«Вещи первой необходимости», - повторила она, подойдя ко мне и свалив все кучей на кровать, - «Вода, ореховый батончик, фонарик, перочинный ножик», - она, должно быть, заметила мое озадаченное лицо, так как ее собственное смягчилось, - «Я же говорила, что хочу помочь», - сказала она и перевела взгляд на кровать, - «Вот моя помощь».
С минуту я стояла, молча размышляя.
«Спасибо, Лесли. Я ценю это. И Скаут оценит».
Она с равнодушным видом пожала плечами и улыбнулась, а когда направилась к двери, сказала: «Надеюсь, ты ей расскажешь о моей помощи».
«Как только ее увижу», - заверила я, в надежде, что у меня еще появится возможность поговорить со Скаут. Я упаковала все припасы в сумку и, только я ее закрыла, как в темноте дверного проема замаячил очередной посетитель.
«Твоя странная подружка устроила себе самовольную отлучку?»
Я снова оглянулась. На пороге, скрестив на груди руки, стояла М. К. Поверх облегающей рубашки с белыми пуговицами висел ключ на серебряной цепочке. Должно быть, обычная лента для ключа ее не устроила.
«Не понимаю о чем ты?» - я снова отвернулась, собирая все необходимое в сумку, затем я повесила ее на одно плечо.
М. К. фыркнула.
«Все только об этом и говорят. Ее комната разнесена в клочья, а Скаут пропала. Мы всегда подозревали, что она ненормальная. Сейчас у нас есть доказательства. Она точно с катушек съехала. Может она сейчас слоняется в центре Чикаго в гигантском плаще и охотится на вампиров или еще что-нибудь в этом роде. Ты ее комнату видела? Она же, как после пожара! Не плохо бы там прибраться».
Я сжала руки в кулак так, что ногти впились в ладони, и старалась сдержаться, чтобы свет не вышел из-под контроля и не запылал.
«Я видела», - сухо ответила я, и собралась выйти из спальни, - «Ты позволишь?» - спросила я, заметив, что она не сдвинулась с места.
Она презрительно закатила глаза и отступила в сторону.
«Вот чокнутая», - пробормотала она себе под нос.
Это стало последней каплей. Забыв всякую осторожность и страх, я развернулась к М. К. Я подошла к ней так близко, что ей пришлось вжаться в стену.
«Я не знаю, как ты ухитрилась попасть в Св. Софию», - сказала я, - «и тем более не уверена, удастся ли тебе ее закончить. Но хочу тебя предупредить: прежде чем угрожать тем, кого ты считаешь чокнутыми, сперва подумай хорошенько, не ответят ли они тебе тем же».
«Ты не можешь...», - начала было М. К., но я приложила палец к ее губам.
«Я еще не закончила», - сообщила я, - «Пока ты опять не перебила меня, хочу заметить: не зли чудаков, если не хочешь провести бессонную ночь, ожидая, что кто-нибудь из них подложит тебе в кровать ядовитого паука. Поняла?»
Она недоверчиво фыркнула, но опустила глаза, стараясь не встречаться со мной взглядом.
Я действительно напугала эту заносчивую выскочку.
«Да, М.К.», - добавила я, выходя в коридор, - «приятных тебе снов».
Но по ее виду было заметно, что сладкий сон ей не светит.
Глава 19
Я отправилась в подвал тем же путем, по которому Скаут пару дней назад проводила меня. Не знаю точно, сколько дорог ведет в анклав, но я решила, что у меня больше шансов попасть туда, если я выберу маршрут, который я запомнила (ну, почти запомнила).
Я нашла дверь в подвал и спустилась по лестнице на нижний этаж. Вот тут началось самое сложное. В прошлый раз я не догадалась бросать крошки, как Ганзель и Гретель, чтобы найти потом дорогу к подземному железнодорожному пути.
Но это не значит, что я не учусь на своих ошибках. А ошибок я наделала достаточно, похоже, моя удача себя исчерпала. К счастью, я вышла рано, и у меня оставалась еще уйма времени, чтобы добраться до анклава. Через полчаса скитаний я, наконец, наткнулась на металлическую дверь, ведущую к железнодорожному туннелю. Мне дважды приходилось возвращаться. Каждый раз, находя правильную дорогу (читай: вычеркивая очередной тупик из списка возможных вариантов), я оставляла на стене коридора метку желтым мелком. Таким образом, если Адепты меня не прибьют сегодня вечером, я спокойно найду обратную дорогу.
Хотя, чтобы спасти подругу, я ввязалась во что-то сомнительное и вполне вероятно, что возвращаться мне не придется. Но я старалась отогнать мрачные мысли. Я решила не думать о риске, ведь Скаут непременно отправилась бы за мной. Она не могла поступить иначе.
Я где-то слышала, что настоящая храбрость - это делать, то чего ты боишься, преодолевая страх. Если это так, то я храбрейший человек, из всех кого я знаю. И думаю, свет, мигавший надо мной - как электрокардиограмма моих эмоций – был достаточным доказательством этого.
Подойдя к железной двери, я поднялась на цыпочки, нащупывая ключ, который Скаут спрятала во время нашей первой прогулки в анклав. В какой-то момент моё сердце начало панически колотится, когда я не смогла найти ничего кроме пыли. Но как только пальцы наткнулись на холодный металл, я немного успокоилась. Вытащив ключ, я вставила его в замочную скважину и отперла дверь.
Дверь открылась, и в лицо дохнуло холодным затхлым воздухом. Желудок мой болезненно сжался, но я переборола себя. Достав фонарик, я нажала кнопку и шагнула внутрь.
На всякий случай дверь за собой я оставила открытой.
«Что ж, приступим», - пробормотала я и стала обшаривать лучом фонарика стены туннеля в поисках зашифрованных посланий, о которых упоминала Фолли.
Она говорила искать указатели.
Пока мне хотелось всё бросить и вернуться в наш чистенький подвал, покинув этот грязный, плесневелый и сырой туннель, в котором невозможно что-либо найти. Но мне необходимо выбрать правильный путь. Значит, мне нужна подсказка.
«Знаки, знаки, знаки», - шептала я, блуждая взглядом по рельсам, бетонным стенам и сводчатому потолку, - «Дорожные знаки что ли?» - вопрошала я уже вслух, не утруждая себя шёпотом, голос мой эхом отдавался в коридорах, - «Или знаки судьбы?»
Фонарик выхватил из темноты замысловатые граффити, покрывающие одну из стен. Я застыла, губы расплылись в улыбке.
Вот какие указатели Фолли имела в виду. Она подразумевала рисунки баллончиком.
Подсказки-граффити. Стены были сплошь покрыты ими – переплетением узоров и слов, портретов, политических лозунгов. Тут было множество простых надписей, но были и сложные: широкие, изогнутые буквы складывались в замысловатые слова, которые я не могла прочесть. Однако туннель теперь не казался таким заброшенным, в нем было столько рисунков, столько художества.
Я медленно продвигалась по первому отрезку туннеля и водила фонариком от одной стены к другой, стараясь найти ключ к разгадке. Нелегко было прочесть все это и уж тем более расшифровать, буквы переплетались, накладывались одна на другую.
