«Дзынь»
Лифт снова открывается. Пара выходит. Мужчина всё так же крепко держал девушку за попу. Эта поездка кажется мне бесконечной. Нервы дают о себе знать. Я напряжена до предела. И моя попа тоже. Кажется, я нарочно сжала свои «булки».
50…58…60…
– Белла, – он прижимает меня к стене и впивается в губы. Рука тут же нащупала оборку платья, которая медленно, но верно поднималась.
– Рэн, – останавливаю его. – Вдруг кто–то зайдёт.
– И что?
– Неприлично как-то.
– Сказала студентка, стащившая мои трусы.
– Если бы я знала, что каждое свободное время ты будешь меня этим порицать, я бы такого не сделала.
– Успокойся, – не отпуская улыбку, он целует меня в макушку и, поправив платье, тянет от стены в свои объятья.
73…75…80…
Лифт открывается. Трёхликая, вечность прошла!
Рэн выталкивает меня вперёд, сам идёт следом. На этом этаже единственная дверь. В прошлый раз я даже этого не заметила. Он прикладывает палец к двери и та открывается.
– Ну надо же! – саркастически восторгаюсь я. – А сетчатка глаза, капля крови, волос с подмышки, чих и пук в полнолуние уже не подходит?
Рэн, не сдерживая смеха, проходит вперёд. Вокруг темнота. Немного остерегаясь странной, не совсем видимой моему взору, обстановки, я прохожу следом.
– Будь как дома.
– Ты бы так не говорил, если бы знал как я веду себя дома.
– Ну вот и расскажи мне, а то я слишком мало о тебе знаю, а точнее ничего.
– Это же ты менталист. Может, включишь свет? – на ощупь уже кралась по тёплому полу. Резко Рэн подхватил меня и понёс. Куда? Пока не ясно, но уже интересно.
Ногой он открывает дверь в зал, а там! Трёхликая хвала тебе!
Сотня свечей и еще больше лепестков роз. Я вешу на мужской шеи как вкопанная. Рэн аккуратно ставит меня на пол, пододвигает к себе и целует. Во мне включился тормоз. Он целует меня, а я смотрю на горящие свечи, не отвечая ему совершенно.
Боюсь, романтически-сексуальный вечер закончится, не успев начаться.
Звонок в дверь заставляет Рэна удалиться из комнаты. Не знаю, кого там принесло, и даже было неинтересно. Большая красивая кровать, укрытая покрывалом из лепестков, стояла у панорамного окна. Вокруг горящие свечи создавали теплоту и уют сегодняшнего порочного вечерочка. Множество букетов белый и алых роз расставлены в вазы по периметру гигантского зала, некогда полупустого, где раньше был всего лишь диван и полка с книгами. Правда, они всё так же стояли на своём месте.
Рэн завозит в комнату тележку, на которой, по всей видимости, еда. Это всё явно не для того, чтобы обсудить со мной дальнейшие учебные перспективы. Кто–то сильно готовился к сексу. И этот кто–то не я.
– Взял на себя смелость заказать форель.
– М-м-м, это так по северному, – не сдерживаю улыбки. – А зачем это всё?
– Ты о чём?
– Розы, ужин, свечи.
– Свидание.
– Свидание?
– Да, свидание.
А я на первом свидании сексом не занимаюсь. Отлично, аргумент найден.
Он усаживает меня на диван, разливает шампанское по бокалам, ставит тарелки на столик и включает мягкую мелодию, под которой разве что незамедлительно надо раздеться. Незаметно бокал с шипучкой был уже у меня в руке, а на столе рядом с рыбой красовались фрукты, клубника и растопленные шоколад. И прекрасный стейк рыбы тут вообще не к месту хоть и пах до урчания в желудке.
– За тебя, – говорит он, коснувшись своим бокалом моего. Я недоверчиво делаю глоток, осознавая, что меня очень красиво спаивают, а я добровольно поддаюсь. Рэн берет клубничку и окунает её в шоколад, а после проводит ею по моим губам. Я слизываю шоколад и приоткрываю рот, не сводя с него глаз. Он ехидно улыбается, а мне нравится эта игривость. Всё это мне даже, кажется, куда порочным, нежели то, что было в ночь, когда я пробралась к нему.
Прикрыв глаза, откусываю крупную ягоду и смакую чудесный сладкий вкус спелой клубники и молочного шоколада. Сурдо склоняется ко мне и поддевает пальцем подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза. Он проходится языком по моим губам, в то время как я еле удерживаю бокал в трясущейся руке. Свободной рукой сминаю платье и зажимаю ноги, пока страстные губы ректора развращают меня еще больше.
