Стон. С его губ сорвался почти рычащий стон. Он не позволял себе стонать перед женщиной, насколько бы хороша она не была в постели. Но этот раз был особенный. Единственный. Запретный. Он перешел через многие свои границы сегодня и был готов дать своей девочке услышать, как сильно она возбуждает его. Его тело, его разум, его душу, его сердце. Бездна! Он отдал бы всего себя по кускам, лишь бы эта ночь никогда не заканчивалась. Пусть весь мир сгорит в адском пламени, оставив только их двоих. Кроме неё ему больше никого не надо. Лучше этого хрупкого тонкого тела просто не существует.
Страсть. Он поддавался ей всё больше. Двигался всё быстрее, всё глубже, чувствуя, как его девочка сильнее сжимает его член внутри себя. Вот она сладко, длительно простонала, снова кусая губы. Приняла его полностью и выгнулась в спинке, подобно ласкаемой кошечке. Разум заволокла пелена горячей страсти. Он не мог уследить за временем, не понимал, как долго её тонкое тело извивается под его очередным уже требовательным движением. Чувствовал лишь, что она старается двигать бедрами в такт и возбуждался от этого сильнее, готовый продолжать хоть всю чертову ночь.
Осознание. Райнхард очнулся, когда понял, что пальцы одной его руки снова мягко ласкают её клитор, а пальцы второй слегка оттягивают твердый сосочек. Он уже не заглушал её боль магией и не помнил, когда именно перестал это делать. Но Ева безудержно сладко постанывала в такт каждому быстрому движению. Он достиг того момента, когда неосознанно уже продолжительное время резко и быстро входил и почти полностью выходил из неё, чтобы сделать это вновь с новой силой. Да. Прижаться к ней сильнее, войти как можно глубже, прочувствовать её внутреннее тепло всем своим изнеможенным от ласк членом. Чтобы через несколько мгновений понять, что он больше не может сдерживаться…
Невероятная волна наслаждения, заставляющая сильное тело содрогаться. Грязное осознание, что эта ночь стоит любого зла этого мира. Одно переливалось с другим, создавая смесь самого смертоносного и одновременно сладкого яда.
Одна ночь, чтобы стать с ним единым целым.
Одна ночь, чтобы показать ему, как сильно она влюблена.
Одна ночь, которая станет началом тысячи других таких ночей.
Движение. Еще одно. Так опьянительно приятно, так горячо. Сбитое дыхание, быстро бьющееся сердце и пелена сладкой страсти, охватившая всё тело. Ева забыла обо всем, что существовало за стенами этой комнаты. Сейчас всё её тело принадлежало лишь горячему дьяволу, что властно нависал над ней. Его образ занимал все её мысли, теплота его кожи согревала, а очередное движение бедер заставляло громко постанывать. Она была в плену его сильного тела и готова была оставаться здесь навечно, лишь бы он не останавливался. Лишь бы продолжал угождать её желаниям.
Такой могущественный, такой горячий. Ева понимала, что Райнхард старается сдерживать свою дьявольскую похоть ради неё. Понимала это с самого начала. Она знала, что может доверить ему всю себя, и будь он хоть трижды наследником ада, он никогда не причинит ей зла. И пусть её тело трепетало именно от физического удовольствия, эта ночь не была бы столь прекрасна, если бы её душа не вторила этому желанию. Она чувствовала его нежность и ценила её. Все её опасения улетучивались с каждым его новым аккуратным прикосновением, ведь она так искренне была уверена, что он относится к ней совсем по-особенному. Абсолютно не так, как к кому бы то ни было еще. Что бы ни было в его прошлом, сейчас он только её. Этот эгоистичный, грубый и властный дьявол… только её. И только рядом с ней он может быть настоящим.
Его тело. Его огромная, темная фигура, что нависала над ней столь могущественно, была похожа на самую крепкую из всех скал. Бурлящая внутри него страсть сравнимая с раскаленной лавой, огонь в его глазах: казалось, от одного его присутствия рядом воздух становится горячее. Но её руки все равно тянулись к нему, обнимали его. Даже если он будет физически обжигать её своей страстью, она всё равно продолжит вот так тепло прижиматься к нему.
