– Мы раньше любили гулять здесь, – сказала мама, прервав тишину.
– Кто мы?
– Твой папа и я. Это было еще в институтские годы.
– А что случилось потом?
– Потом? Потом, потом… Не знаю, как-то все прошло само собой. То времени не хватало, то настроение не совпадало с долгими прогулками, а затем мы даже перестали вспоминать про парк. Как-то все угасло что ли, – вздохнула женщина. – И я… угасла.
Марта не могла вспомнить, когда последний раз мама говорила нечто откровенное. Словно игра дочери заставила женщину задуматься о чем-то важном, отбросив четко выстроенный образ жизни.
– Ты знала, что я хотела быть журналистом? – спросила мама, хитро улыбаясь. – Ездить по стране или даже по миру. Писать о культуре.
– Нет. Ты никогда не говорила! А почему не стала?
– Ну… Так сложилось. То одно, то другое…
– Как с парком?
– Да, примерно, как с парком. Я выбрала более простой и короткий путь. Тогда это казалось правильным.
– А сейчас не кажется?
– Нет, я очень давно об этом не думала, но, оглядываясь сейчас назад, понимаю, что предала саму себя. Ту молодую версию себя. Я прямо вижу, как она стоит передо мной и смотрит с упреком. Только папе не говори, хорошо? – на мгновение на лице женщины промелькнул легкий испуг.
– Не скажу, – кивнула Марта, хотя и не понимала, что в этом такого. – А, может быть, не поздно сейчас пойти учиться? Или просто писать статьи, заметки. Давай заведем тебе блог?
– Поздно, родная, – мама даже не стала задумываться над предложением. – Сейчас я уже вовсе не хочу этим заниматься.
Мама смирилась с той жизнью, которая у нее была. Она больше не видела смысла, не понимала, как это важно.
– Такое прекрасное было время, а мы его не ценили, – мама остановилась, оглядывая обнажившиеся деревья. – Откладывали мечты, откладывали то, что любим и со временем это все стало ненужным. Марта, – заплаканными глазами женщина посмотрела на дочь и провела холодной рукой по ее щеке, – Не будь, как мы. Ладно?
– Но я…
– Без "но". Давай скажем честно, пока папа не слышит? Мы с ним просадили свои жизни в пустую. На злость, обиды, лень, дела, которые на самом деле нас нисколько не интересовали. Мы терпели и терпели, а зачем? Ни зачем.
– Но вы же воспитали меня, – заметила Марта, понимая абсурдность сказанного.
– Ну да, – мама притворно улыбнулась. – Мы скорее тебе устраиваем бег с препятствиями. А ты, несмотря на это и благодаря бабушке, вон как выступаешь. Прости нас, милая. Прости меня. Я постараюсь вести себя иначе, но, кажется, тебе придется меня этому учить.
– Хорошо, – рассмеялась девушка. – Пойдем домой? Холодно тут.
– У меня есть идея получше. Пойдем покажу тебе одну кофейню, которую мы очень любили. Если, конечно, она там осталась.
– Пойдем, – Марте было очень приятно, что мама так с ней разговаривает, ведь, как оказалось, ей так этого не хватало.
Прижавшись плечом к плечу под зонтом, они свернули на одну из аллей и направились в какое-то место из маминого прошлого. Марта всю свою жизнь будет вспоминать этот день – именно здесь все разделилось на "До" и "После".
Вернувшись домой ни Марта, ни мама даже не пытались рассказывать отцу о концерте. Он был здесь только физически, а его разум витал далеко-далеко. Его не заботили жена с дочкой – он целиком погрузился в пучину самобичевания, делая все только хуже.
Марте хотелось скорее вернуться в старый особняк во сне и увидеть, Августа. Узнать, что он думает о выступлении и поблагодарить за все. Но она долго не могла уснуть и ворочалась с одного бока на другой. Эмоции от прошедшего дня и волнение от предстоящей встречи давали о себе знать. Взгляд то и дело падал на часы, которые предательски отбрасывали назад минуту за минутой. Ей даже успело показаться, что ночь будет бессонной, но едва она так подумала, как провалилась сквозь пространство.
