И только сейчас обнаружила, что больше не стою в том подвале, напичканном защитной магией, в окружении напуганных моей внезапной энергетической силой женщин. Точнее, не я не стою, а мы с Халлонией. Девушка все так же прижималась к моему плечу, никак не реагируя на все происходящее. В сердце кольнуло беспокойство за нее, но решать что — то с ее состоянием возможности не представлялось. Оставалась лишь призрачная надежда, что рыжая просто спит.
Я спесиво огляделась, абсолютно не чувствуя робости в душе. Никто мне не помеха! Не хочу больше бояться! Никому не делала зла, чтобы оно возвращалось ко мне, а жить в свое удовольствие — не преступление. Собиралась даже спасти душу Морнэмиры, так опрометчиво отданную архи — демонам! Пусть у меня и не получилось бы, но я делала все так, как мне было велено еще до попадания в этот мир. Не шла на поводу у собственных желаний, когда вопрос заходил о чьих — то жизнях.
— Нас и не нужно страшиться, Азриэлла. — Раздалось снова басистое сверху. Я почувствовала себя мелкой божьей коровкой, оторванной от листика, где она спокойно отдыхала, и сдутой с руки в небо с самыми благими намереньями.
Сощурившись, стала вглядываться во мглу, окружающую маленький островок света, словно прожектором направленный в нас с бессознательной Халли. Девушка дернулась, и я погладила ее по голове, мысленно пообещав не бросать одну. Я уверена, все они как Халлония, стоит лишь немного показать направление, и женщины этой империи перестанут показывать зубки, начнут улыбаться искреннее, а не из — под палки.
И чем дольше я смотрела вокруг, тем страшнее становилось, потому, что видела лишь очертания чего — то массивного со всех сторон, уж никак на людей не похожее. И некоторые части этого «чего — то» шевелились.
— Кто вы такие? — Вопрос в пустоту.
— Те, кто позвали тебя сюда. — Было мне многообещающим ответом. Они издеваются?
— Видишь ли, мир, в который ты попала, лишь один из множества миров, за которыми мы присматриваем. Первое правило в этом бремени — добро и зло всегда должно быть в равновесии. Много лет назад, одна империя сеяла слишком много разрушений…
— Эрнел. — Перебила я рассказчика. — Вечные войны…
— Именно. Мы не могли допустить, чтобы все так и оставалось. Кровь воинов кипела, они не собирались останавливаться. Все это привело бы к порабощению. Проблема была и в том, что на жизнь смертных нам влиять не положено. Лишь для этого вы были и созданы. Низшие боги.
— Звучит не очень, — скривилась я, проводя параллель с низшими демонами, — ни один из богов, по крайней мере, внешне, не похож на чудовище.
Я дерзила. Но лишь потому, что чувствовала — они не превосходят меня по силе. Мы наравне. Моя сила ровняется магии Древних Богов, нехило так посох постарался!
— Дело не в посохе.
— Что? — Нахмурилась я.
— Как ты уже поняла, — этот голос звучал слева, — в какой — то момент мы ошиблись, руками Морнэмиры нечаянно склонив чашу весов слишком сильно к тьме. Задело лишь Эрнел, мы успели остановиться, побудить твою божественную сущность не становиться на сторону Морнэмиры. Иначе все бы пропало окончательно. С помощью этого, уже правильного поступка мы смогли сделать так, чтобы все произошло, радикально не зацепив все остальные людские государства.
— Не говорите мне… Мы все игрушки в ваших руках?
В груди вскипела злость. Я прижала Халли к себе поплотнее, решив, что сейчас это самое родное, что может быть рядом. Верная подруга в лапах всемогущих. Как и я.
— Всему нужен контроль. Ничто не есть исключением.
— Избавьте меня уже от сладких речей! Или как в индийском фильме, мы поговорим, но сначала вы и ваши сорок слонов станцуют?
— Перейдем к главному, — будто не обидевшись и не обозлившись, продолжил следующий голос, более высокий и глубокий, — мы призвали тебя в свой мир с определенной целью. Ибо по нашим расчетам лишь ты могла ее выполнить. Лишь с тобой все могло бы сложиться так и никак иначе. Это было единственным шансом исправления нашей ошибки. Мы наблюдали за тобой.
— Я вас умоляю, хоть свечку не держали?
Повисла поперхнувшаяся тишина.
