бедра, пока она обвивала их вокруг моей талии.
Я крепко поцеловал ее, прижал ее спиной к двери и застонал, когда она прижалась ко мне бедрами, заставляя мой член с легкостью твердеть для нее. Эта чертова девчонка. Моя чертова девчонка.
Я распахнул дверь, мой голод по ней был таким же сильным, как всегда, ее одежда была слишком велика для всего, что я имел в виду.
Но когда мы вошли в ее комнату, и я взглянул на розы, свисающие со стен, и взял смятые простыни, я резко прервал наш поцелуй.
— Ты не была здесь с той ночи, когда ушел, чтобы спасти меня от смерти, не так ли? — спросил я, нахмурив брови, в то время как она сосредоточилась на том, чтобы стянуть мою рубашку через голову и отбросить ее в сторону.
— Нет. А что? — Ее рот опустился на мою шею, и я застонал, когда она начала целовать мое горло, впиваясь ногтями в мои плечи.
— Потому что, — сказал я, отталкивая ее назад, несмотря на отчаянную боль в моей плоти от желания слиться с ее. — Той ночью сюда пришла еще одна пара и трахнулась в твоей постели.
— Что? — прошипела она, вставая на ноги и поворачиваясь, чтобы посмотреть на комнату, в которой все еще царил беспорядок. — Какого хрена?
Она сердито подошла к кровати, и ахнула, когда взяла двумя пальцами огромный блестящий фаллоимитатор в виде драконьего члена и замахнулась им на меня.
— Кто это сделал? — прорычала она, отбрасывая его, как будто он был заражен.
— Сет и Калеб, — сказал я ей, наблюдая, как ее глаза расширились при этой новости, прежде чем из нее вырвался смех.
— Что за придурки. Я знала, что Сет был в восторге от него, но никогда не думала, что Калебу он нравится в ответ.
— Очевидно, он ему чертовски нравится, — коротко ответил я, воспоминание о том, как я был заперт в этой комнате в форме призрака, пока они вдвоем трахали друг друга до бесчувствия, было довольно трудно стереть из моей головы.
— Откуда ты знаешь? Ты их видел? — она спросила. — Было горячо?
— Нет, совершенно не горячо, Рокси. Двое моих лучших друзей занимались этим в постели моей жены. Это было совсем не горячо.
— Хм, — скептически сказала она, хватаясь за край одеяла и отбрасывая его назад, обнаруживая бутылку смазки и анальную пробку. — Дерьмо. Они действительно пошли на это, не так ли?
Я провел рукой по лицу, в моем горле застряло рычание.
— Да. И они тоже держали это в секрете. Ты знаешь, что это значит, не так ли?
— Ммм… что они хотят уединения от вмешательства придурков и, вероятно, не думают, что какие-то призраки будут наблюдать за ними, пока они общаются? — она предложила.
— Я не извращенц, — огрызнулся я. — И твои мама и папа тоже были здесь.
— Что? — она побледнела, сбросила край одеяла и отошла от кровати. — Почему призраки вмешиваются в сексуальную жизнь живых?
— Они не вмешиваются. Это длинная история. Суть в том, что мои друзья-засранцы пришли сюда и занялись сексом в постели моей жены и решили сохранить свою маленькую интрижку в секрете от всех нас. В итоге я застрял здесь, гораздо дольше, чем мне когда-либо хотелось, не говоря уже о том, чтобы увидеть, и я планирую отомстить. Так что я позволю им сохранить свою маленькую тайну. И ты поможешь мне с ними бороться.
— О, мне это нравится, — сказала она, и ее глаза сверкнули при этой идее, как я и предполагал.
— Да, я знаю.
— Итак… поскольку кровать не годится, как ты относишься к шкафу?
Она медленно попятилась назад, на ходу сняв топ и бросив его на пол, оставив себя в черном кружевном бюстгальтере.
— Не думаю, что в шкафу найдется место для того, что я задумал, — ответил я, преследуя ее до двери, когда ее пальцы сомкнулись на ручке.
Она открыла дверь прежде, чем я успел до нее добраться, и проскользнула внутрь.
Я двинулся за ней, широко распахнул дверь и нахмурился, обнаружив передо мной висящую в ряд одежду, ее джинсы, брошенные на пол перед ними, и ее вообще не было видно.
В глубине моего горла прогремело рычание.
— Где ты прячешься?
— Иди и посмотри сам.
Ее голос раздался из-за висящей одежды, и я отодвинул ее, открыв открытое пространство, которое было усыпано сокровищами, которые я оставил в Пещерах перед смертью. Более того, к моим сокровищам было примешано бесчисленное золото и драгоценности, которые, как я знал, принадлежали моему отцу до того, как Рокси их украла.
— Ты маленькая воровка, — прогремел я, приближаясь к ней, где она стояла в нижнем белье перед кучей золотых монет, которая была выше ее.
— Никогда не забывай этого, — согласилась она, и тогда я оказался рядом с ней.
Рокси застонала мне в губы, когда я поцеловал ее, моя рука сжимала ее длинные черные волосы, когда я заставил ее голову откинуться назад и погрузил язык между ее губ.
Ее руки скользили по моей груди, дразня пряжку моего ремня, но в этот момент мне нужно было владеть ею. Мне нужно было взять под полный контроль женщину, чье сердце билось как одно с моим.
Огонь вырвался из моих ладоней и охватил ее запястья, образуя пылающие цепи, которые я привязал к стенам, прежде чем повторить процесс с ее лодыжками.
Я отступил назад, глядя на нее, где она задыхалась от меня, наблюдая, как расширяются ее зрачки и как отражение пламени танцует в ее глазах. Любой другой сгорел бы от этих цепей, но только не она. Она наслаждалась поцелуем моего огня.
Я покрыл свои пальцы пламенем, затем протянул руку и ласкал ее шею, жадно наблюдая за ней, проводя пальцами по ее бронзовой плоти, сжигая лифчик с идеальной груди и стоная, когда она проклинала меня за это.
— Мне чертовски нравится, когда ты меня оскорбляешь, детка, — сказал я ей, встретившись с ней глазами, в то время как моя рука скользнула ниже, сжигая и эти маленькие трусики.
— Засранец, — сказала она без всякой выдержки, и я злобно улыбнулся, прежде чем просунуть два покрытых пламенем пальца прямо в нее.
Она вскрикнула от поцелуя огня, ее крылья вырвались из ее спины, когда мое прикосновение почти заставило ее потерять контроль, и я наблюдал за ней, когда начал трахать ее пальцами, позволяя еще большему огню выплеснуться из меня и приказывая ему целовать ее; шею, ее губы, ее соски.
— Сильнее, — задыхалась она, пока я проникал в нее пальцами,
