охотник за приданым. Хорошо, если она ошиблась. Если же нет, колдуну не поздоровится.
На следующее утро Радамир отправился домой. Звучало это странно, потому что уже много лет он привык считать домом старую усадьбу, в которой жил в ссылке, а до того – общежитие академии. В том доме, куда перебрались родные, он изредка бывал в годы учебы, забегал проведать родителей, принести племянникам вкусного, поговорить с мамой. И видел, что ему там не особо рады.
– Что, хозяин, – Химериус летел рядом, – волнуешься. Я вот немного. Все-таки меня твои явно не любили, и тайны из этого не делали.
– Ну а кто в этом виноват? – дернул плечом некромант. – Везде лез, шутки похабные отпускал при детях. Кому такое понравится? Потому и не любили. Сейчас уж постарайся язык придержать. Ну, или ворон гонять лети.
– Наверное, полечу, – решил череп. – Поздороваюсь со всеми и полечу. Так оно лучше будет для тебя.
Хозяин только кивнул. Фамилиар тоже изменился за годы жизни в глуши. Да, временами это язвительная и похабная зараза, но чувство такта стало ему не чуждо. Особенно после того, как жители деревни поймали его и чуть не закопали в мешке. Только вмешательство некроманта спасло фамилиара от расправы.
Уже возле дома Радамир остановился. Оставалась самая малость – постучать молоточком по подставке, вот только рука, которую он протянул, дрожала, будто он поднимал своего первого мертвеца.
Стучать не пришлось. Едва гость взял в руки молоток, как дверь открылась, и на крыльцо вышла Ярмила.
– Если честно, я не верила, что ты придешь, – вместо приветствия произнесла она.
– Я не мог не прийти, – последовал ответ. – Лекарь был?
– Да, большое спасибо за него. Не только осмотрел маму, но и принес все лекарства. Сказал, что лечение отплачено полностью, и он зайдет завтра.
– Ты знаешь, для мамы я готов на все, – ответил некромант. – А оплатить ее лечение – это меньшее, что я могу сделать. Все-таки я сам виноват в ухудшении ее здоровья.
– Мы не стали говорить, что сегодня придешь ты, – сменила тему сестра, – просто сказали, что, возможно, у нас будут гости, но это не точно. Мама не знает, что ты в столице. Химериуса в воздухе она не видела, а имена героев пока не известны. Но она будет рада видеть тебя. Пойдем.
Ярмила пропустила гостя в дом. Радамир прошел через небольшую прихожую, где на вешалке висело несколько шляп и легких плащей, да стояли в подставке зонты, и оказался в уютной гостиной, неожиданно пустой.
– Братья на работе, а дети играют на заднем дворе, – пояснила сестра. – Дома отец, он сейчас у мамы. Он знает о твоем визите.
– Спасибо, – голос прозвучал хрипло.
Сестра кивнула и повела его на второй этаж. Дверь одной из комнат была приоткрыта, оттуда в коридор проникали солнечные лучи, а еще слышались голоса. Мужчина и женщина тихо разговаривали. Когда на этаже раздались шаги, они замолчали, словно прислушивались.
Ярмила первой вошла в комнату.
– Мама, – тихо произнесла она. – У нас гость. Ты давно его ждала.
Едва она посторонилась, освобождая проход, Радамир шагнул в комнату.
– Здравствуй, мама, – севшим голосом произнес он, потом быстро пересек оставшееся расстояние и крепко обнял мать. – Я вернулся.
Химериус, все это время молча летевший рядом, опустился на стол, где стояла ваза с цветами, и принялся ждать, когда на него обратят внимание.
– А ты научился манерам, – заметил мужчина. – Раньше твой язык уже молол бы всякую ерунду.
– Жизнь учит, – уклончиво заметил фамилиар. – Я, наверное, это, полечу. Лишний я тут, а там вороны непуганые.
Под насмешливыми взглядами молодой женщины и ее отца, он немного неуклюже взлетел и вылетел в открытое окно.
– Ну, здравствуй, сын, – когда мать в очередной раз немного отстранилась от Радамира, произнес хозяин дома. – Мать, дай и мне обнять его. А то решит, что отец – старый сухарь, вычеркнул его из своей жизни.
– Здравствуй, папа, – на этот раз голос некроманта звучал чуть увереннее.
– Я принесу чай, – убедившись, что матери не стало хуже, и не нужно срочно нести лекарства, Ярмила выскользнула из комнаты.
Да, она не испытывала к брату теплых чувств, но готова простить его ради родителей. Хотя, виноват он лишь в одном, что оказался в ссылке, бросив семью. Накануне они с братьями обсуждали это, и пришли к выводу, что стоит забыть об обидах. Прошло слишком много времени, чтобы изображать оскорбленное достоинство. Радамир в столице, судя по слухам, живет во дворце, то есть король обо всем в курсе. Значит, им надо попытаться найти общий язык. Никто не заставляет их становится лучшими друзьями, но можно просто не огорчать родителей.
– … В общем, как-то так, – услышала самый конец рассказа сестра, войдя в комнату с подносом. – Пока живу под чутким присмотром их величеств, доказываю полную благонадежность, а как тут более-менее наладится, перееду в свой дом.
– Дорогое это удовольствие сейчас, свое жилье, – заметил отец. – Вон, у Ярмилы муж крутится, а никак не могут на дом накопить.
– Если вы не будете против, я могу помочь, – обтекаемо ответил некромант. – Если откажетесь, пойму.
– Мы подумаем, – последовал столь же дипломатичный ответ. – А сейчас давайте чая выпьем, а то Мирко уже с трудом языком ворочает на ваши вопросы отвечать.
Радамир улыбнулся. Многое менялось в этом мире, но не его сестра. Хотя, судя по ее взгляду, и она благодарна за предложение. И, даже если они с мужем откажутся, не забудет, что брат был готов помочь. Значит, не только они с Химериусом изменились. И есть шанс, что в родительском доме он будет частым гостем.
***
А еще через день состоялось чествование победителей. Некромант успел рассказать отцу о своей роли в борьбе с немертвыми, ведь надо было как-то объяснить, каким образом его статус резко изменился. Про помощь Стефании скрывать не стал ничего, кроме их отношений. Но об этом он не хотел рассказывать даже родителям. А вот про все остальное отделался общими фразами, что участвовал в разработке и проведении ритуала вместе с другими магами. Если никто на площадь не придет, то он и не хвастался. Если придут – решат, что кто-то просто скромничает.
Непосредственно к мероприятию он особо не готовился. Разве что убедился в наличии чистой одежды и отдал слугам сапоги. Химериус же подошел к подготовке на полном серьезе. Сначала одна из служанок основательно намыла его, смазала маслом крылья и потерла со всех сторон. Потом помогла начистить зубы. В завершение на макушке ему нарисовали символ
