— Лучше потренируйся в пении, — в итоге посоветовала призрак.
— С ним дела обстоят еще хуже, — я со вздохом плюхнулась на диван. Устала. Смена ипостаси — энергозатратная штука, особенно когда ничего не получается. — Если я запою, король прикажет немедленно забрать у меня Дар.
— Тогда придумай что-нибудь другое. Чем можно заменить пение?
Совет Аннабель дала дельный. Я обдумывала его во время завтрака и потом, когда вслед за лакеем шла к покоям принцессы. Может, попробовать декламировать стихи? А что, у песен обычно есть слова. Я просто уберу музыку.
Чтобы это сработало, надо быть очень везучей, а я вроде такая и есть. Но оказывается, даже у феноменального везения жар-птицы есть границы.
— Вам сюда, — лакей любезно открыл передо мной дверь и отступил в сторону.
Я шагнула в просторную комнату. Солнечные лучи затапливали помещение через эркерные окна. Стены, окрашенные в теплые тона, и белая мебель тоже добавляли света. А многочисленные рюши на текстиле и розовые оттенки говорили о том, что это покои девочки.
Вот, кстати, и она. Принцесса расположилась на полу, играя с куклами на пушистом ковре. Девочка сидела в центре, а куклы — кольцом вокруг нее. Судя по игрушечному сервизу, я застала чаепитие в самом разгаре.
Девочка даже не повернула голову, когда я вошла. Зато другие сразу обратили на меня внимание. В покоях принцессы собралась целая делегация — король с супругой; незнакомый мужчина, судя по запаху лекарств от него — врач принцессы; Дайкор с мальчишкой-переводчиком и даже Аршер зачем-то явился. Все смотрели на меня в ожидании.
— Я уже говорил и повторю еще раз, это бесполезно, — сходу заявил врач. — Недуг принцессы не поддается лечению.
— Пусть попробует, — настаивал король. — Дар жар-птицы излечивал и не такое.
— Казалось бы, не существует предмета более хрупкого, чем вода, но при этом она в состоянии разрушить камень, — вроде как поддержал его мудрец.
— Уважаемый Дайкор говорит, что магия творит чудеса и спасает даже тогда, когда надежды нет, — перевел Джош.
В ответ на его слова королева тихонько всхлипнула, и муж сжал ее руку в своей. Мне пока не довелось стать матерью, но я вырастила двух сестер и прекрасно понимала, каков это, когда болеет ребенок. Все на свете отдашь, только бы он выздоровел. Невозможно осуждать родителей за то, что они хотят спасти ребенка.
Его величество жестом пригласил меня подойти к принцессе. Я не рассчитывала, что за моими действиями будут так пристально наблюдать, но выбора не было.
— Мириам, дорогая, поговори с этой милой девушкой, она хочет тебе помочь, — обратилась королева к дочери, но девочка будто не слышала ее.
Я приблизилась к ковру и опустилась на колени, чтобы оказаться на одном уровне с принцессой. Она по-прежнему меня игнорировала. Отставив мизинец, она отпила из игрушечной чашечки и сделала вид, что ест ненастоящий бисквит.
Принцесса была увлечена игрой, но что-то мне подсказывало — дело не только в этом. Девочка будто находилась в своем, изолированном мире. Она не осознавала, что в комнате кроме игрушек есть кто-то еще.
Я присмотрелась к принцессе Мириам. На вид ей лет шесть. Уже сейчас красивая девочка — светлые волосы, большие голубые глаза, нежная кожа — обещала вырасти в чудесную девушку.
Но внешность принцессы портила болезнь. Она оставила отпечатки под глазами в виде темных кругов и нездоровой худобы. Девочка как будто истончилась. Еще немного — и начнет просвечивать, как Аннабель.
Я сама не так давно страдала от тяжелой болезни и понимала, как Мириам тяжело. Все ее движения были медленными и вялыми, а говорила она едва слышно. Мне пришлось наклониться ближе, чтобы разобрать слова.
— Это тебе, леди Пушистик, — Мириам положила на тарелку игрушечного кролика кусок ненастоящего бисквитного торта. — А это вам, граф Зазнайка, — следующий кусок отправился на тарелку к плюшевому единорогу.