— Да я пошутила! Древние, а шуток вообще не понимаете?
— Ты выполнила все так, как мы того ожидали от тебя. Пожалела обозленных, стремилась к спасению врагов. Решила, во что бы то ни стало защитить ребенка Халлонии, простив ее за все то, в чем она участвовала, потакая смутным временам империи. И теперь ты одна из нас.
— Чего? — Глаза самовольно округлились на этом вопросе, мне даже показалось, что смогла лучше разглядеть то, находящееся в темноте. Чьи — то пальцы массивные пальцы двигались на конце подлокотника кресла, отбивая ритм. Проблема была лишь в том, что оно было огромное, как и сама рука, с ногтями, похожими на кору дерева. Раз в десять больше меня.
И снова: чего?!
— Благие намерения подкрепляются благими силами. С помощью древней магии ты снимешь проклятие, Азриэлла. Но после ты должна решить, оставить ее себе и остаться в Эрнеле, на той земле, вместе со своими мужчинами. Или примкнуть к нам и задействовать дар во благо.
Было такое чувство, что огромный питон двинулся в мою сторону, но вскоре я смогла распознать — один из богов всего лишь немного сдвинул свою огромную ногу.
Я настороженно отвела взгляд, не подавая виду, что заметила движения.
— Сейчас мы вернем тебя на то же место, в то самое время, с которого и забрали. А дальше ты снова должна действовать одна.
— Все как всегда. — Надулась я, впрочем, несерьезно, для виду. Если быть совсем честной, то до сегодняшнего дня за меня действовали мои мальчики.
Глава 49
Ферадей
Резару хотелось настоящей бойни. Даже не в плане кровопролития, а в том, чтобы все это наконец — то закончилось. Это было заметно. Для меня и Варсара так точно. И в какой — то степени восхищало. Ради Азриэллы он готов был полностью устранить Морнэмиру прямо сейчас. Но она женщина, хоть и огромная проблема с тем же. Сложно переступить через принципы уважения к слабому полу, даже когда нужно. Мужчины созданы для силы, а женщины для любви. Но в данной ситуации не мы первые переступили эту истину.
Если бы вопрос стоял остро ребром, я бы собственноручно уничтожил проклятейницу. Здесь один Варсар жалеет ее. Конечно, не думаю, что имею право его осуждать, все же он эту женщину знает лучше. Но лично я более всего тогда хотел знать, где наше солнышко. Без всяких стычек, сражений и выяснений что к чему. Эта мысль огромной красной надписью засела в голове. Я склонялся к отступлению. Мы теряем время. Если с Азри что — то случится, никто из нас себе не простит, что не был рядом, что прозевал драгоценное время здесь.
Хуже всего было Даурэну. Он сражался, но сам был бледен словно мертвец. Демон единственный мог догадываться, насколько далеко занесло Азри. Ему одному была дарована такая связь с нашей Богиней.
В какой — то момент парень пошатнулся, хватаясь за сердце, один из низших в это время чуть в лицо смертного не вцепился, но Калебирс подсобил, оказавшись рядом и отбрасывая мерзость.
— Осторожнее! — Рыкнул я.
Потерь не хотелось. Это значило бы, что именно Азриэлле будет трудно пережить смерть одного из нас.
— На секунду она будто… умерла, — едва прохрипел Даурэн, еле держась на ногах, — но потом снова ожила. Что с ней происходит?!
Это я бы тоже хотел узнать, но, увы, я оставил ее там, в лагере. Какой же идиот! Бросил Азри с молокососами, и ожидал какого — то другого исхода!
Что?! Что с ней могло случиться?! Думай, Ферадей!
Звенела сталь, летали страшные головы. На земле уже образовались кучи из тел этих существ. Но поток не прекращался, мы даже не могли подойти к тем порталам, из которых они лезли, чтобы хоть как — то повлиять на все это.
Мой взгляд непроизвольно скользнул к небесному прекрасному снаружи дворцу, в котором прямо сейчас скрывалась Морнэмира. И, клянусь, мне показалось, что кто — то стоит на одном из балконов верхних этажей. Я вцепился посильнее в меч, испепеляя взглядом ту точку, похожую на человека, подмечая каждую деталь женской фигуры: развивающееся черное платье, на вид хрупкое телосложение и, кажется, черные волосы, что разметал ветер.