Интересно, он сильно расстроится, если я скажу ему, что секс сегодня не входил в мои планы?
– Вкусная, – выдыхает мне губы, а я пытаюсь проглотить кусок клубники, застрявший в горле. Совершенно неосознанно выпиваю залпом содержимое бокала и морщусь от резкого удара шипучки прямо в нос. – Похоже, с тебя на сегодня хватит, – пустующий бокал ставится на стол, а в мой рот уже отправляется кусок фрукта, нанизанный на вилку. Нечто сладкое и сочное приводит меня в дикий восторг, я бы даже сказала в гастрономический оргазм моих вкусовых рецепторов. Не знаю, что это, но оно определённо лучше, чем клубника в шоколаде и всё остальное, что я когда–либо пробовала.
– Что за чудесный вкус?
Ректор улыбается и поддевает вилкой еще один, как мне показалось, жёлтый кусочек и отправляет мне в рот. Жую его медленно, задевая кончиком языка каждую сторону божественного фрукта.
– Рыба тут не к месту, – улыбаюсь мужчине, который после глотка тоже погружает в свой рот этот лакомый кусочек.
– Ты никогда не ела манго?
– Нет.
– Вот жеж святая простота! Ладно, ведьма с Севера. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы…
– Чтобы что?
Но он не отвечает. Встает с дивана и протягивает мне руку. Я охотно вкладываю в нее свою ладонь и встаю. Рэн притягивает меня на себя, одной рукой обнимает талию, другой сжимает руку.
– Я не умею танцевать.
Мне неловко от этого признания. Он галантный, обходительный, а я девушка, не умеющая танцевать, еще и неуклюжая. Успела наступить ему пару раз на ногу, не двинувшись с места. Но он терпеливо ведет меня медленно в такт музыке, не сводя взгляд.
За окном сиял город, под ногами свечи. И шампанское легонько ударило в голову, убирая тревожность и расслабляя мое тело. Танцевали мы долго. И пока мои руки обнимали мужественную шею, его руки хозяйничали по моему телу, блуждая от лопаток до накаченной попы, которая, как я убедилась несколько раз, ему очень нравится. Он урывками захватывал воздух, припадая носом к моей шее, и от этого мурашки разбегались по телу, заставляя млеть от удовольствия и прижиматься к нему еще ближе.
– У меня для тебя подарок.
– Правда?
– Пойдем, – он тянет меня за руку из зала в спальню. Кардинально изменившаяся комната стала похожа на личный кабинет, разве что гардеробная на месте.
– Когда ты успел всё поменять?
– Не я. Для этого есть специально обученные работники.
Он тянется к пиджаку, что лежал на столе и достает бархатную красную коробочку. Меня чуть удар не хватил, благо она была не квадратная, а прямоугольная.
– Протяни руку, – говорит бархатным голосом, а я встала как вкопанная. – Белла, руку, – повторяет он чуть громче.
– Ах да.
Из футляра Рэн достает браслет с ослепительными белыми и красными камнями. Он красивый и наверняка очень дорогой, но я не разбираюсь в этом. Я даже не знаю, зачем мне это? Никогда не носила ничего тяжелее пистолета, созданного на основе магических артефактов, а тут браслет.
– Тебе не нравится?
– Что ты, нравится!
– Зачем врёшь, Изабелла. На твоём лице всё написано.
– Ну раз написано, зачем тогда спрашиваешь?
– Не понимаю, – он проводит пятерней по волосам, растормошив их, а я ощущаю, как этот браслет отяжеляет мою руку, словно вселенский груз душу. – Девяносто пять процентов девушек считают, что их друзья — это бриллианты.
– Угадай, к какому проценту отношусь я? – произношу чуть шутливо.
– Если так не нравится, я выброшу.
– Ты с ума сошел? – я дернула руку и прижала ее к груди. – Это же твой подарок! И что значит выбросишь? Такой богатый?
– Но тебе же не нравится.
– Поэтому надо выбросить? Да и я не сказала, что мне не нравится. Нравится! Просто я в этом не разбираюсь! Да, оно красиво блестит на моей руке. Я никогда такое не носила и никогда таким не интересовалась. Но оно теперь ценно для меня не потому, что здесь бриллианты, а потому что его подарил ты. Даже если бы это был шнурок с подвеской из меди я бы и его ценила.