Особняк выглядел по-настоящему прекрасно. Везде горел яркий свет, которые дополняли уже привычные новогодние гирлянды. Теплый воздух пропитался ароматом распустившихся роз и нотками старых книг. Образ развалины, изъеденной плесенью и длинными ползучими растениями, успел стереться из памяти, оставив после себя только горькое послевкусие.
– Август! Август! Где ты? Август? – прокричала Марта, слыша, как ее голос мечется по пустым пространствам.
Ее друг не отзывался. Возможно, он просто занят или отдыхает. Вариантов было множество. Но все-таки, чтобы не ошибиться в своем выводе, Марта решила обойти дом. Она осмотрела комнату за комнатой и, само собой, никого не нашла, но тут же вспомнила еще одно место, где не успела побывать. Странная комната в конце коридора, где девушка побывала в одно из первых посещений особняка.
Дверь была открыта настежь. Внутри горел приглушенный свет настольной лампы, наклонившейся над бежевым прямоугольником. Когда Марта увидела конверт, в ее душе что-то резко сжалось от испуга. Неприятное чувство овладело ей и не желало отпускать. Девушка нерешительно взяла в руки конверт и надорвала сбоку. Внутри лежал тонкий лист бумаги с несколькими абзацами.
Моя дорогая Марта,
Время для наших встреч, к сожалению, подошло к концу. Я не смогу больше к тебе прийти, но знай, что у меня все хорошо. Я был очень рад провести каждую минуту рядом с тобой, видеть, как ты становишься сильнее, как твои мечты обретают крылья, которые никому не под силу подпалить.
Продолжай двигаться вперед. Для тебя нет преград, которые ты не сможешь преодолеть.
Может быть, однажды мы снова встретимся. Не сразу узнаем друг друга и вначале пройдем мимо, но затем остановимся, и память подскажет, где же видели это лицо. Обещаю, что угощу тебя кофе или какао. Можешь выбрать сама. А пока, к сожалению, мне нужно идти.
До свидания, моя дорогая Марта.
Навеки,
Твой Август.
Марта не знала о том, что Август положил письмо вовсе не перед тем, как уйти, а заранее.
Он прекрасно понимал, что его ждет, только не мог сказать, когда именно наступит этот момент. Путь по коридору до комнатки дался с большим трудом. Приходилось то и дело останавливаться, опираясь на стену, чтобы отдышаться. Магия сна, где возможно все, уходила вместе с силами Августа. Он был совершенно один в огромном пустом особняке, ставшим для него вторым домом.
Ручка в руке никак не желала слушаться, и почерк получился отвратительным, а ведь он так много хотел сказать в последнем письме.
Пришлось ограничиться парой абзацев, в которых он врал о том, что они снова встретятся. Но то была ложь во спасение – так думал Август.
Они с Мартой прошли такой долгий путь вовсе не для того, чтобы теперь в его эгоистичном желании получить порцию жалости и похвалы все разрушить. Нет, нет, нет. Она не должна сейчас узнать. Едва поднявшись на ноги, Марта может рухнуть на самое дно, и уже никто ее оттуда не достанет, потому что никто не будет об этом знать. Она погрузится во внутреннюю тьму, награждая окружающих лишь короткими фразами и натянутой улыбкой.
Август оставил конверт на столе и взглянул на часы. Время выступления Марты на концерте наступило. Август собрался с остатками сил, чтобы сделать последний рывок – Марта должна знать, что он был рядом в момент ее победы.
Уже через секунду он стоял в самом конце вытянутого зала. Далеко впереди располагалась маленькая сцена, перед которой стояли нескончаемые ряды стульев со зрителями. Едва ли можно было насчитать пару-тройку свободных мест. Люди внимательно слушали музыку немного наклонившись вперед. Никто не видел и не мог увидеть Августа. Тем лучше, иначе перед ними предстал бы обтянутый кожей скелет с синими мешками под глазами.
Под аплодисменты на сцене появилась Марта. Она крепко, даже сильнее чем положено, сжимала скрипку и смычок. Август знал язык ее тела и потому видел, как сильно она нервничает.
– Ничего. Нужно держаться, нужно терпеть. Главное начать играть, и тогда ее будет не остановить, – думал Август.
