Подумать только, прошло всего несколько часов с тех пор, как эти люди явились сюда, чтобы убить ее и всю ее семью. Всего несколько часов назад она узнала, что Шапель не был человеком и прожил едва ли не дюжину жизней, тогда как ей не дано было прожить и одну. И еще она узнала, что Маркус подружился с ней потому, что его к этому подтолкнули члены ордена.
И тем не менее Прю не чувствовала себя преданной, хотя у нее и имелись на то веские причины. Маркус не раз доказывал ей искренность своей дружбы, рискуя ради нее жизнью. Он пошел на этот шаг лишь из желания узнать больше о прошлом собственной семьи — поиск, который занял у него многие годы, — и Прю никак не могла укорять его за это.
Что же касается Шапеля, то он спас не только ее саму, но и всех ее родных. Как она могла злиться на него после этого?
Впрочем, во всей этой истории была и ее вина. Именно ее эгоистичное желание во что бы то ни стало продлить свою жизнь сделало нападение возможным Орден никогда не смог бы использовать Маркуса, чтобы добраться до нее, не будь она так одержима поисками Грааля. Ранее, когда этот предмет представлял для Прю чисто исторический интерес, она не стала бы с такой легкостью хвататься за наживку. Однако Прю не испытывала особой горечи и по этому поводу тоже. Все равно в этом не было никакого смысла.
Девушка моргнула и обнаружила, что Маркус молча наблюдает за ней.
— Я знал о Шапеле еще с тех пор, как начал расследовать судьбу моего предка, Дре Боврэ. Хотя тогда он был мне известен под другим именем.
— Северьен де Фонс?
— Да. Его странное отвращение к дневному свету, а также привычка бродить по ночам вызвали мое любопытство, и когда я проверил свои записи, то обнаружил то, что искал, — имена шести рыцарей, которые они взяли себе, когда впервые отдались в руки церкви. Северьен значился в этом списке под прозвищем Шапель.
Получается, он узнал об этом не так давно, но все же он скрывал от нее правду.
— А почему вы мне ничего не сказали?
Его губы изогнулись в робкой улыбке:
— А вы бы мне поверили?
«Скорее всего нет».
— Возможно.
Улыбка на его лице сделалась шире:
— Думаю, вы бы просто приняли меня за сумасшедшего.
Прю возмущенно фыркнула.
— Что ж, допустим, но суть не в этом. — Собравшись с духом, она посмотрела ему прямо в глаза. — Вы лгали мне, Маркус.
— Да.
По крайней мере он не пытался отрицать очевидное. Прю ждала продолжения, но он только молча уставился на нее.
— И вы не хотите попросить у меня прощения? — подсказала она.
— Но я не чувствую себя виноватым. — Только Маркус мог произнести подобные слова и при этом сохранять невинный вид. — Я сожалею лишь, что вы об этом узнали, а также о том, что вы подвергались опасности из-за знакомства со мной.
Раньше он не был полностью честен с ней, зато теперь высказал всю правду.
— Сначала я лгал вам потому, что считал это более полезным для дела, чем признаться в том, что я охочусь за какими-то мифическими созданиями, а потом для того, чтобы защитить вас и вашу семью. Я не предполагал, что дело зайдет так далеко.
— И себя тоже. — Прю едва скрыла насмешку в голосе. — Вы лгали еще и для того, чтобы защитить самого себя.
Маркус даже глазом не моргнул.
— Разумеется. Разве вы сами в первое время не скрывали от меня, зачем вам был нужен Святой Грааль?
Жар прихлынул к ее щекам.
— Это совсем другое.
Маркус скрестил свои загрубевшие от работы руки на животе.
— Если вам удобнее думать так — что ж, превосходно.
Не странно ли, что Прю вдруг нашла его привлекательным именно теперь, когда он раскрылся перед ней с новой, неожиданной стороны? За обычной жаждой знаний, присущей истинному ученому, скрывалась тяга к приключениям. И именно эта сторона его натуры чем-то напомнила ей Шапеля — преданного, надежного и вместе с тем неистового и неустрашимого. Какой бы романтической ни казалась эта мысль, она была чистой правдой. По-видимому, Прю просто влекло к опасным мужчинам, хотя едва ли можно представить кого-то опаснее вампира. Так или иначе, с того самого момента, когда Шапель признался в том, кто он такой, Прю начала задумываться, как бы она себя чувствовала, если бы он вонзил клыки в ее плоть и отведал ее крови. Или мистер Стокер, а равно и другие авторы ошибались? Большинство вампиров на страницах романов выглядели кровожадными монстрами, использовавшими в своих целях впечатлительных молодых женщин. Но Бог тому свидетель — хотя Прю и была впечатлительной, еще никому и никогда не удавалось ее использовать.
Интересно, ошибался ли Стокер, когда утверждал, что вампиры способны превращать обычных людей в себе подобных? Если так, не мог ли Шапель ее изменить? И если он ей это предложит, согласится ли она? Прю хотела всего лишь прожить нормальную жизнь. Бессмертие никак нельзя было назвать чем-то нормальным. Но речь шла о бессмертии рядом с Шапелем, и эта мысль привлекала Прю больше, чем она смела в том признаться, — стоило лишь представить, сколько всего она сможет сделать и увидеть!
О Господи, нельзя позволять таких ужасных мыслей, но Прю ничего не могла с собой поделать. Она же умирала, черт возьми! Как же ей было не думать о вечности? Прю всегда отличалась некоторой долей эгоизма, и, по-видимому, даже смерть бессильна что-либо изменить. Именно ожидавшая Прю судьба отчасти объясняла ее поглощенность собой и собственными чувствами.
— Значит, вы не хотите меня спросить?
Досадливо нахмурившись, Прю посмотрела на Маркуса.
— О чем?
Он посмотрел на нее так, словно она намеренно прикидывалась перед ним скромницей.
— О Шапеле. Разве не за этим вы пришли сюда?
Пожалуй, этот дерзкий малый на самом деле вовсе не был таким уж привлекательным. Кроме того, он был прав, и румянец на ее щеках служил лучшим тому доказательством. Разумеется, Прю хотела выяснить у Маркуса, как и почему он оказался замешанным в эту историю, но, несмотря на то что у молодого человека имелись собственные причины охотиться за Граалем, Прю понимала: в действительности Маркус никогда ее не предавал. Он просто не пожелал делиться с ней тем, что любому могло бы показаться чистой воды фантазией, и ответственность за это лежала не только на его плечах, но и на ее собственных. Не будь Прю в столь отчаянном положении, вряд ли она с такой легкостью уверовала бы в то, что сможет исцелиться, просто выпив из чаши. Что на самом деле привело ее сюда, так это то, что Маркус, похоже, знал о Шапеле больше ее самой. А этого она стерпеть не могла.
Прю сглотнула:
— Не хотите ли рассказать мне о нем еще что-нибудь?
Все еще держа руки скрещенными, Маркус развел большие пальцы в стороны.
