― Оставьте нас, мор целитель. Обещаю: посетитель не причинит никому вреда! ― поклялся рассветник, и целитель, недовольно посопев носом, все же ушел.
Эйлерт тут же скинул капюшон. В три длинных шага подошел к высокой койке с приподнятым головным концом. Встретился взглядом с округлившимися глазами друга.
― Доброго здоровья, брат, ― ухмыльнулся кривовато.
― Жив! Жив, дарх тебя возьми! Я уж и не надеялся!.. ― Рассветник схватил Эйлерта за руку, притянул к себе, обнял одной рукой. В горле мора Дэгри отчетливо булькнуло, на ресницах проступила влага. Изуродованное лицо друга его явно испугало, но не оттолкнуло ни на толику. ― Сядь и говори. Как ты выбрался? Как выжил?!
― Если я хоть что-то понимаю, то мою жизнь спасло драконье яйцо, в которое ты меня и закинул. Скорлупа перевернулась маковкой вверх и превратилась в укрытие от взбесившихся тварей и их огня. Пока я отлеживался в полубреде, твари перебили друг друга, а уцелевшие убрались из Гнездовья.
Эйлерт подробно изложил другу все, что помнил. Вынул из поясной сумки свиток в деревянном пенале, вложил в руку мора Дэгри:
― Здесь подробный отчет о самом сражении, как я его запомнил, о свойствах скорлупы драконьих яиц, о том, как устроено Гнездовье. Передашь командиру крепостного гарнизона. Копию я лично доставлю королю.
― Собираешься в столицу? ― напрягся мор Дэгри. ― Это может быть опасно!
― С чего ты взял? ― насторожился Эйлерт.
― Кьярвел уже там. Мы держим связь.
― Он сумел что-то выяснить?
― Кое-что. Боюсь, тебе это не понравится. ― Лицо Дэгри помрачнело на глазах.
― Говори! ― потребовал Эйлерт, хотя сердце сжалось в предчувствии болезненного укола.
― Похоже, кому-то очень не хотелось, чтобы ты, как один из двух сильнейших магов Дома Ночи, вошел в Совет вместо своего дяди.
― Хочешь сказать, что брат моего отца так держится за место в Совете, что решил пойти против главы рода и его сыновей? ― не поверил Эйлерт.
Мор Дэгри с сожалением посмотрел на друга, покачал головой:
― Твоему отцу ты тоже не нужен в Совете. В Гнездовье тебя отправили с его согласия. Это странно и подозрительно. Такое возможно, только если существует сговор между членами Совета ― всеми или некоторыми. А ты мог им помешать.
― Помешать ― в чем? ― Эйлерт невольно потер рукой грудину, за которой все сжалось и заледенело.
Он чувствовал себя преданным и не мог представить, ради какой-такой великой цели собственный отец мог послать его, Эйлерта, на верную смерть. Хуже того! Мать, нэйта Валкаста, всегда была в курсе всех интриг и тайн мужа. Значит, и она отвернулась от младшего сына, согласилась пожертвовать им… для чего?!
― Мы не знаем, брат. ― Дэгри хрипло кашлянул. ― Члены Совета ведут свои тайные игры. Рано или поздно станет понятно, что они задумали. Хотелось бы, чтобы ты к тому времени все еще был жив.
Эйлерт кивнул и задумался. Он вспомнил, о чем рассказал ему главный темплар Шарсола: король ― маг Равновесия. Он не дает ни одному из домов возвыситься над другими. Так, может, дело в этом? Может, отец Эйлерта задумал сместить самого короля и сделать Дом Ночи главным? Тогда понятно, зачем отец решил избавиться от младшего сына: тот ни за что не согласился бы участвовать в заговоре против законного правителя!
― Похоже, у тебя есть какие-то соображения? ― проницательно заметил рассветник.
― Возможно. ― Эйлерт задумчиво поскреб шрам на подбородке. Грубый рубец стягивал кожу и время от времени напоминал о себе неприятным зудом. ― Но я очень хотел бы ошибиться! Мой отец всегда был властолюбцем, однако пойти против короля и трех других Домов ― это полное безумие! Дом Ночи, бесспорно, силен ― сильнее, чем когда-либо ранее…
Мор Дэгри резко мотнул головой, отказываясь верить в услышанное, попытался заговорить, закашлялся ― тяжело, надрывно. Эйлерт поспешно налил воды, напоил друга. Тот глотал с трудом, проливая на грудь добрую половину того, что попадало ему в рот. Но кашель отступил. Рассветник отдышался, проговорил сипло:
― Король и три других Дома никогда этого не позволят! Если твой отец решится пойти против всех ― Дом Ночи может быть уничтожен!
