помогла ей врезаться в стену.
Поняв, что нельзя терять ни секунды, и в любой момент меня могут атаковать в третий раз, я подскочила на спальной доске и приняла боевую позицию. Помогло! Монашки отпрыгнули от меня и прижались друг к другу, будто испугались. Ха! Если кто здесь и должен бояться, так это я! Напали на мирно спящую девушку, а теперь строят из себя невинных овечек!
- Что вам нужно?! – воскликнула я звенящим от испуга голосом. Сердце бешено колотится в груди, глаза горят, и со стороны я наверняка похожа на самого настоящего демона из преисподней. Монашки дружно вздрогнули и отступили от меня еще на шаг, прижавшись спинами к двери. Судя по всему, я толкнула ногами дору Курону, а затем приложила к стене ее подругу. Третьей хватило ума не лезть ко мне с кулаками.
- Ты посмела ударить служительниц Света?! – взвизгнула та, которая поцеловалась со стенкой.
- Это вы меня ударили, я лишь защищалась! – ответила ей я. Так странно смотреть сверху вниз на этих женщин, прижавшихся друг к другу. Непривычно, но так я чувствую себя в безопасности. Не сойду отсюда, пока мне все не объяснят!
- Ты дрыхла, как медведь посреди зимы! – прикрикнула на меня Курона, потирая ушибленное бедро. – Мы втроем не могли тебя разбудить!
- И поэтому вы решили меня избить?! – ахнула я. В этой обители Света вообще не слышали о гуманизме и педагогике?!
- Поучить уму-разуму! – «поправила» меня Курона. – Это уже не первый раз, когда ты продолжаешь валяться в постели после подъема! Бессовестная лентяйка! – ее глаза сверкнули ненавистью.
- Я не слышала, что вы меня будили! – оправдалась я.
- Все ты слышала! – зашипела на меня Курона. – Думаешь, раз стала миарой Его Превосходства, то теперь можешь валяться в постели до обеда?! Ха! Да за то, что ты здесь устроила, Его Превосходство самолично явится сюда и отстегает тебя кнутом! – ядовито выплюнула монахиня, а я обомлела от таких новостей.
Мое воображение нарисовало очень пикантную картину: Тирг, обнаженный по пояс, и я, привязанная к кровати. В руках у саэрда кожаная плетка, и он нещадно наказывает меня по всем мягким местам тела. Больно лишь немного, но и эта боль приятная, будоражащая, разжигающая огонь страсти еще сильнее с каждым ударом. Я вскрикиваю, а он наносит удар за ударом, пока моя кожа не становится красной.
- Ты плохая девочка, Оленна. Ты очень плохая девочка.
Я вздрогнула, выныривая из своих фантазий. Видение исчезло, как сон, но я нашлась, что ответить этой завистливой кур…Куроне.
- Его Превосходство узнает, что вы били его миару, и сам отстегает вас так, что сесть не сможете! – выпалила я, и вся троица вжалась в стену. Они меня боятся! Похоже, что до этого послушниц били, как вздумается, а со мной случилась накладка.
- Внимание такого влиятельного мужчины вскружило девчонке голову, - презрительно зашипела та монахиня, которая приложилась об стенку. – Нужно поставить ее на место, чтобы не нарушала строгий порядок Обители, - заявила и посмотрела на Курону, ожидая ее поддержки.
- Согласна с вами, дора Гусина, - подтвердила она, и на миг мне показалось, что я попала в очень странную комедию. Гусина?! Вторую монашку зовут Гусина?! Это не шутка?! Не Обитель, а скотный двор какой-то. Интересно, как зовут третью? – Девушку нужно проводить в подвал, дабы она произвела там тщательную уборку, - с противной улыбочкой произнесла Курона. – Труд очищает душу и усмиряет греховные порывы.
- Да, вам бы не помешало усмирить свой пыл и перестать бить миар, - съязвила я, поняв, что моя судьба уже решена, а терять все равно нечего. – Я бы на месте саэрдов заставила вас, - указала на всех троих сразу, - отдраить всю Обитель сверху донизу, а затем выгнала бы с позором и волчьим билетом, - отбрила я и почувствовала, как напряглись эти три домашние птицы. Хорохорятся, а все равно боятся увольнения и ответственности за свои делишки. Очень хочется узнать, почему благородные саэрды позволяют им так обращаться с девушками?
- Тяжелый случай, - прищурилась Курона. – Придется постараться, чтобы воспитать ее так, как не смог почтенный граф Инбург, - они обменялись многозначительными взглядами и вновь посмотрели на меня.
– Девочка у нас сирота, дора Курона, - поддакнула ей безымянная монахиня. – Добрые люди позволяли ей слишком многое, боясь ранить ребенка, который и так остался без родителей. И вот, во что это вылилось! Она совершенно неуправляема!
- Нельзя допустить, чтобы она оскорбила Его Превосходство, - в голосе Гусины послышалось неподдельное беспокойство. – Он не простит нам этого.
- Оленна, сейчас же спускайся и следуй за мной! - приказала Курона.
- Куда это? – приподняла бровь я.
- Туда, куда я скажу! – прикрикнула Курона и очень страшно, как ей показалось, сверкнула на меня глазами.
- Я бы сказала, куда вам следует пойти, но не хочу опускаться до вашего уровня, - холодно и высокомерно ответила ей я. Дора непонимающе захлопала глазами. Неужели она правда думает, что после этой отвратительной ситуации я сама, своими ногами потопаю к месту своего «искупления»? Ха! Пусть волоком тащат, и я еще отбиваться буду!
- Если потребуется Оленна, мы применим силу, не сомневайся, - перешла к угрозам монахиня.
- Вы? – я выразительно взглянула на эту жмущуюся друг к дружке троицу. – Очень хочу на это посмотреть, - хохотнула я и уперла руки в бока.
- А на что там смотреть? – ничуть не смутилась Курона, и это показалось мне странным. – Это дело быстрое, - произнесла она и достала из кармана мантии странную штуку: алый камень в золотой оправе с длинной и крупной цепочкой. Дора зашептала какие-то слова, и камень в ее руках начал наливаться светом. Тотчас стены комнаты поплыли. Возникло странное ощущение, будто мое спальное место превратилось в доску для серфинга, ибо меня словно подхватила волна и понесла. Опора под ногами исчезла, я покачнулась, но через пару секунд реальность вновь
