспомнить, сколько раз он меня отмазывал от праведного гнева Аврелия и большинства прислуги! Несметное количество разбитых напольных ваз, бокалов, тарелок… сломанных статуэток, да и пары фонтанных статуй… испуганных до икоты посетителей или "женихов", то становиться понятно, что он меня не только поймёт, но и попытается помочь по мере своих сил!
— Ладно, только обещай, что смеяться не будешь, — тряхнула я волосами, решившись во всём признаться своему другу.