Эйлерт отставил стакан, поправил подушку под спиной друга.
― Отец не может этого не понимать! ― стукнул кулаком по колену. ― Он не безумец и никогда им не был. Значит, у него есть неизвестные нам преимущества или сообщники.
― Или и то, и другое, ― слабо кивнул Дэгри.
Друзья в молчании уставились друг на друга. Каждый пытался сообразить: что задумал глава Дома Ночи? На что он рассчитывает? И кто ему помогает?
― У нас слишком мало сведений, ― наконец признал рассветник. ― Мы должны разузнать больше, и при этом не выдать своих подозрений. А тебе лучше по-прежнему считаться погибшим, брат, иначе на тебя начнется охота.
Дэгри был прав. Эйлерт понимал это. Но знал еще и то, о чем не рискнул рассказать другу ― не потому, что не доверял. Просто для рассветника будет безопаснее, если он пока останется в неведении о том, что Эйлерт теперь ― Наследник.
― Значит, буду добираться в столицу тайком, ― он снова стукнул кулаком по колену. ― Я обязан быть там и сражаться на стороне короля, когда его величество встанет на защиту Ра…
Эйлерт понял, что чуть не проговорился и неловко замолк.
― На защиту других домов? ― подсказал ему Дэгри.
― Да. Это я и хотел сказать.
― Не сомневался в тебе, друг. ― Рассветник накрыл ладонью сжатый кулак Эйлерта. ― Ты всегда больше думал о других, чем о собственных интересах. Как только встану на ноги, мы с Кьярвелом присоединимся к тебе. Нам бы еще закатника в команду…
Друзья помолчали, безмолвно вспоминая сына Дома Заката, Гломина, погибшего на подступах к Гнездовью.
Потом глаза Дэгри вспыхнули прежним живым любопытством.
― Как там твоя жена, Эйлерт? Ты уже видел ее?
Эйлерт болезненно скривился и уставился в окно.
― Она исчезла, ― произнес нарочито ровным голосом после недолгой паузы.
― То есть? ― не понял рассветник.
Эйлерту пришлось рассказать другу все, о чем самому удалось разузнать. Говорить оказалось неожиданно трудно. Обида на синеглазку вновь всколыхнулась в душе и принялась бороться со страхом за нее же.
― Ночью я не рискнул стучаться в дома поблизости и расспрашивать соседей, ― закончил свою печальную исповедь сын Дома Ночи. ― Попытаюсь вернуться в квартал мастеровых при свете дня…
― Не стоит, ― покачал головой Дэгри. ― Не привлекай лишнего внимания ни к себе, ни к жене. Если она постаралась уехать тайно, то соседи все равно ничего не сумеют тебе подсказать.
― Но ведь должны они были заметить, как грузились вещи на подводы, как рассаживались по телегам сама Анналейса и ее родня! А увидев, любой поинтересовался бы, куда и как надолго уезжает целая семья!
Рассветник бессильно развел руками:
― Вижу, тебя не переубедить! И даже в чем-то понимаю твою настойчивость. Но будь готов к разочарованию. И еще: попробуй начать расспросы с рынка при крепости. Туда стекаются все новости и сплетни Шарсола.
― Ох! Я как раз отправил на рынок пару воинов, которых нанял сопровождать меня, и не додумался поручить расспросы им… ― Эйлерт огорченно мотнул головой.
― Не кори себя. Ты ведь никогда не занимался поисками, вот и не хватает опыта, ― мор Дэгри сам взглянул на хвалемер, затем показал его другу. ― Тебе следует поторопиться, брат. Рынок закроется через пару хвалей. Некого станет расспрашивать.
Уходить, расставаться с рассветником Эйлерту не хотелось. Он соскучился по другу, и новая разлука с ним казалось пыткой.
― Если мне ничего не удастся узнать о жене, то задерживаться в Шарсоле больше нет смысла, ― неохотно произнес Эйлерт. ― Боюсь, я больше не смогу навестить тебя, Дэгри.
― Я понимаю. Тогда свидимся уже в столице. ― Маг рассвета вздохнул. ― Был бы у тебя амулет связи…
― Есть! ― Эйлерт открыл поясную сумку, отыскал выданный главным темпларом артефакт. ― Как я мог забыть!