Так она двигалась по кругу, раскладывая угощения игрушкам. Мне надо было как-то обратить ее внимание на себя. Взрослых Мириам не замечала. Возможно, потому, что все они пытались говорить с ней на своем языке. А что если заговорить на ее?
Я взяла пустую тарелку и протянула принцессе.
— Можно мне тоже кусочек? — попросила.
На секунду Мириам застыла, а потом подняла на меня глаза. Она меня увидела! Это был успех.
— Угощайся, огненная дева, — кивнула принцесса.
Кусочек бисквита лег на мою тарелку.
Где-то за моей спиной ахнула королева. Судя по всему, ее дочь уже давно не общалась с другими людьми, а со мной вот заговорила. Пусть и на своих условиях.
— А этот, самый вкусный кусочек — господину Черному, — Мириам поставила тарелку перед пустым местом.
Я нахмурилась. А вот это уже необычно. Либо принцесса большая выдумщица, либо она видит то, чего не видят другие. А что, я же вижу Аннабель. К сожалению, моя способность общаться с призраками распространяется только на нее. Но наверняка сама Аннабель в состоянии видеть себе подобных.
Я обернулась к Аннабель. Привыкла, что она всегда за спиной, а тут пришлось поискать. Призрак нашлась возле двери в покои. Она вжалась в стену, спиной ко всем. Как будто кто-то ее наказал, поставив в угол.
Плечи Аннабель мелко дрожали, а еще она шептала что-то себе под нос. Слов было не разобраться, но мне почудилось, что это молитва. Аннабель, конечно, трусиха, но так она себя не вела даже в Зачарованном лесу, а там было чего бояться.
Я отвернулась от призрака. Как всегда, в сложной ситуации рассчитывать на ее помощь не приходится.
И все же я была уверена, что угадала — у принцессы есть вымышленный друг. В этом мы похожи. У меня — Аннабель, у нее — некто черный, что тоже звучит не очень.
— Хватит игр, — не выдержал король. — Приступай к лечению, дорогуша.
Я вздрогнула от его голоса. Принцесса, кстати, тоже. Значит, она слышит взрослых, просто не желает с ними общаться.
Эх, была не была, начинаю вечер поэзии.
Мой стихотворный и песенный репертуар по большей части соответствовал программе младших классов. Одна радость — принцесса как раз подходила по возрасту.
Но выбрать что-то подходящее случаю было непросто. В голову, как назло, лезли какие-то глупости. То строчки из Чуковского: «Вдруг из маминой из спальни…», а читать такие стихи в присутствии короля чревато. Страшно представить, чтобы он подумает о жене. Еще казнит ее за измену, а меня — за пособничество, раз я в курсе дела.
Потом на ум пришли первые строки «Песни о вещем Олеге», причем в моей интерпретации — «Как ныне сбирается неопалимая Эля отмстить неразумному королю…». Но вслух я ничего не сказала, чутье подсказывало, что стих не оценят.
Я осмотрелась. Принцесса, как любой ребенок, любит игрушки. В итоге я прочла первое, что вспомнилось на эту тему:
— Друзей не покупают,
Друзей не продают.
Друзей находят люди,
А также создают.
И только у нас,
В магазине игрушек,
Огромнейший выбор
Друзей и подружек.
Это был Берестов. Я читала его нараспев и при этом изо всех старалась направить Дар на выздоровление принцессы. Но ничего не вышло. Может, Берестов недостаточно именит для Дара жар-птицы?
Тогда я попробовала Пушкина.
— У лукоморья дуб зелёный… — и так далее.
Принцесса слушала с интересом, но выздоравливать не торопилась.
— Что она делает? — первым не выдержал король. — Мы что, на поэтическом представлении?
Что ж, в этом мире тоже любят стихи. Уже хорошо.
— Не мешайте, — огрызнулась я через плечо. — Я пробую разные методики лечения.
— Просто подключи свой Дар, дорогуша, — посоветовал король.
Хорошо ему говорить — просто! Кому просто, а кому нет. Мне вот, например, очень даже сложно.
А тут еще врач подлил масло в огонь:
— Я же говорил, что ничего не выйдет.
Неожиданно у меня появился защитник.
— Дайте ей немного времени. Эльвенг только недавно получила Дар и еще не до конца освоилась, — вмешался в спор Аршер.
