— Только после того, как ты пригласишь меня на свидание, — ответила она.
— Любимая, пей это, а то я начинаю терять терпение, — вмешался Тэй. — Не заставляй меня нервничать.
Мелитта перевела на него взгляд, и улыбка сошла с ее хорошенького лица, а брови сдвинулись к переносице.
— Я тебе не любимая! — заявила она ему. Я сочувственно посмотрела на друга. Он выглядел ошарашенным, растерянным и несчастным. — Не называй меня так!
— Старик, скажи честно, твое варево вызывает помутнение рассудка? — с подозрением спросил Тэй Эрни. Тот выглядел не менее обескураженным.
— Да нет вроде…
Кажется, он не был уверен.
— Молись, чтобы так оно и было, иначе, клянусь, я тебе хребет сломаю, — пригрозил Тэй. Эрни сглотнул. Наверно, начал молиться. Я скрестила пальцы, наблюдая, как Мелитта пьет из чаши. Ой, хоть бы сработало…
— Должно пройти время? — спросила я Эрни. Он неуверенно кивнул.
Отпив немного из чаши, Мелитта вернула ее Эрни, и, не говоря ни слова, села на диван. Ее глаза были прикрыты, казалось, что ей нехорошо, но когда она открыла их, это была уже прежняя Мелитта.
— Ты как, с нами? — спросила я ее.
— А я и не отлучалась, — она тряхнула головой, затем перевела на Тэя виноватый взгляд. — Прости, Тэй, я тут наговорила…
Тэй, не говоря ничего, одним рывком оказался с ней рядом, и, не обращая внимания на нас, поцеловал девушку. Я услышала, как Эрни шумно выдохнул. Неужели не дышал все это время?
Два месяца пролетели почти не заметно, и если они были самыми счастливыми за последнее время, то ноябрь встретил меня принеприятнейшей новостью в виде перенесенных сроков свадьбы.
— Но ведь свадьба назначена на март! — воскликнула я, не веря, что уже меньше, чем через месяц стану женой Готтона и королевой Дэйтии, тем самым лишив себя возможности видеться с Кристианом. Я чувствовала себя как никогда несчастной. Хотелось плакать, но Готтон не должен видеть моих слез.
— Ты ведь понимаешь, что это не наше с тобой решение, — с несвойственной ему мягкостью, сказал он. — Да и потом — мы слишком долго тянем. Наша помолвка длится неприлично долго. В королевстве могут поползти слухи о том, что я и вовсе передумал жениться на тебе. Нельзя допустить, чтобы люди судачили и пускали сплетни.
— Ты виделся с Лоркенсом?
Готтон непонимающе посмотрел на меня.
— О чем ты?
— Я задала, кажется, простой вопрос. Ты виделся с ним, и это он велел перенести сроки.
— Да, это его решение, — признался Готтон.
— Почему ты идешь у него на поводу? Разве не понимаешь, что он ведет свою игру? Думаешь, тебя он оставит в выигрыше?
Готтон вздохнул и подошел ко мне.
— Поверь, этой свадьбы я хочу не больше тебя…
А вот это неприятно слышать, несмотря на то, что к Готтону я не питаю никаких чувств, кроме разве что неприязни и раздражения.
— Тогда отмени ее! — воскликнула я, и, отвернувшись от Готтона, переместилась в другую часть зала.
— Ты знаешь, что это не возможно.
— Так боишься Лоркенса? — с издевкой спросила я.
— А ты разве нет?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Наверно, мне уже все равно. Если бы не клятва, то…
Да, если бы не клятва, которую я не могу нарушить, я бы ни за что не вышла замуж за Готтона, и никакой Эдвард Лоркенс не заставил бы меня это сделать.
— На это он и рассчитывал, когда заставлял тебя заключить договор клятвы, — сказал мне Готтон. — Крестная была права, когда сказала, что кольцо поможет оградить тебя от его влияния.
Я развернулась так резко, что каблук с неприятным визгом царапнул по гладкому паркету.
— Как ты сказал?
Крестная…крестная… Я лихорадочно соображала, кого же он имел в виду. Мне казалось, что я знаю эту женщину.
Ну, конечно! Леди Лайен крестная Готтона! Я вспомнила, как она называла его любимым крестником в кабинете профессора Альберуса, как гордилась его успехами тогда.
