Я попятилась, но он ухватил меня за плечо.
- А мы даже не познакомились... толком, очаровательная, сладкая... – и тут же отступил, резко, слепо замахав руками, словно отбиваясь от невидимой спикировавшей на него с неба вороны. Я воспользовалась этим его странным замешательством и вбежала в ресторан. Прошла в зал – и от сердца отлегло. Аннет стояла рядом с матерью, о чём-то живо беседуя, широко улыбаясь. Она показалась мне раскрасневшейся сверх меры, но, в конце концов, в зале было жарко…
Все вокруг веселились, жених вернулся, официанты внесли внушительного размера торт, право разрезать который торжественно возложили на Виритана. Внезапно я ясно представила, как он заносит нож, белая глазурь главного десерта вечера трескается, и наружу из него начинают шустро вылезать черные мертвоеды. Гости визжат, дамы падают в обморок, мужчины ругаются... Я обернулась – и чуть не взвизгнула сама, увидев Дикьена. Он стоял прямо за моей спиной и тоже смотрел на гостей.
- С ума сошёл?!
- Я умею быть почти невидимкой, - сморщив нос, ответил он.
- Не вздумай чудить, - на всякий случай сказала я и добавила. – Не стоит подставлять себя лишний раз.
Дик снова скорчил какую-то непонятную мне гримасу.
- Всё в порядке?
- Более... или менее. Не знаю. Кстати, Хортенс, крысюку надо искать новый дом. Мой сосед его обнаружил, а у него, похоже, такой же страх, как у старины Аеша. Возможно, это заразно...
- Подумаю, - неопределённо ответила я. До конца вечера с Аннет мы так и не поговорили наедине, а при свидетелях она упорно делала вид, что ничего особенного не произошло.
***
Несмотря на просьбы родителей, ночевать я вернулась в КИЛ, свалив вину на директрису и аттестацию. В целом, в том была доля правды: архивных документов, требующих разбора и систематизации, оставалось ещё немало. Так что я вернулась, но в здание общежития заходить не спешила, бродила по саду туда-сюда, сжимая холодный ключ от домика Эймери в кулаке – пользоваться им я, естественно, не собиралась, но уже неделю таскала повсюду с собой, как талисман.
Куда же деть крысюка? Выпустить в сквер? Парням он уже изрядно надоел, впрочем, будь на месте крысы какой-нибудь хорёк – всё было бы иначе... Крысы напоминали нам о Делайн. Я вспомнила, как легко она приманила крысёныша, запущенного в купальню Аннет. Наша боевая Дел.
Почему же она сбежала? И куда? Родственников нет, других знакомых, кроме собравшейся в КИЛ и КБД юниты скверны, у неё вроде тоже не было. Денег и жилья тоже…
Из общежития неожиданно вышла женщина средних лет, с небрежно завязанными в узел на затылке волосами. Двигалась она спиной вперёд, кряхтя и бормоча что-то себе под нос, с явным усилием волоча за собой большой тяжёлый мешок.
- Доброй ночи, Тирша.
Служанка ойкнула, но, узнав меня, облегчённо вздохнула:
- И вам доброй ночи, малье Флорис.
- Ещё работаете?
- Приходится. Малье директриса строго наказала всё в порядок привести, завтра вот чехлы в прачечную повезём с раннего утра, ну, да что делать...
- Аттестация, - с умным видом ответила я. Болтать со служанкой не особо хотелось, так что я сделала шаг в сторону общежития.
- Да я тут целый месяц работаю, и каждый день у них то аттестации, то что-то ещё! - проворчала Тирша. – Ехала в столицу за деньгами, но тут спину надорвёшь, никакие деньги потом не помогут... Вот доработаю до конца учебного года – и вернусь к себе, во Флорбург. Платят там меньше, но хоть в ночи работать не приходится.
Флорбург....
Маленький городок наподобие Вуджина или Флоттервилля... Пожалуй, всё же меньше Вуджина. Я не была там ни разу, но, конечно, что-то слышала о нём.
Совсем недавно слышала... кто-то мне рассказывал. Нет, называл адрес.
Я ещё немного потерзала память, потёрла ноющие виски.
Флорбург, Флорбург... да, точно! Флорбург, улица Белой лилии, вот дом не помню, то ли шесть, то ли шестнадцать. Этот адрес называла мне мать Лиссы, ещё одной исчезнувшей или сбежавшей особы.
Стоп.
