Не жаба, а выдра.
Ладони обожгло болью, словно по ним прошлись розгой, и я в негодовании закричала:
— Совсем страх потеряла?!
— Ква, — схомячив мой «любовный роман», заявила шварра и стала бодро так приближаться, переваливаясь с лапы на лапу.
— Поль, ты жива? — отступая, позвала я. — Одель?
Тишина.
Скорее всего, леди Ротьер уже давно отсюда смылась. Что стало с Паулиной, надеюсь, скоро выясню. Она ведь, кажется, высоко забралась… Проклятье!
Я боялась развернуться спиной к шварре, чтобы убежать, потому что понимала: этой прожорливой твари ничего не стоит сделать со мной то же самое, что только что сделала с картой, другими словами, сожрать меня с потрохами. Боялась, а еще просто не могла отвести от нее взгляд… Смотрела словно загипнотизированная, медленно отступая.
— По-о-оль…
В ответ молчание.
Черт.
Напряжение концентрировалось в каждой клетке моего тела. Напряжение, страх и, как ни странно, злость. Не знаю почему, но, вместо того чтобы окончательно поддаться панике, я злилась, и с каждой секундой этого чувства во мне становилось все больше. Оно захлестывало, выбивало из головы все мысли. Выдернув из-за пояса кинжал, я крепче сжала рукоять. Вряд ли он мне поможет: это как угрожать зубочисткой Морсу, но сдаваться без боя я не собиралась.
Эта тварь сожрала мою карту! Самое ценное, что у меня было в этом мире. Карту, ради которой я пожертвовала теплой одеждой, умирала от холода… Терпела! Наверняка заболела. И все ради чего? Чтобы подкормить местную жирность? Ну то есть живность. Впрочем, в данном случае это одно и то же.
Злость полыхнула с новой силой, обожгла жилы, огнем прокатилась по телу, въелась в каждую мою клетку. Перед глазами на миг потемнело, а потом картинка окружающего мира снова стала четкой и яркой. Настолько яркой, что все вокруг казалось почти ненастоящим. Обострились звуки, раскрылись малейшие запахи.
Не знаю, показалось ли, но я слышала мерное дыхание Паулины. Слышала, как бьется сердце наступавшего на меня монстра, чувствовала исходящее от него зловоние. Видела, как его тугим коконом оплетают блестящие нити силы, и как же сильно хотелось к ним прикоснуться! Невыносимое чувство. Я едва не облизнулась. Потянулась к одной из нитей, почти за нее ухватилась, умирая от желания впитывать в себя, поглощать это мерцание.
Пока от шварры ничего не останется.
Не знаю, что произошло дальше, но гигантская жаба вдруг издала низкий утробный звук, едва ли похожий на привычное кваканье. А в следующий момент случилось что-то совсем невероятное. Чудовище развернулось и с неожиданной для такой туши прытью засеменило к кустам, из которых вылезло, словно хищником из нас двоих была не она, а я.
Секунда, другая, и на поляне не осталось шварры. Только я с дурацким кинжалом и Паулина, которую следовало срочно приводить в чувство.
О том, что сейчас только что было, я старалась не думать. Потом как-нибудь займусь мозговым штурмом. Уже после того, как это шертово испытание закончится.
Никогда не думала, что можно получать удовольствие от отвешивания пощечин, но бить по щекам Польку мне понравилось. Вот прям очень. Я даже вздохнула с сожалением, когда ресницы у рыжей дрогнули, а потом медленно поднялись. Де Морсан скользнула по мне мутным взглядом, тихонько застонала.
— Ты как, цела? — спросила я, борясь с желанием хлопнуть ее еще раз. Для профилактики, проформы и просто для души.
Должно же сегодня со мной хоть что-то приятное произойти.
— Сейчас узнаем, — страдальчески отозвалась наина.
С моей помощью, кряхтя и постанывая, она села, потом осторожно встала, старательно изображая из себя Трияну на жесткой диете без магии. Подозреваю, что ее величество будет вести себя примерно так же, охать и покрякивать, когда Рейкерд перестанет подкармливать ее чарами.
— А где шварра? — Де Морсан бросила по сторонам растерянный взгляд.
— Убежала, — сообщила я и поспешила добавить: — Должно быть, ее что-то спугнуло. Может, вейр какой-нибудь мимо пробегал или хальдаг, вот она и испугалась.
