— Жалкий самодовольный павлин! — крикнул он. — Нужно было отдать тебя Саше!
Жеро ждал неминуемого удара.
Внезапно огонь скачком разросся, вырос вдвое. Майкл потрясенно распахнул глаза, уронил меч и стал отходить назад, сначала медленно, потом бегом.
Собрав все силы, в борьбу вступила Холли. Она не отпускала руки сестер, ощущая, как от магической энергии горят ладони.
«Мы должны выстоять, победить, разрушить проклятие… Выстоять…»
Так горячо… так страшно…
«Мы не остановим его, — думал Жеро, — это слишком…»
Он произнес заклинание и вскочил. Языки черного пламени вырывались через крышу театра; на каждой поверхности, до которой дотягивался огонь, расходитесь и сияли волны смоляного жара
— Спасайтесь! — закричал он, подталкивая Эдди и Кьялиша к выходу и посылая магический импульс в сторону Кари, чтобы направить ее к дверям.
Черный огонь манил, звал…
«Я уйду, но сначала посмотрю на него еще раз…»
Ревущее пламя ринулось к сестрам, втянуло Холли в свою ненасытную утробу. Николь и Аманда с ужасом смотрели, как она корчится внутри черноты.
— Холли!
Жеро кинулся в самое пекло, но в нескольких дюймах от огня остановился уже Жан, который с яростным удовлетворением наблюдал, как девушку поглощает пламя.
— Пусть все повторится, пусть она сгорит, — прошептал Жан.
Нет, она принадлежит ему, и только он вправе ее любить или ненавидеть, защищать или убивать. Она принадлежит ему, и на этот раз ничто ее не отнимет. Он шагнул в огонь и схватил ее за руки.
— Ты что?! Ты сгоришь! — закричала она.
Остаться легче мне — уйти нет воли.
Привет, о смерть! Любовь желает так.
Холли посмотрела на их соединенные руки, и из груди девушки вырвался сдавленный всхлип. С ее лица смотрели незабываемые глаза Изабо.
— Я любила тебя. Прости меня, — прошептала она, уверенная, что в этот раз ее услышат.
— Я знаю, — кивнул Жан.
В главной башне замка Деверо Жан и Изабо не горели на костре зла, ненависти и разрушения. Жан прикрывал Изабо своим телом, и огонь их не касался…
…но тут их заметил телохранитель Жана и вытащил хозяина из огня…
Изабо вспыхнула в одно ужасное, мучительное мгновение и погибла в корчах, выкрикивая имя мужа:
— Жан! Жан!
— Умри, ведьма из рода Каор! — орал телохранитель.
В момент смерти на ее ладони возник символ рода, чтобы все, кому встретится дух Изабо, знали: она — из ковена предателей…
Жеро чувствовал голодные языки пламени. Но бушевавшее вокруг пламя не шло ни в какое сравнение с тем огнем, что разгорался внутри, с той силой, что связывала его с Холли, и вот уже их общая магия ограждала возлюбленных от опасности. Вместе они могут быть в огне вечно — и не пострадать.
Жеро запрокинул голову и закричал по-французски.
Крыша над ними начала разваливаться, здание рассыпалось, разбрасывая огромные куски. Дым от Черного огня поднимался все выше и выше, заслоняя небо, принимая форму черепа, который смеялся над ними, как жуткий, но благодарный зритель.
Кто-то резко потянул Холли назад, их руки расцепились. Она в ужасе распахнула глаза.
— Пустите! — закричала она. — Он умрет, если вы меня не отпустите!
Жеро сделал шаг следом, но жгучая боль пригвоздила его к месту. Он весь горел, каждый нерв кричал в невообразимой агонии. Руки, лицо — все полыхало, как сухая бумага. Сожженная кожа сползала с тела, колени подогнулись, и Жеро медленно упал.
«Она оставила меня в пламени, и теперь я умру. Изабо будет отомщена. Вот и конец. Привет, о смерть!..»
Холли, визжа, вырывалась из рук Николь и Аманды.
— Он околдовал тебя! Вы оба погибнете! — кричала Аманда.
— Нет! Я спасу его! — Холли отбивалась, протягивала руки, забыв о том, что может использовать магию.
Тело Жеро почернело, и он упал. Запах горящей плоти заполнил ноздри Холли, навеки врезаясь в память. Она вспомнила про магию и во внезапном приливе вдохновения, заливаясь слезами, закричала сестрам:
— Здесь всегда идет дождь! Не переставая!
— Да! Конечно! — ответила Аманда.
Они сложили вместе ладони.
— Помоги мне, прародительница, — прошептала Холли.
Рядом с ними появилась сияющая фигура Изабо, накрыла Холли своим духом, но не слилась с ней полностью, как раньше.
— Если он умрет, я обрету покой, — напомнила Изабо.
— Не обретешь. Ты себя возненавидишь, — возразила Холли. — И я тоже тебя возненавижу.
Изабо медлила, словно принимая решение, однако в конце концов губы Холли сложились в нужные слова. Сестры не отпускали ее руки, хотя отметина в виде лилии на их ладонях закурилась дымом и начала обжигать. Причудливый французский, принадлежащий другой эпохе, разносился сквозь волны Черного огня, в самом сердце которого корчилась мужская фигура.
«Скорей, vite, vite, — умоляла Холли, — там наш любимый. Je vous en prie, ma mere, je vous en prie… умоляю, пожалуйста, спаси его…»
Огонь угасал.
Через несколько секунд здание обвалилось. Кто-то обхватил Холли, оттаскивая прочь. Девушка кричала, звала Жеро, звала…
— Жан! Жан!
Слишком поздно.
Остался только пепел.
Все было кончено.
Жеро погиб, его отец, очевидно, спасся, а брат… Никто не знал, куда огромная птица унесла Илая.
Члены двух Кругов собрались, чтобы развеять прах над заливом Элиот.
Они не знали, его ли прах лежит в урне — театр сгорел дотла. В городе случился большой скандал: противопожарная система не сработала, на чьи-то невинные головы обрушится наказание, но с этим Холли ничего не могла сделать.
Она рыдала. Вверху жалобно стонали и кружились чайки. Члены Мятежного ковена Жеро держались на почтительном расстоянии от сестер Андерсон.
«Я до сих пор привязана к нему, как Изабо к Жану. Она была обречена ходить по земле, пока не убьет его, а моя судьба — оплакивать его всю оставшуюся жизнь…»
Холли потеряла самообладание и разразилась рыданиями.
Tante Сесиль обняла ее за плечи.
— Поплачь и живи дальше. Магия продолжается, я чувствую ее повсюду. Она помешала мне приехать и помочь вам. Холли, вполне возможно, что у твоего ковена не будет передышки. — Сесиль указала на остатки ковена Жеро. — Тебе нужно убедить их присоединиться к нам. Они тебе понадобятся.
Холли обняла ее и уткнулась головой в плечо.
— Я… я не могу…
— Можешь, — твердо ответила tante Сесиль. Она кивнула, и Аманда с Николь подошли и обняли кузину.
