Я смотрела на солнечный свет, пробивавшийся через кружевные занавески, как вдруг Сэм постучал в дверь.
— До заката остался час. Тогда и начнется маскарад. Если ты собиралась приготовиться.
В горле, будто кость застряла, когда я сказала:
— Иди без меня.
Последовала длинная пауза, во время которой я наблюдала за его силуэтом на фоне шелковых стен.
— Ты не хочешь идти?
— Наш внешний вид должен оставаться в секрете.
Я отчаянно нуждалась побыть кем-то другим некоторое время, чтобы никто не знал кто я. Что я.
Бездушная.
— Ох, хорошо, — послышался звук удаляющихся шагов, и как только я поняла, что он в своей комнате, то побежала в ванную и начала переодеваться.
Я надела крылья: шелк, растянутый на проволочном каркасе. Они прикреплены к синтетическому шелковому платью, сделанного из слоев цвета глубокого зеленого океана и голубого, идущих от моих плеч до колен.
Волосы я украсила венком из цветов и ленточек, которые становились длиннее сзади, свободно повиснув между крыльями. Я нанесла тени на веки, поэтому, когда я надела маску, черный соответствовал прорезям.
Пурпурный, голубой и зеленый шелк струился по моему лицу. Крылья бабочки.
Я откопала тот мелкий ножик, что дал мне Сэм, и вставила его в волосы, между короной из цветов и лент. Даже несмотря на легкий вес, он обременял меня, но я еще не забыла тех шагов недавней ночью.
— Я иду, — крикнул Сэм из коридора.
Солнце светило так ясно, что он не мог увидеть мою тень — крылья выдают меня с головой — и я сказала:
— Увидимся там.
— Как ты узнаешь кто я?
Иногда, я очень хочу его ударить.
— Я не видела твой костюм. Я правда собиралась сказать, что могу слышать вас снаружи. Это не моя вина, что вы так громко разговариваете.
Или болтаете обо мне, когда меня нет поблизости.
— Я не об этом спрашивал, — его голос надломился. — Ничто из этого никогда не звучало как вопрос. Джанан, у тебя самая активная оборонительная реакция, которую я когда-либо видел.
На моих губах останутся незаживающие вмятины в тех местах, где я часто кусала. На этот раз, я прикусила верхнюю.
— Будь осторожна по дороге на рынок.
Шаги направились в сторону лестницы.
— Сэм, — я чувствовала, что задыхаюсь. Или тону. Может, два в одном. Он остановился, в любом случае. — Ты спрашивал, как я узнаю кто ты.
Тишина.
— Я всегда знаю.
Через минуту послышался звук закрываемой двери, и я осталась в ванной в полнейшем одиночестве, разве что с отражением незнакомки в зеркале. Когда я посчитала, что уже прошло достаточно времени, чтобы он успел дойти до Южной Авеню, я проверила надежно ли закреплены маска и нож. Затем, я боком прошла через дверной проем, потому что крылья не давали выйти нормально.
Когда я покинула дом, на улице уже потемнело, я пыталась убедить себя, что сегодняшний вечер будет веселым. Я представила, как буду улыбаться и смеяться, и, возможно, в итоге окажусь в чьих-то руках на последнем танце, будто бы магия маскарада была реальной и могла помочь найти пару своей душе.
У меня не выходило представить себя за такими занятиями, но это нормально.
Ведь сегодня я не Ана.
Холодный воздух запутывал края моего платья вокруг ног. Ветер дул на крылья, из-за чего каждый шаг требовал больших усилий, чем обычно. Это доставляло неудобство, но я справилась и все-таки добралась до рынка. Жаль, я не предвидела этого, и не потренировалась в танцах.
Великолепие рынка освещали серебряные фонарики с Дома Совета, а их лучики виднелись по всей местности. Храм сиял; я упорно игнорировала этот факт, как и бушующую бурю в желудке.
С наступлением вечера начали приходить люди в нарядных костюмах. Ястребы, медведи, вилороги. Кто-то оделся троллем — дурной вкус — в то время как оспа флиртовала со всеми присутствующими.
Рынок полнился пестрыми рыбками и хорьками. Воробей догонял ящерицу, а затем они обнялись, обрадовавшись встрече. Сотни людей передвигались по местности, как поток драгоценных камней.
Я посмотрела на маленькую сцену на вершине ступенек Дома Совета, где позже пройдет посвящение Теры и Эш. Сейчас там находились только малиновка и домашняя кошка, которые суетились над каким-то оборудованием.
Малиновка встала у микрофона и прочистила горло. Через громкоговорители, закрепленные на фонарных столбах, полился голос Мойрика:
— Сегодня, мы собрались для того, чтобы отпраздновать посвящение двух душ.
Нарядные гости, все как один, обернулись к нему. Я застряла позади и не могла ничего разглядеть из-за толпы; мне стало любопытно, что делали люди по другую сторону храма, куда они смотрели. Вечеринка простиралась на весь рынок.
— Каждое поколение, наши души перерождаются в новом, незнакомом теле, как и души наших любимых. Очень редко, когда любовь преодолевает перевоплощение. Очень редко. Тем не менее, некоторые души были созданы друг для друга. Эти благословленные Джананом пары были вместе веками. Тысячелетиями. Каждое поколение, эти души сближаются друг с другом, независимо от физической оболочки. Их любовь чиста и правдива. Сегодняшний праздник посвящается воссоединению Теры и Эш. Пока они ищут свою пару в этом море незнакомых лиц, давайте-ка все вспомним, что Джанан создал нас с определенной целью: ценить и любить друг друга.
Он отступил, когда через усилители звука заиграли вступительные ноты паваны, а лучики света, коими полнился рынок, засветились мечтательным блеском.
Интересно, что Мойрик не переоделся перед тем, как выступить со своей речью. Это только подтверждает мою теорию, что я единственная, кто заботиться сегодня о своей анонимности.
По крайней мере, теперь я знаю, кто здесь Мойрик и смогу избегать его.
Заиграла музыка, и люди начали выбирать себе партнеров для танца. Эта павана не была одной из композиций Сэма, но все равно мило звучала. Она отличалась от того, что я привыкла слушать. Вечер наполнил хор из струнных и духовых инструментов.
Я старалась держаться с краю от танцоров, тем не менее, они все равно врезались в мои крылья. Парочка извинились, но большинство раздраженно поглядывали на меня из-под своих масок, или вообще не замечали. Я почувствовала себя дурой, из-за того, что вырядилась во что-то столь громоздкое.
Я сознательно сделала круг по рынку и почувствовала, что за мной следят.
А я так хотела остаться неузнанной.
Видимо, тут та же ситуация, что и с моим рождением. Все уже друг друга знали. Они жульничали, открывая свои личности под масками, и я была единственной, кого они не знали. Единственный новый человек.