Точно не меня. Разве такое очаровательное неземное создание, как я, способно кого-нибудь напугать? Да ни фига!
— Да, наверное, — рассеянно кивнула Паулина, продолжая озираться и хлопать ресницами. — А где Одель?
— Без понятия. С плащом удрала.
— Вот фырса драная! — выругалась невеста и посмотрела на меня уже более осмысленно. — А карта?
— В желудке у шварры.
— Еще одна фырса!
— Шварра?
— Нет, ты, Филиппа! — непонятно почему окрысилась наина.
Я ее, понимаешь ли, добрых полчаса по щекам лупила, не ради собственного кайфа, а чтобы привести в чувство, а она еще фыркает, характер тут демонстрирует. И кто после этого из нас двоих фырса? Еще и драная. Плащик у Польки, к слову, при падении изрядно потрепался.
— Как можно было упустить карту?!
— А как можно было предпочесть ей пару теплых шмоток? — не осталась я в долгу.
Паулина насупилась.
— И как мы теперь найдем гробницу?
— Что-нибудь придумаем, — буркнула я и огляделась в поисках какой-нибудь палки.
Буду тыкать ею в землю, чтобы знать, куда ступаю, потому что эта чавкающая жижа у меня под ногами доверия совсем не внушает.
Обнаружив подходящую на роль посоха толстую ветку, попыталась вспомнить, что видела на карте последним, прежде чем шварра ею закусила. Мы ведь были уже близко и шли, кажется, по направлению к солнцу. Вроде бы… Значит, туда и продолжим идти.
— Эй, ты куда? — бросила Паулина мне в спину, когда я решительным шагом двинулась следом за солнцем.
Жаль, что сейчас не лето и оно едва светит и совсем не греет.
— В гости к Элдерту Чокнутому.
— Сумасшедшему, — поправила меня наина и ринулась за нами, мной и белесым кругляшом, стыдливо проскальзывавшим среди облаков.
Ринулась, к слову, весьма прытко, а значит, из соревнований мы сегодня не выбудем. Жалко. Я уже совсем не против вернуться к «родственникам». Потому что если вот это все разминка, как утверждал мой недавний знакомец Ринсон, то даже представить страшно, что будет дальше.
Нет, ребятки, лучше уж замуж за Карла.
Наверное, не следовало заранее поздравлять его всемогущество (кстати, где он вообще прохлаждается? Чужих наин, что ли, спасает и отогревает?) с победой в первом этапе. Петляя среди исполинов-деревьев и чувствуя, как снова холодает, а мои обледеневшие косточки уже начинают позвякивать, я резко остановилась, когда из-за дерева, имевшего скромные размеры какой-нибудь водонапорной башни, показался крупный волчара. Паулина врезалась мне в спину и тихонько охнула, заметив матерого зверя.
То, что это не обычный волк, а создание хальдага, я поняла сразу. Вампирские глаза — это раз. Слишком крупные габариты — два. Доспехи опять же (явный закос под Морса), а еще магия, окутавшая все тело животного, от кончиков ушей до кончика хвоста. Я не видела ее, как в случае со шваррой, но чувствовала окружавшие волка потоки силы.
При виде нас вейр угрожающе зарычал, обнажив острые клыки. Паулина испуганно пискнула, а я глубоко вдохнула и выдохнула, напоминая себе, что я леди. А леди не пристало облизываться на чужих животных, пусть даже и агрессивно настроенных.
В общем, Лиза, перестань смотреть на него как на потенциальное жаркое.
— Ли, ты ведь ладишь с животными, — раздалось у меня из-за спины осторожное. — Может, поговоришь с ним?
— О чем? — Я не сводила с вейра глаз.
Тот тоже смотрел на меня, рычал и скалился. Мысли его я не слышала, по-видимому, волк блокировался. Ну или этот номер срабатывает только с вейрами моего хальдага.
Вернее, нашего, всенародного и межнаинового, но это сейчас не важно.
— О… о том, чтобы бежал дальше. Пусть ищет невест своего хозяина, а нас… нас в покое оставит! — На окончании фразы голос Паулины сорвался на истеричный визг.
Видимо, нервы у нее уже были на пределе, да и у меня тоже, если честно.
Вейр рыкнул еще более грозно, красные глаза угрожающе сверкнули, выдавая его злость и нетерпение. Казалось, того и гляди, на нас набросится, и даже появление хозяина, того самого бугая с бала, не улучшило ситуацию.