- Тирша! - крикнула я. Уволакивающая свои чехлы служанка остановилась и обернулась. – Тирша, а с какого числа ты здесь работаешь?
- Так с последнего дня зимы, малье. Меня сперва должны были на кухню отправить, но потом уволилась ваша служанка... или заболела, освободилось место, и меня направили сюда.
Лисса, которая внезапно уволилась. Лисса, которую мы подозревали в связи с мальёком Реджесом, увольняется без предупреждения, ничего не сказав ни нам, ни даже родной матери – и мы весело предполагали, что она ухаживает за больным возлюбленным. Вот только больной оказался мертвецом...
Преподаватель умирает, а служанка тут же бесследно исчезает... есть ли здесь связь? Или просто совпадение? Почти сразу же в КИЛ появился Эймери, и судьба Лиссы для меня отошла не то что на второй – на сто двадцать второй план.
Я сжала руки, уговаривая себя не нестись к Эймери посреди ночи, чтобы рассказать ему о своих подозрениях, точнее, о сомнениях. Не тихую милую Лиссу же мне подозревать в убийстве!
...а экономка, Самптия, кажется, говорила об увлёкшейся Реджесом служанке. И то, что он над этим смеялся. Совпадение или нет? В любом случае, я должна рассказать Эймери. Ладно, не прямо сейчас, но завтра утром точно.
Я прошла в комнату, помедлила чуть-чуть, всё так же сжимая холодные подрагивающие пальцы. Переоделась. Наклонилась над кроватью Леа – она тут же открыла глаза, но ни вскрикивать, ни пугаться, кажется, не собиралась.
- Помоги мне заснуть, - прошептала я ей на ухо, чтобы не разбудить остальных. Леа зевнула, села на кровати, кивнула. Погладила меня по плечу – пальцы у неё были тёплые, а слова, несмотря на приглушённость, отчётливыми:
- Всё хорошо. Всё спокойно. Никуда не нужно бежать, не о чем волноваться. Ты хочешь спать. Очень хочешь спать. Веки тяжелеют, напряжение уходит из мышц. Ты засыпаешь...
...как я добралась до своей кровати, я уже не запомнила.
Глава 27. Игра в гляделки
Я стучала уже минут пятнадцать: сначала гордо, независимо и тихо, потом жалобно и тихо, потом возмущённо и громко, потом просто громко.
Эймери не открывал.
Ну не спал же он, в самом-то деле: времени почти полдень! Если бы не крепкий, навеянный приказом Леа сон, я бы наверняка вскочила бы ни свет ни заря, невыспавшаяся и полная переживаний и сомнений, но власть её скверного дара не оставила мне выбора: организм встал, когда отдохнул, и точка. Всё-таки из всех скверных её дар был самым могущественным и опасным. Впрочем, моя непростая соседка как-то говорила, что сопротивляться внушению можно, если есть очень большое предубеждение против приказа, поэтому всецело полагаться на него не стоит. Кроме того, самой Леа её дар доставлял немало неудобств, наказывая хозяйку головокружениями, болью в висках, сухостью во рту и противными чёрными мушками в глазах.
И всё же это было могущественное оружие... Тогда как меня игнорируют вот уже пятнадцать минут! Тоже мне, благой дар. Дверь ему спалить, что ли?
Я достала из кармана ключ, повертела в руках, решаясь. Вставила в замок, в глубине души уверенная, что ничего не получится: или Эймери, предусмотрев такой ход, заперся изнутри или вовсе замок поменял. Но нет: ключ повернулся легко и беззвучно, дверь открылась, а я застыла на пороге, и даже не испугалась, когда отъевшаяся с прошлой нашей встречи Ксюта привычно ткнулась мне в ноги, только клетку с крысюком на всякий случай подняла повыше.
В доме было темно и тихо. Эймери не было.
Куда он мог уйти? За продуктами, например... Куда ходят за продуктами люди, не имеющие слуг? Я прошла в дом, захлопнула дверь и скинула туфли.
К клетке и её обитателю кошка отнеслась настороженно, но попыток нападения не делала, точно так же и безымянная крыса не проявляла признаков страха или беспокойства.
- Вот ты, – я кивнула кошке, – допустим, благоодарённая. Тебя все любят, и ходишь ты на свободе. А ты, – кивок в сторону крысы, – скверный. Страшный, гадкий и сидишь в клетке. Но на самом деле разница между вами не так уж велика... И ненависть сильно преувеличена.