— Значит, леди эль-Лайен подсунула мне это проклятое кольцо? — выдохнула я.
— Поверь, она действовала из лучших побуждений, — ответил Готтон.
— Конечно, что может быть лучше лишиться любимого человека! — съязвила я, не подумав о том, что Готтону, может быть, неприятно слышать о моих чувствах к Кристиану.
— Да пойми же ты, что твои отношения с Кристианом подходящая ниточка, за которую Лоркенс станет дергать, манипулируя тобой! — вскипел Готтон. — Именно из-за Кристиана ты вынуждена была согласиться на брак со мной. Лоркенс и дальше станет играть твоими чувствами, шантажировать тебя, используя моего брата, чтобы управлять тобой, потому как теперь точно знает, что ты пойдешь на все, чтобы твой дорогой Кристиан не попал в беду.
— Но какое леди Лайен дело до моих чувств и моих отношений с Лоркенсом? Она что, тайно служит Совету?
— Она не служит никому. Но она эльф, а это означает, что она как никто другой заботится о том, чтобы Лоркенс не пришел к власти.
— Если это случится, он поработит мир, — задумчиво пробормотала я, силясь представить тот ужас, что охватит не только королевство, но и весь магический мир.
— Вот именно, — согласился Готтон.
— «Вот именно»? — поддразнила я, усмехнувшись. — Ты подыгрываешь ему, собственноручно выстилая дорожку к власти.
— Если я отменю свадьбу, то первой пострадаешь ты, — холодно ответил Готтон. — Если ты не забыла, клятва убьет тебя в случае, если свадьба не состоится.
— Уж лучше смерть, чем быть марионеткой в руках такого человека, как Лоркенс.
— Не обязательно становится его марионеткой, — рассудительно сказал Готтон. — Но притвориться стоит.
— О чем ты?
Надо же, какими загадками может говорить Готтон. Я-то считала его примитивным, едва ли не троллем.
— Я о том, что с Лоркенсом нужно действовать хитростью, только так можно быть на шаг впереди него. Он менее всего опасен, когда его бдительность дремлет. Нельзя давать ему понять, что играешь против него. По крайней мере, пока у тебя не будет достаточной уверенности в том, что сможешь оказать ему достойное сопротивление.
— Возможно, ты прав, — вынужденно согласилась я с ним. Не такой уж он и дурак, как оказалось. Рассуждает вполне мудро и здраво.
— Кстати, не стоит говорить моей матери о кольце, — вернулся он к старой теме.
— Почему? — удивилась я.
— Потому что ей не обязательно знать о нем.
— Постой, но разве ей о нем ничего не известно? Ведь это она дала мне его, велев надеть перед балом в честь нашей с тобой помолвки!
— Велеть-то велела, вот только она не знает, что на нем защита, — терпеливо объяснил Готтон. Ничего не понимаю, совсем он меня запутал. Он что, не доверяет своей матери? Нет не так — мамочке, которую он привык слушаться, не решаясь и головы поднять в ее присутствии.
— Ну, хорошо, — согласилась я. — Это будет нетрудно, учитывая, что мы не разговариваем.
А если и разговариваем, то наши беседы напоминают словесное состязание — кто кого переязвит.
Готтон удовлетворенно кивнул.
— И еще, — добавил он. — Вынужден тебя разочаровать, но придется тебе покинуть Академию.
Покинуть Академию? Ну, уж нет…
— Я не хочу прерывать обучение.
— Не придется — я говорю о необходимости перевода на дистанционное обучение.
Что ж, это слабо меня утешает, но, по крайней мере, у меня останется хотя бы тоненькая ниточка, связывающая меня с друзьями и Кристианом, с той жизнью, которую я успела полюбить.
На этом наш с Готтоном разговор закончился, и больше мы не говорили до самого дня свадьбы. В Академию же я вернулась лишь для того, чтобы, сдав все положенные экзамены, написать заявление с просьбой перевести меня на дистанционное обучение.
— Поверить не могу, что больше не увижу тебя, — грустно сказала Мелитта, когда я зашла попрощаться. Ее глаза блестели.
— Мне тоже будет не хватать тебя, — призналась я. — И ребят.
— И Кристиана, — добавила она еще щепотку соли на мои и без того кровоточащие раны.
Я покачала головой.
— О нем придется забыть.