Стон. И еще один. Снова и снова. Она не сдерживалась и сладко постанывала в такт их похотливому танцу. Пусть он слышит, как ей хорошо. Пусть не боится двигаться еще быстрее. Пусть знает, что она в его власти, и понимает, как ей это нравится. Скованные пеленой горячего наслаждения, её тело и желание окончательно захватили власть над разумом. Опираясь одной рукой на кровать, а второй всё еще обнимая шею дьявола, Ева старалась двигаться в такт его движением. Глубже. Быстрее. Она тоже так страстно этого хочет.
Страсть. Настоящая. Ни с чем несравнимая. Она опутала невинное девичье тело, лишая его навсегда этого статуса. Ведь та, кто хоть раз ощутит нечто подобное, уже никогда не сможет назвать себя «невинной». И пусть. Она готова была стать самой грязной развратницей, если её соблазнитель захочет этого. Выгибая спинку под его непрекращающимися властными движениями, она забыла счёт времени. Лишь одно сплошное желание почувствовать, как его могучее тело содрогается над ней в главный пик удовольствия, заполонило всю её до основания. Они никогда не были так близки, как сейчас. И понимание этого было её главным плодом страсти.
Осознание. Это ни с чем несравнимое чувство пламени, разливающееся по всему телу в преддверии такого сладостного оргазма. Физическое счастье от чувства, будто каждая клеточка тела содрогается под бурей страсти. Душевное счастье от мысли, что в этот момент рядом с тобой особенный мужчина. Ева словно падала в бесконечную пропасть, понимая, что её обязательно поймают. Обязательно. А сейчас она могла расправить руки и наслаждаться этим полетом. Её коготки впились в кожу на спине дьявола, её сухие от продолжительных стонов губки сильно сжались, вся она снова стала струной, тянущейся вверх, потому что этого хочет её властный музыкант.
Невероятная волна наслаждения, заставляющая тоненькое тельце обессилено рухнуть в объятия её прекрасного соблазнителя. Светлое, теплое осознание, что эта ночь лучшее, что когда-либо случалось в её жизни, заполонило весь разум. Все эти воодушевляющие чувства сплелись в один огромный светлый шар в глубине её души.
Из этого всепоглощающего света внутри родилось желание тихонько шепнуть дьяволу нечто невероятно важное. Сказать те самые главные слова, ведь только в них Ева могла бы выразить всё то, что сейчас чувствовала к нему. Она глубоко-глубоко вдохнула, разомкнула губы и… сдержалась.
Завтра…
Завтра. Она скажет это завтра, когда пелена страсти спадет.
Завтра. Когда её слова не будут опошлены.
Завтра. Когда она сможет разбудить его поцелуем, улыбнуться и прошептать эти три самых важных слова.
Завтра. Когда раскроется правда.
Завтра. Когда она поймет, как бесчестно и эгоистично поступил с ней тот, кому она доверила так много.
Завтра. Когда её мир рухнет.
Но сегодня…
Сегодня ночь еще не окончена.
Сегодня Райнхард сможет еще не раз насладиться её телом.
Сегодня он еще будет видеть её искреннюю улыбку.
Сегодня он еще сможет цепляться за это мимолетное счастье.
Сегодня его вина будет лишь завтрашним горем.
Сегодня, осчастливив себя на одну эту ночь, он станет самым одиноким существом, потерявшим своё счастье, возможно, уже навсегда.
…
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?..
Глава 24. Но утро настало
Райнхард не спал. Дьяволам это и не нужно. Можно, конечно, но зачем, когда есть более продуктивные и интересные варианты восстановления сил? Они, как и ангелы, могли просто отдыхать, бодрствуя, но экономя энергию. Читать книгу, медитировать или обнимать тихо посапывающую смертную девушку, которую ты предал сегодня ночью, грязно совратив. В общем, вариантов было много…
Ночь была длинной, страстной, незабываемой. Но в какой-то момент Ева просто не выдержала и провалилась в сон. Ещё бы, он возложил на эти быстро текущие часы слишком много надежд. О, нет, они оправдались. Вот только всё закончилось, за окном начинало светать. А он долгие часы просто смотрел, как она спит. Какая глупая сентиментальность. Дьявол ругал себя за это, а потом снова продолжал, оправдываясь тем, что если шевельнется — Ева, спящая на его груди, тут же проснется.
