себя абсолютно, совершенно, опустошительно глупо. Если бы я сделала это в мастерской Элроя, он бы орал на меня до хрипоты, а потом выгнал из мастерской на целую неделю. Мне бы даже не позволили приблизиться к тиглю без пары термостойких перчаток. А здесь я плохо соображала. Я была рассеяна. И причина моей рассеянности только что спасла меня от возможной потери всей руки. Мои щеки пылали жарче, чем огонь в очаге.
— Нет. Они этого не делают.
Кингфишер отпустил меня. Больше он ничего не сказал по этому поводу, но жесткий, раздраженный взгляд, который он бросил в мою сторону, говорил о многом. Будь осторожнее, Оша.
— Кость принадлежала фее, — сказал он через мгновение. — Веками наш род пытался понять, как были созданы реликвии, позволяющие нам путешествовать сквозь ртуть. За эти годы было выдвинуто множество теорий, но они так и остались теориями. Когда ртуть застыла, мы не могли проводить эксперименты и проверять эти теории на практике. Но теперь, когда ты здесь…
— Ты хочешь, чтобы я разбудила ртуть и ты мог попробовать связать с ней что-то и посмотреть, получится ли сделать реликвию.
— Именно. — Он усмехнулся. Это была первая настоящая, искренняя улыбка, которую я увидела у него, и это было ужасно. Не потому, что это придавало ему зловещий вид. Отнюдь. Он выглядел так намного моложе, чем когда хмурился. Он выглядел счастливым, и это меня по-настоящему зацепило. Было легко ненавидеть Кингфишера, когда он вел себя как ублюдок, но в этот момент он выглядел совсем иначе, и это… сбивало с толку.
У меня не было ни времени, ни желания разбираться в этом прямо сейчас. Это не имело значения. У меня были дела поважнее.
— Ты используешь кость, чтобы проверить, сможет ли сплав ртути с биологическим материалом заставить портал принять живое существо, проходящее через него, за его часть? — спросила я.
Кингфишер покачнулся, его брови взлетели на лоб.
— Вообще-то, да. Именно это я и хочу сделать.
— Ну что ж, хорошо. Давай попробуем.
— Правда? После вчерашнего я ожидал, что ты не захочешь снова попробовать активировать ртуть.
— Я не в восторге от этого, нет. Но если это означает, что мы сможем… О! Святые боги!
Мы были не одни.
Моя рука сомкнулась на паре щипцов. Я вцепилась в них, как в кинжал, и бросилась вперед, принимая оборонительную стойку. Пульс бешено бился в пальцах рук и ног и везде, где только можно. В одно мгновение я была готова к бою, но Кингфишер двигался быстрее меня. Он превратился в клуб черного дыма. Холодный ветер раздул мои волосы, а потом он исчез. Он снова материализовался в другом конце мастерской, в его глазах светилась жажда убийства, обеими руками он сжимал смертоносный черный меч, вокруг которого вился дым.
— Что это? — Я ткнула пальцем в отвратительную тварь, скрючившуюся возле печи. Она зашипела на меня, оскалив зубы и показав белки глаз.
Кингфишер, взглянув на тварь, расслабился и выругался на непонятном мне языке.
— Да что с тобой такое? Это же лиса! Боги, я думал, тебе сейчас оторвут голову.
— Лиса? Что такое лиса?
Кингфишер, что-то мрачно бормоча себе под нос, подошел и остановился над странным животным. У него была густая пушистая шерсть, белая, как снег за окном, и блестящие черные глаза цвета гагата. Животное дрожало, вжавшись всем телом в каменный пол, прижав маленькие ушки с черными кончиками к крошечному черепу, и наблюдало, как Кингфишер занес свой меч над его головой.
— Чтоб ты знала, — прорычал воин, — хуже всего передвигаться подобным образом, когда у тебя болит голова. — Он с размаху опустил клинок.
— НЕТ! ОСТАНОВИСЬ! Что ты делаешь?
Он успел отвести оружие в сторону.
— Милостивые боги, человек! Прекрати, блядь, орать!
— Я не хочу, чтобы ты его убивал! Он просто удивил меня, вот и все!
— Это лисенок! Вредитель! Скорее всего, он жил в печи, пока мы не навели здесь порядок. Они воруют еду с кухни.
Существо оказалось не таким уж отвратительным, как мне показалось сначала. Я бросилась вперед и, низко пригнувшись, прикрыла маленькую тварь своим телом, охваченная внезапными угрызениями совести.
— Тогда ты точно не можешь его убить. Мы уже и так разрушили его дом.
— Он тебя укусит, — сказал Кингфишер.
— Нет, не укусит. Он…
…Укусил меня.
Зубы были острыми, как иглы. Сжав челюсти вокруг моего предплечья, лисенок стрекотал и визжал, издавая всевозможные странные звуки. Казалось, он хотел убежать и спрятаться, но никак не мог понять, как перестать меня кусать.
Кингфишер уперся острием меча в камень у своих ног и, небрежно опершись на него, наблюдал за происходящим, не испытывая никаких явных чувств по этому поводу.
— Они переносчики всевозможных болезней. Гниение легких, — сказал он. — Шелушение кожи. Какая-нибудь грибковая инфекция, наверняка.
— Ой! Почти до кости, Фишер. Помоги мне!
Кингфишер оттолкнулся от меча и выпрямился. Прищурившись, он посмотрел на стропила над головой.
— Ну… я думаю, это полезный опыт. У наших действий всегда есть последствия. Твой новый пушистый браслет — следствие человеческой слабости. Носи его с гордостью.
Маленький лисенок чихнул, его черные глаза уставились на меня. Если бы у него было выражение лица, то это была бы паника. Он хотел, чтобы я помогла ему, подумала я, но как я могла это сделать, если он все сильнее сжимал зубами мою руку?
— Отпусти, отпусти, пусти, пусти, пусти, — умоляла я. — Пожалуйста, отпусти. Я не хочу причинять тебе боль. Мне жаль, что мы разрушили твой дом. Я обещаю, что мы построим тебе еще лучше.
— Не надо давать обещаний от моего имени, — вмешался Кингфишер. — Я думаю, из него получится отличная шапка.
Я зарычала на Кингфишера.
Лисенок тоже зарычал.
Как будто мы нашли общий язык, лисенок медленно ослабил хватку на моем предплечье, его челюсти дрожали, как будто он шел против своей природы, отпуская меня. Я стояла, прижимая руку к проколам на коже, пытаясь остановить поток крови. Лисенок бросил на Кингфишера настороженный взгляд и нырнул под мои юбки, скрывшись
